кожа чуть другого оттенка, чем вокруг. Это было настолько незаметно, что я давно забыл об этом. А Оля сейчас напомнила.
Но это всё не главное. Самое важное — она не видела никакого камня у меня в груди.
— Ты… Это… — тихо начала Оля, отвлекая меня от мыслей. Я мотнул головой, возвращаясь в реальность, и посмотрел на неё.
Мать моя, да она же покраснела! И не просто покраснела, а еще и отвела глаза, явно чувствуя себя неловко! И все это лишь от того, что ее буквально силой заставили прикоснуться к мужскому телу?
Это правда та самая Белова, которая отшивала всех парней, включая старшеклассников-спортсменов, которые хвастались своими мускулами и наградами? Та самая королева Белова, которая на всех смотрела сверху вниз? Или со мной осталась жалкая подделка, а неповторимый оригинал сбежал через стену, когда она показывала мне свои способности?
Нет, все-таки правду говорят — чем более недоступной кажется девушка, тем больше шанс того, что никто просто не решается к ней подступиться. Трусят, попросту говоря.
— Мне пора, — сказала она, резко отдернув руку, как будто я был горячим, и вскочила, поправляя юбку.
— Точно? — усмехнулся я, наблюдая за ней.
— Я… — засуетилась она, всё ещё пытаясь спрятать глаза, лишь бы не встретиться со мной. — В общем, я всё тебе сказала.
— Да, понял, понял, — я улыбнулся, не отрывая от неё взгляда. — Вступительные экзамены, всё такое. Я буду, не переживай. Я же обещал.
— Вот и… хорошо, — совсем стушевалась Оля. — Тогда я пошла. В двенадцать на экзамене! Не опаздывай!
— Да, детка, — не удержался от подколки я, и Оля, снова покраснев, выбежала из палаты
Но это не означало, что всё успокоилось. В щели открывшейся двери я заметил, как Оля, не пройдя и нескольких шагов, остановилась и начала с кем-то громко разговаривать, размахивая руками. И взмахи эти явно были недовольными, словно она пыталась отогнать от себя рой пчел.
Но это длилось недолго — дверь закрылась, и я остался в тишине. Пришлось бы встать с кровати, чтобы снова открыть ее, но я не стал этого делать. Во-первых, мне было лень, а во-вторых, подслушивать — это некрасиво. Не говоря уже о том, что мне не очень-то и интересно, о чём она там спорит. И с кем — тем более не интересно. Это ее дело. Вернее, их дело. Их же там как минимум двое. Не сама же с собой Ольга спорила, и не со своим вторым «я», которое убежало в коридор через стену бесплотным призраком.
А вот меня больше интересовала её реакция на меня, точнее, на мои действия. Как она стушевалась и покраснела, когда я схватил её за руку и заставил себя её потрогать.
Если подумать, то ничего удивительного в этом нет. Она привыкла, что все вокруг стараются угодить ей, вытанцовывая и лебезя. А когда встретила настоящего мужчину, который просто берёт то, что ему нравится, её шаблон сломался. Легко говорить, что ты ищешь «мужчину, а не мальчика», но «ищу» значит «ещё не нашла». При этом как вести себя с настоящим мужчиной, она не знает. В этом плане доктор Мила явно даёт ей фору, но она старше меня на пару лет, а то и больше.
Хотя, это касается только моего тела. Психически-то я остался уверенным в себе мужчиной под уверенный тридцатник.
Проклятье, так получается, у меня впереди ещё целая жизнь? Даже если не целая, то как минимум половина. И мир вокруг не совсем такой, как я привык, но у него есть общие черты с моим прошлым. Это значит, что я могу прожить эту жизнь по-другому, не совершая тех же ошибок. Выкупить биткоин на старте… А нет, стоп, если мне сейчас восемнадцать, то он уже успел взлететь в небеса и сейчас как раз должен начать медленное падение.
Что ж… Даже если это всего лишь бред умирающего, пусть так и будет. Я всё равно завтра пойду на вступительный экзамен и поступлю в университет магии. Чёрт возьми, мне выпал шанс стать как Гарри Поттер, оставаясь при этом собой… Как вообще можно такое упустить?!
Неплохо было бы придумать, чем я буду заниматься после экзамена, а ещё лучше — после обучения в университете. Но, увы, у мира были другие планы. Дверь в палату снова распахнулась, и на пороге появились двое.
И их я знал тоже.
Петя Ватрушкин и Вася Укропов — та самая парочка, которую Оля назвала как еще двух магов, которые будут поступать в университет из нашего класса. В моём мире они так и не поступили ни в какие университеты, поскольку оба были отпетыми хулиганами, чьи родители приходили в школу, как на работу. Разве что зарплату получали не рублями, а жалобами учителей.
Оба лба пили и курили с седьмого класса, учились на тройки и двойки, но по физкультуре у них всегда были пятёрки, потому что они играли в школьной команде по баскетболу. Это было единственное, чем они выделялись, но этого им было достаточно, чтобы считать себя самыми крутыми в классе.
Ватрушкин действительно имел успех у девушек и постоянно хвастался, как «замутил» с одной или другой. А Укропов, после нескольких неуклюжих попыток подкатить к Оле (которые они жестоко пресекла, как делала это со всеми остальными) решил сменить тактику. Он решил, что если он не будет подпускать к ней никого, то рано или поздно она станет его — то ли от безысходности, то ли от понимания того, какой он крутой и сильный. Так или иначе, он начал «защищать её честь» от всех, включая старшеклассников, благо физическая форма ему это позволяла. Это продолжалось несколько месяцев, пока ему не надоело, и он не нашёл себе другую цель.
Судя по его недовольному лицу и тому, как они с Олей ругались за дверью, в этом мире ему пока еще не надоело…
— Слышь, ты! — с порога начал Укропов. — Ты вообще, что ли, берега попутал?
— Да нет вроде, — спокойно ответил я. — Там, где ты стоишь, берег острова, на котором живут аборигены, поклоняющиеся пролетающим мимо самолётам и общающиеся сплошным мычанием. Всё правильно? Не попутал или как?
Укропов ненадолго замолк, пытаясь переварить услышанное, но в итоге решил не загружать свою голову лишними мыслями и проигнорировал мой выпад:
— Тебе кто
