Звонок повторился, я вздохнула и пошла открывать дверь.
На пороге стояли незнакомые мужчина и женщина.
Глава 6
— Любовь Скороход? — утвердительно сообщила вопрос незнакомая женщина.
Она могла бы быть даже красивой, особенно в этом шикарном платье из василькового шифона, если бы не тройной подбородок и полное отсутствие шеи.
— Да, — кивнула я.
— Нам надо поговорить, — уведомил незнакомый мужчина, суетливый лысоватый толстячок в дорогом костюме.
— Говорите, — согласилась я, — раз надо. Но было бы уместно сперва представиться.
У незнакомцев от такого моего ответа слегка вытянулись лица. Женщина демонстративно удручённо выдохнула и выразительно посмотрела на мужчину. Тот поморщился и сказал:
— Понимаете, Любовь, дело в том, что после смерти Воли по закону вы — ближайшая родственница.
— Какой Воли? — не поняла я, машинально вспоминая, кто среди родни Любаши в последнее время умер.
— Не какой, а какого, — поправил меня мужчина. — Воля, это сокращённо от имени Владимир.
Из Владимиров, которые приходятся родственниками Любаше я знала только зятя.
— А он что, умер? — растерянно спросила я, прикидывая, сколько суеты сейчас начнётся и чем это будет грозить Тамарке.
— Ещё нет, но понимаете…
— А раз ещё нет, то, что мы здесь обсуждаем? — удивилась я. — И кто вы такое, что вам есть дело до его жизни и смерти?
— Волька находится при смерти, — решительно влезла в разговор женщина, видя, что толку от мужичка нету, — он в коме и врачи не дают ему никаких утешительных прогнозов…
— Но он не умер, — развела руками я, — в коме он может находиться и двадцать лет. Так кто вы такие? Пришли на кладбище место продавать?
Я просто когда-то смотрела программу по телеку, как расследовали дело о махинациях с местами на кладбище. И вроде это как раз происходило в «лихие девяностые».
— Как вы могли такое подумать⁈ — вспылила женщина.
— Вы так и не представились, — в третий раз напомнила я.
— Ах, да, — кивнул мужчина и предупредительно коснулся руки женщины, которая сразу же сдулась. — Я — Виолетта Петровна. А это — Альберт Альбертович.
Она посмотрела на меня так, словно я при звуках этих имён должна была как минимум сплясать радостную лезгинку.
— И что? — прищурилась я, — мне это ничего не говорит, Виолетта Петровна вы или Клавдия Степановна.
— Я — сестра Воли, — торжественно сообщила женщина.
— Сестра? — я задумалась, вроде бы у Владимира было другое отчество. — Сводная что ли? Если вы сестра Владимира, то почему тогда вы считаете, что это я — ближайшая родственница? Я же просто сестра его жены.
— Троюродная, — чуть смутилась женщина.
— И что же вам от меня нужно, Виолетта Петровна? Наследство пришли делить? — не удержалась от ехидства я.
Но, судя по выступившему багровому румянцу на скулах троюродной сестры — я попала прямо в точку.
— Почему делить⁈ — влез в разговор Альберт Альбертович.
— Альберт, подожди! — одёрнула его Виолетта Петровна, но было уже поздно. Я всё поняла.
— Значит так, — тихо сказала я, — У Владимира есть жена. Живая жена. Это — раз…
— Она убийца! — возмущённо взвизгнула Виолетта Петровна.
— Следствие ещё не закончено, — развела руками я, — кроме того, Тамара находится на лечении в психоневрологическом диспансере. Она больная. И отбирать у неё квартиру я не позволю…
— Да нахрен нам ваша квартира! — взорвался Альберт Альбертович, но Виолетта Петровна тут же наступила ему на ногу, и он испуганно умолк, смущённо и бессмысленно моргая.
— Договаривайте, — велела я.
Виолетта Петровна и Альберт Альбертович переглянулись и ничего не ответили.
Я тоже молчала, ожидая ответа. Повисла неловкая пауза.
Виолетта Петровна поджала губы, Альберт Альбертович прокашлялся, а я всё также молчала, выжидательно глядя на странную парочку.
Наконец, когда пауза настолько уже затянулась, что это стало неприличным, Виолетта Петровна выдавила измученную улыбку:
— Ладно, извините, Любовь Васильевна, — мы потом зайдём.
Она развернулась и торопливо зацокала каблучками вниз, таща за собой на буксире слегка обалдевшего Альберта Альбертовича.
Хорошо, что я была в комнатных тапочках из войлока, мягко и бесшумно я сбежала вслед за ними, в надежде подслушать их разговор.
К сожалению, почти ничего я не услышала. Но прежде, чем дверь подъезда захлопнулась, удалось уловить одно слово — «завод».
Теперь мне стало ясно, куда нужны были деньги, вырученные за дом отца Любаши.
Осталось только узнать, что же это за завод и где он находится?
— Знакомьтесь. Это Таисия Сергеевна, — представила я нашу кадровичку и заодно бывшую «конкурентку» в борьбе за симпатии ветреного Григория. — Таисия Сергеевна будет с нами в группе.
— Но она же не член Общины, — возразила Белоконь.
— Таисия Сергеевна будет у нас консультантом, — выкрутилась я, — а потом, когда станет членом общины — будет в группе уже на общих основаниях.
— А зачем нам консультант? — возмущенным голосом воскликнула Зинаида Петровна.
— Чтобы консультировать, — объяснила я и, чтобы закрыть дискуссию быстренько перевела разговор на другую тему, — а сейчас давайте послушаем новое задание. Итак, нам поручили провести благотворительную акцию для бездомных животных. Плана ещё нету. Я сегодня-завтра его составлю, и мы потом детально уже обсудим. Если у вас есть какие-то предложения или рекомендации — самое время их за эти два дня озвучить. Можно мне. А можно вон Таисии Сергеевне.
Все взгляды скрестились на блондинке. И хотя эмоции были самые разные, блондинка демонстративно приосанилась. Она явно чувствовала себя в своей стихии.
— А что это получается, Таисия Сергеевна — ваш заместитель? — не удержался от провокационного вопроса Пивоваров. — Вы же сказали, что она «консультант».
— Скорее секретарша, — ехидно бросила Белоконь.
Все присутствующие моментально захихикали, и по комнате, где мы собирались, прошлись зловредные, понимающие смешки.
— Я занимаю ваше место? — с наивным видом похлопала накрашенными синей тушью ресничками кадровичка, и с вызовом посмотрела на Белоконь.
Та покраснела, а Рыбина сразу же обидно расхохоталась.
— Не вижу ничего смешного! — взвилась Белоконь, с вызовом глядя на Рыбину.
— А вы попробуйте мне запретить смеяться, — парировала Зинаида Петровна.
Склока набирала обороты, и я удовлетворённо усмехнулась, но так, чтобы никто не заметил, конечно же. Дав им немножко времени, чтобы все вволю проорались, я строго постучала линейкой по столу:
— Товарищи! Товарищи! Давайте успокоимся и послушаем меня. Я займу две минуты, и все тогда могут быть свободны. А так мы опять просидим весь вечер.
Народ нехотя стих. Сидели, насторожившись, бросая друг на друга взгляды, наполненные самым разным эмоциональным содержанием.
— Итак, — торопливо сказала я, пока опять не началась склока (по глазам Белоконь было понятно, что сейчас по второму кругу вот-вот начнётся), — в рамках мероприятия нам нужно следующее. Первое — привлечь побольше жителей города. Второе — задействовать и максимально использовать СМИ, третье — провести саму акцию. А именно следующее. Собрать старые одеяла, покрывала и так далее для утепления в вольерах животных. Собрать корма для животных. И главное — привлечь ветеринаров для стерилизации бродячих котов и собак. Возможно, получится найти для некоторых животных новых хозяев. Это если очень поверхностно перечислять. На самом деле там всего намного больше. И чем ярче мы проведём это мероприятие, тем сильнее будет выхлоп. Наша цель… точнее цели — помочь животным с едой, проживанием, лечением. Показать людям, что хоть у нас в стране и не очень всё хорошо, но мы не должны терять человечность. Ну и под шумок собрать денег. Заодно, как говорится. Нам нужны будут деньги, чтобы отправить пятерых наших молодых членов общины на учебу в университет.
