- И как впечатления? - спросил Максим, догадываясь, что он услышит в ответ.
- Кошмар! - честно ответил один из красноармейцев. - Они даже магазин нормальный сделать не сумели! Вы представляете, чтобы зарядить пулемет, нужно откинуть магазин вперед, зафиксировать его, потом зарядить его из специальной обоймы и повернуть обратно… вот почему нельзя было сделать отъемный магазин?
- Потому что отъемный магазин можно потерять, а такой - нет, - хмыкнул Максим.
В этот момент один из бойцов, продолжавших изучать оружие, открутил крышку сверху ствольной коробки, отчего пулемет качнулся на сошках и из находившейся под крышкой горловины выплеснулось масло. Испачкавшийся красноармеец негромко выругался.
- Так это что, масленка? - удивленно спросил кто-то. - А в сумку с принадлежностью ее положить нельзя было? И как из нее пулемет смазывать?
- А это не для пулемета, - пояснил Максим. - Это чтобы патроны смазывать перед подачей в ствол.
- А зачем? - не поняли красноармейцы.
- А затем, что, если патроны не смазать, возможно застревание гильзы в стволе, - объяснил Максим.
- Них… ничего себе! - красноармейцам явно хотелось выразиться покрепче, но в присутствии лейтенанта госбезопасности они старательно себя сдерживали.
- Это вы еще из него стрелять не пробовали, - усмехнулся Максим. - Учтите, пулемет стреляет с закрытого затвора, поэтому после нескольких отстрелянных магазинов он может перегреться и начать стрелять самостоятельно. В общем, не завидую я тем, кому достанется это оружие!
- Вы уверены, товарищ лейтенант? - раздался за спиной голос.
Обернувшись, Максим увидел Григория Михайловича Штерна, который в сопровождении комиссара Абрамова незаметно подошел к столу.
- Так точно, товарищ комдив, уверен! - быстро справившись с неожиданностью, ответил Максим.
- Жаль, - покачал головой Штерн. - Пулеметов в республиканской армии сильно не хватает, и мы хотели с помощью этих трофеев хоть немного поправить положение! Значит, вы считаете, что этого делать не стоит?
- Не стоит, товарищ комдив, - подтвердил Максим. - Лучше всего будет отправить по одному пулемету во все наши оружейные КБ, чтобы товарищи конструкторы посмотрели, как нельзя делать оружие.
- Я подумаю над вашим предложением, товарищ Белов, - усмехнулся Штерн.
Пулемет Григорий Михайлович все же распорядился испытать. Поручил он это занятие одному из пулеметных взводов и уже вечером, читая рапорт, убедился в правоте Белова. В рапорте было отмечено и неудобство заряжания, и забивание магазина пылью, из-за чего постоянно возникали задержки подачи патронов, и даже факт самопроизвольной стрельбы при перегреве нашел свое подтверждение.
Покачав головой, Штерн отложил рапорт и вынужден был признать, что этому пулемету место в музее оружейных курьезов, а никак не на поле боя.
24 марта 1937 года. 09:18.
Участок Французского шоссе между Альмадронес и Трихуэке.
К вечеру двадцать третьего числа солдатам третьей добровольческой дивизии «Черные перья» удалось, наконец, убрать с шоссе разбитую технику, вот только желания наступать у них к этому моменту изрядно поубавилось. До солдат уже дошли новости о разгроме первой и второй добровольческих дивизий, и они не хотели быть следующими.
Опасения солдат отчасти разделяли и офицеры, которые, хоть и несколько лучше понимали ситуацию, но тоже не хотели идти в наступление. Да, первая и вторая дивизия были разбиты по одиночке и превосходящими силами, а сейчас у них было две дивизии общей численностью в двадцать тысяч человек. Вот только против этих двадцати тысяч республиканцы сосредоточили на рубеже Трихуэке - Бриуэга порядка двадцати семи тысяч солдат при танках и артиллерии, причем, находящихся в обороне.
Так что, не было ничего удивительного в том, что генерал Марио Роатта не торопился отдавать приказ о наступлении и подумывал уже отозвать третью и четвертую дивизии в тыл, а позже, доукомплектовав первую и вторую дивизии и подождав, пока подсохнет земля, повторить попытку. Дуче его за такое решение по голове, конечно, не погладит, но других вариантов он не видел. Не бросать же солдат в самоубийственную атаку.
Находившийся в Гвадалахаре полковник Висенте Рохо о планах генерала Роатты, разумеется, ничего не знал, однако, из докладов разведки ему было хорошо известно, что дивизия «Черные перья» расчистила себе путь и готова наступать, но почему-то этого не делает и стоит на месте. Чтобы избавить итальянцев от нерешительности и направить их мысли в нужную сторону, Рохо решил нанести по ним еще один авиаудар. И в половине десятого утра над шоссе вновь заревели авиационные моторы.
Растянувшая в длинную маршевую колонну дивизия «Черные перья» представляла из себя отличную цель. Бомбы с пролетавших над шоссе бомбардировщиков ложились кучно, нанося противнику чудовищный урон. Солдаты в ужасе заметались под огнем, пытаясь укрыться от бомбежки. Кто-то бросился в стороны от шоссе, увязая в грязи, но продолжая бежать от падающей с небес смерти, некоторые даже помчались в сторону республиканских позиций, на ходу бросая оружие и поднимая руки.
Большинство же побежало на север, в сторону Альмадронес… и двигавшейся в арьергарде четвертой механизированной дивизии «Литторио», которая не успела еще понести потерь и сохранила довольно высокий боевой дух. Солдаты дивизии были готовы атаковать, но, когда им навстречу массово побежали отступающие бойцы из «Черных перьев», стало понятно, что ни о каком наступлении не может быть и речи.
Все, что смог сделать командовавший «Литторио» генерал Аннибале Бергонзоле - это попытаться остановить бегущих, дав несколько пулеметных очередей поверх голов.
«Эти трусы могут бежать вдоль шоссе, по колено в грязи, или организованно отступать следом за нами - это их дело, - рассуждал генерал Бергонзоле. - Я же собираюсь в полном порядке отвести вверенную мне дивизию в тыл, и я не позволю им мне мешать!»
Так и кружившая в небе авиация республиканцев сделала еще один заход, придавая бегущим дополнительное ускорение, а затем вернулась на аэродром. На земле же отступающих никто не преследовал. Полковник Рохо посчитал, что в данный момент важнее удержать рубеж Трихуэке - Бриуэга, нежели нанести противнику дополнительные потери.
25 марта 1937 года. 19:17.
Ставка генерала Эмилио Мола. Авила.
- Значит, итальянский экспедиционный корпус потерпел поражение? - задумчиво произнес Франсиско Франко, выслушав доклад командующего Северной Армией генерала Мола.
- Так точно, каудильо, - кивнул Мола. - Республиканцы разбили и обратили в бегство три итальянские дивизии, четвертая же отступила в полном порядке.
- А ведь дуче как красочно расписывал мне доблесть итальянских солдат! - рассмеялся Франко. - По его словам, каждый из них - наследник мощи римских легионов… а оказалось, что это лишь пустая бравада!
- Нужно сказать, что командующий корпусом генерал Роатта так просто не сдается, - заметил Мола. - Он планирует доукомплектовать свои дивизии и попытаться атаковать еще раз.
- Запретите! - приказал Франко. - Корпус в порядок пусть приводит, а о новом наступлении ему лучше забыть! Его корпус понадобится мне в другом месте.
- Роатта может не подчиниться, - возразил Мола. - Он искренне считает, что подчиняется непосредственно Муссолини.
- С Муссолини я поговорю, - ответил Франко. - И вот еще что, генерал… новых штурмов Мадрида мы больше предпринимать не будем, вместо этого мы сосредоточим наши усилия на продвижении на восток. А когда Северный и Южный фронты сомнутся и Мадрид окажется в кольце - его защитники сами сдадут его нам!
1 апреля 1937 года. 12:00.
Провинция Гвадалахара.
Вот уже несколько дней на Гвадалахарском направлении все было относительно спокойно. Националисты не высовывались из-за линии Альмадронес - Аламинос, а республиканцы старались как можно прочнее закрепиться на рубеже Торра-дель- Бурго - Трихуэке - Бриуэга.
