Я знаю, что он не может напрямую нарушить приказ, но, когда еще выйдет позлить командующего армией. А нет, был случай в моей жизни…
— Приказ один, и я его выполню. Скоро мы двинемся на Кенигсберг для окружения восьмой армии.
— Что отдалит первую армию все дальше и дальше от второй армии Самсонова. Как вы думаете, противник воспользуется таким большим разрывом, и что намного важнее, растянутой логистикой? Мобилизационный план выполнен не полностью, логистика хромает, а приказы все сумасброднее. О каком наступлении на Кенингсберг может быть речь?
— Командующий фронтом видит всю ситуацию. И не вам, Дмитрий Павлович, критиковать опытных генералов. Безусловно, вы повели себя героически, и ваши действия не останутся без должной награды, но…
— Опытные военные выстраивают сначала оборону, после чего двигаются вперед. Попутно активно уничтожая логистику противника. Развитые железные дороги Германской империи позволят в короткий срок перекинуть целую армию. Самсонов обречен, если вы не поддержите его.
Наконец-то задумался над моими словами. Надо ковать железо, пока горячо. У Самсонова двести пятьдесят тысяч личного состава, и по сравнению с ним Ренненкампф, может, не столь храбр, но гений тактики и стратегии. То, что сделал командующий второй армии, даже не сделает обычный студент, играющий в стратегии. Поэтому и застрелился, когда понял, что потерял столько солдат. Или он тоже полностью полагался на Жилинского?
— Чем дальше первая и вторая армия будут друг от друга, тем проще противнику уничтожить вас по одиночке. Если я возьму ответственность на себя, вы согласитесь помочь генералу Самсонову?
Генерал отвернулся. Верность династии у него в крови, как и у многих обрусевших немцев, но приказ и собственный опыт видят перед собой всего лишь юношу.
— Не вижу причин согласиться с вами, Дмитрий Павлович, — гордо ответил генерал, подняв подбородок.
— Не делайте поспешных решений, Павел Карлович. Подумайте, соберите свой штаб. И начните, в конце концов, шифровать сообщения. По рассказам пленного, им полностью известно о всех поступающих приказах и донесениях.
— Вы…
Дальше слушать было нечего. Типичный твердолобый генерал. Неплохой офицер, но не полководец. Да и рыцарские правила войны не доведут его до добра. Заметил, что отношение офицеров и некоторых солдат к немцам было не просто уважительным. Некоторые русские дворяне относились к немцам как к более продвинутой нации, и особенно это применимо к штабным офицерам.
Военный культ, крепкий унтер-офицерский состав, мощная промышленность. Одна подготовка резервистов чего только стоит. Сражение под Каушеном показало, что немецкий ландвер далеко не пушечное мясо. В отличие от Российской империи, у офицеров поощрялась инициатива и свобода действий, но все это меркло перед одним фактором.
Морально-идеологически немцы давно были готовы к войне с Россией. Руководство Второго Рейха уделяло много внимания подготовке собственного населения. В России люди не понимали целей войны, хотя избежать ее не было никакой возможности. Немцы, наоборот, хотели войны! Курьез, о котором как-то читал, что немцы по ошибке вручили обе ноты об объявлении войны на случай мобилизации и за «оскорбительные действия».
В общем, непонятно, что делать и как быть. В тяжелых думах я не заметил, как на выходе из штаба армии на меня налетела молодая девушка и прижалась к груди. Неожиданно я почувствовал к ней тепло и нежность, на лицо самопроизвольно наползла улыбка. Вот это поворот. Срочно необходима информация.
— Дмитрий, почему ты не писал мне? Я так испугалась за тебя, — подняла на меня глаза темноволосая девушка.
Спасение, как всегда, пришло очень вовремя. Старшая сестра Мария Павловна Романова. Проделки сознания и чужого вмешательства делали жизнь в чужом теле намного сложнее. Почему сразу нельзя было напомнить о том, что у меня есть сестра?
— Я… очень рад тебя видеть, но что ты здесь делаешь?
— Это не так важно. Важно, что мой брат стал настоящим героем, как и мечтал. Рассказывай, мне надо знать все! — притопнула ногой великая княжна Мария Павловна.
Встреча с сестрой, которая знает Дмитрия с самого детства, испытание похлеще атаки чужой кавалерии.
Глава 6
— Обещай мне, что больше не будешь пропадать! — требовательно смотрели на меня глаза сестры.
Мария не просто моя старшая сестра, а сестра-милосердия, отправившаяся в действующую армию. Поближе к фронту ради собственного брата. Достойный поступок сильной личности и многое говорит о ее непростом характере.
Жизнь великой княжны Марии Павловны сложилась не самым лучшим образом. Детство без матери и как гром среди неба второй брак отца, из-за которого ему пришлось надолго уехать из России. Собственный неудачный брак, навязанный родственниками, который был расторгнут, а рана от него еще долго мучила великую княжну. По слухам, муж был сторонником «западных ценностей», да и шведский двор не принял Марию, и ей тяжело было жить в чужой стране. К тому же развод привел к разлучению с единственным сыном, а это боль для любой матери.
— Постараюсь в следующий раз не заставлять тебя переживать и вовремя отвечать на письма. Мария, сейчас идет война и…
— Я так сильно испугалась, Дмитрий. Кроме тебя у меня нет никого ближе и роднее, — крепко обняла сестра, скрывая влажные глаза, и тут же подняла голову вверх. — Помнишь, как в поместье у дяди Сергея мы сбежали в лес и испугались, что заблудились?
Вопрос с подвохом. Конечно, я ничего не помню.
— Моя жизнь изменилась на до и после войны. Все, что было раньше, постепенно теряет свое значение. Одно неизменно. Ты все также дорога для меня.
— Прости, я понимаю. Сейчас мне надо бежать в госпиталь. Вечером снова встретимся, и я поделюсь с тобой последними сплетнями, а ты расскажешь смешные случаи из жизни во дворце, — подхватив сумочку, Мария вышла за дверь.
В выделенном мне доме в Гумбиннене нам удалось немного поговорить наедине, и я очень сильно надеюсь, что дал понять о своем тяжелом состоянии после кровавого боя. Оставаться надолго с сестрой грозит быстрым раскрытием. Другие привычки, движения, предпочтения в еде и отсутствие общих воспоминаний так просто не скроешь. Надо срочно придумать себе занятие на вечер и желательно еще пару дней.
Третий день в новом для меня мире и теле заставил задуматься, что делать дальше. Мясорубка Первой Мировой Войны только начинает набирать обороты, и предстоит еще как минимум четыре года войны. Умереть здесь ничего не стоит, а мой опыт подсказывает, как бы я не пытался поменять ход событий, на данный момент мой вклад минимален.
Чтобы избежать Гражданской Войны, надо забраться на самую вершину власти и при этом суметь выжить среди пауков. Слишком многие хотят развалить империю и ослабить Россию. Во внешней политике полностью правдиво высказывание о том, что необязательно быть быстрее всех, можно просто замедлить конкурентов. В любом случае, в Гражданскую иметь фамилию Романов — гарантированный расстрел, а воевать за разрозненные идеи белых и иностранные государства, совсем не хочется.
Эмиграция? Жить в чужой стране с иным менталитетом тяжело для того, кто воюет и работает на благо своей страны далеко не первый год. Устраиваться на работу или заниматься бизнесом на собственные накопления не мой вариант. Не для этого я умер и ожил среди чужих солдат. Пока основная задача вжиться в новую для себя эпоху.
— Ваше императорское высочество, вам передали приглашение на обед в штаб первой армии. Я не стал вас тревожить, пока вы разговаривали с сестрой, — доложил Демьян.
— Спасибо за заботу. Как твоя рука, Демьян?
— А что с ней будет⁈ Поболит, да пройдет. Не в первый раз. Вы мне лучше расскажите, где так воевать учат? Чтобы один человек столько врагов порубил, я в жизни не видел. И стреляли вы шибко метко.
Мой денщик-телохранитель не вернулся в расположение генерала Ренненкампфа, а остался при мне. На резонный вопрос ответил, что со мной ему интереснее. Даже если шпионить для генерала не страшно. Зная, что Демьян прикрывает мне спину, как-то проще становится в бою.
