— А откуда знаешь, если не видел? — я все еще пытался напиться.
— Так весь колодец о том судачит, — смех его больше походил на кудахтанье курицы. — Сами стражники и рассказали. Ты у нас теперь что-то вроде местной легенды будешь. Жаль, что посмертно.
Я сглотнул и обернулся.
— А я умирать вроде не планирую.
— Так кто ж тебя спрашивать будет? — с искренней жалостью протянул Мор. — У нас старший ловец из светлых, понятно, и вашу братию ох как не любит. Просто на дух темных не переносит. Поговаривают, личные счеты, кхе, кхе. Кажись, бабу его кто-то из чернокнижников обрюхатил. А может, врут. Но суть в том, что никого из темных он еще не пощадил. Тем Лаор и славится, что нет у нас темных. Одни светленькие да чистенькие и остались.
Мор снова захихикал, а я скривился.
— Поганый городишко.
— И не говори! Так что ты силенки береги, чернокнижник…
Я наконец прекратил попытки напиться тухлой водой и отошел. В узком луче света от окошка плясали пылинки, за ним густой тенью лежала тьма. Мой сокамерник сидел в углу, поджав худые ноги с острыми коленками. Это был тщедушный старик в космах грязных, свалявшихся волос, одетый в изодранные лохмотья.
— Хреново выглядишь, — сообщил я. Мор снова захихикал. — Давно ты здесь?
— Вон зарубочки, — кивнул он на испещренную черточками стену. Судя по их количеству — давно.
— Чем чертишь? — мигом заинтересовался я, надеясь «одолжить» у сокамерника сей острый предмет.
— Этим, — он поднял руку с узлами вен. На указательном пальце ноготь был длиннее других, желтый, треснувший посередине и, очевидно, острый. Старик засмеялся. — А ты ножичек ожидал, чернокнижник? Такого добра не водится… Да тебе все равно не пригодилось бы, наверх поведут под конвоем да в кандалах. Ты там особо не выделывайся, может, тогда быстро казнят, — старик осекся и нахмурился. А я с интересом рассмотрел пустые бельма его глаз. Сокамерник был слепым. Он свел кустистые брови, пожевал губами. — Или не казнят? Хм… странно. Не понимаю…
— Слушай, — внезапно заподозрил я. — А почему тебя так странно зовут?
— Догадался-таки, — снова закудахтал он. — Мор я предсказал. Давненько, молодым еще был. А такие вести наш градоначальник ох как не жалует! Да и не поверил он мне…
— И как? — хмыкнул я. — Случился? Мор?
— А то, — довольно растянул беззубый рот сокамерник. — Все как сказал! Много людишек тогда полегло. Жаль, градоначальник уцелел. Он меня и упек сюда, сказал — накликал.
— Идиот, — констатировал я. — Ты прорицатель?
— Слабенький. Вижу редко, ошибаюсь часто. Тебя вот видел, кхе…
— И что там с моей казнью? — равнодушно уточнил, поднявшись и обводя взглядом стены. Предсказания прорицателей — вещь хрупкая, а судьба изменчива. Так что верил я в такие пророчества слабо.
— Так будет, кажись, — засомневался старик.
Я отмахнулся, пытаясь найти выход из каменного мешка. На самом верху удалось рассмотреть крышку люка, и, сумей я сделать воздушный аркан, проблем бы не было. А еще лучше — нарисовать пару рун на каменной стене, чтобы взорвать ее к демонам. Но я уже понял, что это бесполезно, отведи-камень крайне мерзкий минерал, который поглощает любое проявление магии. Поэтому все тюрьмы обязательно обкладывают по периметру этим камушком.
Гадство.
— Идут уже… — прошептал старик и отполз в самый угол, во мрак.
Я закинул голову. Крышка люка откинулась, и вниз упала веревочная лестница.
— Эй, чернокнижник, вылезай!
Я подумал, стоит ли. Но наверху у меня будет хоть какой-то шанс, а здесь — нет. Так что медлить не стал и выбрался наверх. Стоило высунуть голову, в лицо ударил яркий свет лампы, на миг ослепив и вызвав новый приступ головной боли. Меня повалили на пол и ловко нацепили колодки. Дергаться не стал, толку-то? Стражников было шестеро, все как на подбор — хоть гвозди кулаками забивай, к тому же при оружии. Я тоже вроде не маленький, но раскидать их вряд ли смогу. Мне бы хоть пятачок пространства без проклятого минерала, чтоб хватило для одного удара силой. А теперь даже запястья не свести — колодка широкая, специально рассчитана на чернокнижников. Поднялся с трудом, ноги тоже закрепили дубовой распоркой. Окинул взглядом и хмыкнул.
— В штаны не наделали, девочки?
Стражники ощетинились клинками, явно ожидали нападения.
— Иди давай, шутник, — меня толкнули в спину, так что я чуть не упал обратно в открытую дыру колодца. Еле удержал равновесие, балансируя на самом краю. Стражники заржали, а я выпрямился и внимательно осмотрел их лица. Запомнил.
— Двигай копытами!
Кто не ходил в колодках, тот не представляет, что это за удовольствие. Незабываемое. У меня такой опыт уже был, к несчастью, так что приноровился быстро. Шажки приходилось делать маленькие, двигая задницей, словно продажная девка. Стражи ржали, отпуская мерзкие шуточки, но я молчал. Пытался запомнить дорогу и постоянно прощупывал силу. Безрезультатно. На лестницах идти стало особенно трудно, каменные ступени довольно высокие, забирался на них, шипя сквозь зубы.
Меня провели в просторное помещение. Стена, украшенная всевозможными орудиями пытки, особой радости не внушала. За широким столом восседал сутулый писчий, обсасывающий кончик пера, у маленького окошка стоял толстяк в мантии ловца. Ну, стало быть, и есть тот самый — жизнью обиженный, темным придавленный. Ну-ну.
— Приковать, — распорядился толстяк. И с мерзкой усмешкой наблюдал, как меня растягивают на цепях возле стены.
Стражники отошли, я уставился в лицо светлого.
— Ну что, чернокнижник, будем признаваться? — заржал он.
— Это в чем?
— Во всем. — Он принялся загибать толстые пальцы: — Непоправимый ущерб городу — это раз. Убийство неповинных людей — это два. Применение запрещенной темной магии — это три… уже этого достаточно для казни!
— С каких это пор темная магия запрещена? — вскинул я бровь.
— С недавних, — любезно пояснил толстяк и без предупреждения вогнал мне кулак в живот. Я согнулся, ну насколько позволяли цепи, и зашипел сквозь зубы.
— А перебивать меня не надо, мразь, — ласково пояснил ловец.
Я отдышался, поднял голову.
— Ты обязан передать меня ловцам Кайера. И вынести официальное постановление…
Зря это сказал, конечно. Град ударов обрушился на мой несчастный живот, парочка досталась челюсти. Ударчик у толстяка был совсем не слабым.
— Нравится бить тех, кто в цепях? — хмыкнул я. — Может, руки освободишь, по-мужски поговорим?
— С мразями типа тебя я разговариваю так, — на этот раз удар в нос. Кость хрустнула. Демоны, а ведь я его и в прошлый раз неправильно срастил! Кажется, моя внешность становится все привлекательнее…
Одно я понял довольно быстро: старик Мор был прав, и разговаривать ловец не желал. Он даже не спросил мое имя, очевидно, в списках я буду значиться безымянным. Толстяк тупо меня избивал, а когда увидел черные руны, вязью покрывающие мою грудь и спину, то стал избивать с особым рвением. Я даже попытался вспомнить, не был ли я в Лаоре раньше, ну мало ли, вдруг напортачил с чужой женой? Хоть не так обидно было бы. А то бьют за чужое удовольствие, а попал в застенки не за прогулку по Изнанке и общение с демоном, а за иллюзорные монеты и хелль с дурманом.
Кто бы мог подумать! Если бы я верил в Богиню Равновесия, то сказал бы, что у нее поганое чувство юмора!
Я зафыркал от смеха, хотя понятно, ничего смешного в ситуации не было, да и челюсть болела дико.
Сила ушла в глубокое подполье, лишь внутри что-то жгло, словно там бурлила лава, и этот жар даже порой заслонял боль. Собственно, после очередной попытки превратить мои внутренности в фарш я отключился.
* * *
Голоса звучали словно сквозь пуховое одеяло.
— …никаких следов магии.
— Ты в этом уверен? Может, не обнаружили?
— Уверен, Фирд. Не знаю… возможно, лучше уничтожить? От беды подальше.
— Хм. Это просто камень?
— Ну да. Просто камень. Но местные утверждают, что раньше его там не было.
