будет в вашем распоряжении.
— Хорошо, — согласилась Анфиса Петровна.
Я забрал нож и убрал его в ножны.
— Мне нужно собираться. Хочу выехать, как только будем готовы.
— Все верно, — поддержала меня мадам. — Не стоит опаздывать на свой первый прием у императора. И возьмите с собой деньги в столице все очень дорого. И еще одно. Я взяла на себя смелось и через посыльного организовала вам встречу с управляющим заводом, тем, что выпускает алкоголь.
— Отлично! — я действительно обрадовался.
— Он вас встретит на последнем почтовом стане. Там и познакомитесь. Его зовут Чаплыгин Олег Матвеевич.
Я поблагодарил мадам за такую предусмотрительность и вышел.
Нужно было проверить готовность Насти. И если девушка собралась, то выдвигаться. Ждать утра особого смысла не было. Так у нас в запасе будет несколько часов если что-то пойдет не так в дороге.
По пути я нашел старосту и попросил распорядиться подать карету по первому требованию. А заодно, зайти в хранилище и взять из моего сундука десять рублей серебром. Я не думал, что мне понадобится такая сумма, но я еще в прошлой жизни понял, что запас карман не тянет.
Когда я вошел в комнату, Настя сидела на кровати, сложив руки на колени.
— Тебя ждала, — улыбнувшись произнесла девушка. — Хотела поговорить.
Я кивнул, присаживаясь рядом.
— Извини меня еще раз, за такое поведение.
— Я не сержусь, — ответил я абсолютно честно.
— Уверен, что нам стоит ехать?
— Да.
— Тогда можем выдвигаться у меня все готово.
Я оглядел комнату. У кровати стояли две небольшие дорожные сумки. Видимо, туда девушка упаковала наши вещи. Рядом лежала холщевая сумка откуда доносились очень аппетитные запахи. Не знаю, что нам положили в дорогу, но пахло это обалденно.
— Идем, — просто сказал я и собрался было взять сумки.
Настя странно на меня взглянула. Не барское это дело носить тяжести?
Да и черт с ним. Искать сейчас человека, кто погрузит наши вещи в экипаж мне не хотелось.
Подхватив все сумки, включая сумку с едой, я вышел в коридор.
Навстречу мне бежал Петя, ведя за собой Пружинку.
Оба кинулись ко мне и с энтузиазмом принялись скакать вокруг. Причем, как только я посмотрел на собаку и встретился с ней взглядом, Пружинка замерла и присела на пол.
— Петя, я уезжаю на несколько дней. Мастер Лин за тобой присмотрит.
— Хорошо, братец. Пружинка останется?
— Конечно!
— Ура! — завопил мальчишка и унесся к себе в комнату.
Собака, оглядываясь на меня, последовала за ним.
— Я предупредила Ивана и Лушку, — сказала Настя. — Если хочешь можешь найти их сам, но они сейчас где-то бродят. Пожалуй, Лушку можно найти поблизости от Степана, а Иван, кажется, собирался тренироваться с Лином.
— Ты молодец, — похвалил я Настю. — Пусть занимаются, не будем их отвлекать.
Староста встретил нас у входа. Протянул мне тяжелый кожаный кошелек и схватил из рук сумки.
— Экипаж сейчас подадут.
Староста кому-то кивнул.
Ждать пришлось недолго. К самому дому подкатила переделанная карета с прибитым к двери Горным Змеем, и мы быстро погрузились.
Раньше мне нравилось выезжать в ночь. Особенно на поезде. Возникало какое-то странное щемящее чувство в груди. Оно было одновременно и тоской по оставленному дому и радостью новых открытий.
Выезжать в ночь в конном экипаже, да еще с прицелом на дальнее путешествие мне еще не доводилось. Так что я первые полчаса, пока мы ехали до Суздаля, просто сидел и пялился в окно.
Настя, прильнув ко мне бочком, кажется, задремала. Я приобнял ее покрепче, и укрыл каким-то дорожным покрывалом, лежащим на сиденье напротив. Девушка поворчала и снова уснула. Возможно, ей доводилось совершать дальние поездки в каретах.
Из Суздаля шла одна дорога на запад. На нее мы и собирались выехать, когда я заметил, как с другой стороны города навстречу нам движется карета, запряженная четверкой лошадей. Мы со своей парой двигались значительно медленней.
На перекрестке наши экипажи поравнялись и оба свернули на западный тракт.
Я не успел задернуть шторку на окне, хотя подумывал об этом, когда въехали в город. В окошко я заметил, что такая же шторка в соседнем экипаже, движущимся параллельным курсом приоткрылась.
За ней в вечернем полумраке я разглядел довольно улыбающееся лицо Корсакова.
Таиться смысла никакого не было. Я не представлял планов Корсакова, но подозревал, что именно сейчас прямое столкновение было невозможно. Император, похоже, вызвал всех на ковер, и затевать перебрасывание экскрементов друг в друга, а еще не дай бог с летальным исходом было полным пренебрежением к указу. А значит мы были в относительной безопасности. Самому же нападать на Корсакова было не лучшей идеей все по той же причине.
Так что я приосанился, улыбнулся Корсакова и посильнее отдернул шторку.
Тот прищурился, вглядываясь, и вдруг улыбка сползла с его лица, как старая кожа со змеи. Следы остались, что выглядела погано. Он явно заметил мою спутницу.
Губы Корсакова дрогнули, но я не стал вслушиваться в то, что он там бормочет. За то из-за его спины показался Гончаров. Они ехали в столицу в одной карете, а это о чем-то да говорило. Хотя с этими двумя и так все было понятно.
Гончаров уставился в окно. Я демонстративно приобнял Настю. Девушка заворочалась, но не проснулась.
Я усмехнулся и показал в окно знак «Виктория». Сомневаюсь, что кто-то из них его знал. Но мало ли? Вдруг я не один здесь такой переселенец. Нет. Никакой реакции не было, лишь легкое недоумение на лицах. Я убрал указательный палец, оставив лишь средний и задернул шторку.
Экипаж Корсакова умчался вперед, я довольно четко слышал удаляющийся стук лошадиных подков. И мы остались одни на пустой дороге.
Примерно через полчаса сумрак сгустился, заставив меня всматриваться в темноту. Можно было зажечь свечу, но я не хотел вставать и будить Настю.
Мерное покачивание кареты, ровный ход и покрикивания кучера на лошадей ввели меня в состояние легкой эйфории. Мне было хорошо от того, что я куда-то еду, что мимо проносится верста за верстой, что где-то совсем рядом подковы стучат по плотно укатанной земле, что не нужно срочно куда-то бежать, что-то делать, а можно просто сидеть и смотреть в темноту.
За спиной осталось несколько недель, проведенных в новом мире, а я несся вперед, обнимая ту, которая стала для меня очень близкой, ту, которую я хотел сделать счастливой.
Я посмотрел на спящую девушку и легонько погладил ее по руке. Настя зашевелилась и открыла глаза.
— Темно, — констатировала факт девушка.
— Зажечь свечу?
— Нет, пожалуй, так лучше.
Я улыбнулся
