шкатулки, сделанной из красного дерева. Неужели драгоценности? Внутри ларец был обшит зеленым бархатом и вмещал в себе не так уж много украшений. Несколько колец, длинная цепочка с каплевидным кулоном и браслет. Из всего этого добра самой дорогой вещью была именно цепочка, потому что в кулоне мерцал крупными бликами большой изумруд.
- Ого… - протянула я, поднося его ближе к окну, чтобы солнечные лучи заиграли на поверхности камня. – Да эта вещица стоит бешеных денег…
Интересно, откуда он у Анжелики? Судя по остальным украшениям, девушку в этом плане не баловали. Может, он достался ей от матери?
Я положила кулон обратно и, закрыв шкатулку, огляделась. Куда бы спрятать свое добро? Никому нельзя доверять в этом доме.
Ничего лучше не придумав, я все-таки снова достала цепочку и засунула ее в тугой лиф платья. Остальное, даже если и пропадет, не жалко.
Завтрак прошел в той же атмосфере напряженности. Каждый что-то из себя изображал, и это выглядело как дешевый спектакль. Граф играл роль заботливого супруга, я делала вид, что так оно и есть. Тетушка источала непонятную радость, пыталась понравиться, а Френсис прикидывалась глухой. Лерой стоически терпел и даже улыбался, когда разговор касался непосредственно его. Все было пропитано ложью, от которой меня просто выворачивало.
После завтрака все разошлись по своим делам, а меня граф попросил остаться для разговора. Он дождался, когда из столовой выйдут слуги и сказал:
- Вы наверняка уже осведомлены, что в нашем саду сегодня будет пикник?
- Да, об этом мне поведала миссис Сигер, - ответила я, тяготясь его обществом. Ястребиная внешность графа пугала меня.
- Хорошо. На нем будет присутствовать герцогиня Камберленд и мне бы хотелось, что бы вы вели себя подобающим образом. Следите за каждым своим словом. Это понятно, леди? – он буравил меня тяжелым взглядом, который вдруг переместился в мое декольте. – Если вы опозорите меня, я накажу вас.
- Я буду сама вежливость, - пообещала я. – Мне можно идти к себе?
- Погодите. Я хотел кое-что спросить у вас, - граф оторвался от созерцания моей груди, но его взгляд стал каким-то чересчур внимательным. Скользким. – Ваше женское здоровье в норме? Мне бы хотелось пригласить врача, чтобы он осмотрел вас.
Чего? Зачем ему мое женское здоровье?!
- С моим женским здоровьем все в порядке, - холодно произнесла я, пытаясь понять, что ему нужно. Конечно, мне не хотелось, чтобы меня кто-то осматривал, но если я начну возражать, это вызовет подозрения. – Я не против доктора. Позвольте поинтересоваться, ваше сиятельство: зачем вам это?
- Если я решу посвятить вас в свои планы, то обязательно сделаю это, - не очень вежливо произнес граф, а потом, вдруг приказал: - Встаньте, я хочу посмотреть на вашу фигуру.
Так, так, так… Мне это совсем не нравилось!
Но ослушаться я не решилась. Нужно терпеть. Осталось совсем немного.
Внутри все протестовало против такого отношения. Было такое ощущение, будто я вещь или рабыня, не имеющая права голоса.
Граф Саффолк рассматривал меня добрых минуты три. Его прищуренный взгляд скользил по мне вверх-вниз и обратно, а мне хотелось выскочить из комнаты.
- Что ж… Не все так плохо… - наконец, сделал вывод мой супруг. – Вынужден признать, что вам даже идет эта мягкая полнота. Вы можете идти, леди. Я больше не задерживаю вас.
Я кое-как изобразила реверанс, после чего развернулась и пошла к двери. Граф смотрел мне вслед. Это чувствовалось по холоду между лопатками.
Выйдя из столовой, я глубоко вдохнула, а потом медленно выдохнула. Что это было? Неужели мой муж оценивал меня как женщину? Только не это… Еще вчера этот человек говорил, что я толстая корова, а что поменялось сегодня?
В голове пронеслась целая вереница домыслов. Может он решил сделать мне ребенка? А что… вполне себе версия. Лерой парень с характером, он уже выступает против отца, а младенец мужского пола всегда будет напоминанием гонористому сыну. Напоминаем о том, что его можно лишить наследства в пользу младшего отпрыска. Меня граф отправит в сумасшедший дом, сам женится на Мариэлле и они станут воспитывать моего ребенка. А может старый ловелас просто передумал и решил побывать в постели молодой жены? И что… имеет полное право…
Обе версии были мерзкими.
К полудню начали съезжаться приглашенные на пикник. Об этом мне сообщила Френсис, заглянув в мою комнату.
- Герцогиня здесь! Ты уже готова?
Я была готова уже как полчаса назад. Миссис Сигер прислала горничных, которые переодели меня в ситцевое платье в мелкую розочку. К нему шли шемизетка, чтобы прикрыть декольте,
соломенная шляпка с цветами на тулье и ажурные перчатки кремового цвета.
Я не успела ответить кузине, так как в коридоре появилась миссис Сигер.
- Леди, вам нужно спуститься вниз. Встречать гостей, - сказала она, немного волнуясь. – Перчатки и шляпку вам принесут.
Что ж… надо, значит надо. Главное не ляпнуть лишнего.
Подходя к лестнице, я услышала голоса, среди которых особенно выделялся женский, с надменными, горделивыми нотками. Точно герцогиня! Как ее там? Камберленд! В голове завертелись мысли: как обращаются к герцогам? Светлость? Да! Точно!
Меня заметили, когда я сошла с последней ступеньки. Граф Саффолк сразу же подошел ко мне и взял под руку.
- А вот и моя дорогая супруга! – он почти поволок меня к невысокой сухонькой старушке с холодным, оценивающим взглядом. Она была одета в темное платье и в аккуратный чепец, красиво закрепленный на затылке. Ее лицо все еще хранило остатки былой привлекательности, а в глазах читался острый ум. – Ваша светлость, леди Анжелика Саффолк.
- Все-таки вы решили взять себе молодую жену, лорд Саффолк… - герцогиня окинула меня внимательным взглядом. – Я всегда была противницей браков с такой существенной разницей в возрасте. У нее нет и толики вашего жизненного опыта, а у вас уже давно отсутствует ее юношеский задор. Если вы спокойно переживете сию неприятность, то вашей супруге будет нелегко.
- Разве опытный супруг для молодой леди это плохо? – моему мужу явно не понравилось замечание пожилой леди, но он не мог показать свое недовольство.
- Это прекрасно, если он не идет в паре с брюзжанием. Мне ли не знать, что стареющих мужчин раздражает молодая жизнь, которая цветёт, приносит плоды, в то время как сами они ни на что не годны, - слова герцогини были хлесткими,
