(несколько часов спустя. Чат, который никогда не спит)
[*.*] — Вы видели происшествие в «Токио Доум»? Агдан стало плохо во время выступления!
[*.*] — Что такое? Наша дурочка переволновалась?
[*.*] — Ей реально стало нехорошо и она упала на сцене. Японцы выкладывают кучу видео с концерта.
[*.*] — Так ей и надо, предательнице!
[*.*] — Похоже, ЮнМи сильно разбила лицо. Когда её уносили на носилках, там было видно много крови.
[*.*] — Не скажу, что мне сильно её жаль, но если бы меня спросили, то я бы не хотела, чтобы она так сильно страдала.
[*.*] — Агдан вышла на сцену со своей тоду-коянъи, которая носилась вокруг неё словно сумасшедшая, пока сама валялась, кх-кх-кх…
[*.*] — А мне кажется это очень мило, когда животные так любят своих хозяев…
[*.*] — К коянъи это не относится. Они любят только свою помойку, кх-кх-кх…
[*.*] — Кто знает, что там вообще случилось? Видео много, но все, которые я видела, сняты издалека и весьма непрофессионально. По ним трудно что-нибудь понять.
[*.*] — Чего неясного? Агдан выступала с цирковым номером, показывая свою хвостатую мерзость со свалки. Трюк не удался, она поскользнулась, упала, разбила нос! Всё!
[*.*] — Я тоже ничего не поняла по этим съёмкам. Изображение прыгает, слышно, как зрители кричат, а в конце ЮнМи уносят на носилках. И никаких комментариев от операторов.
[*.*] — Эти ролики прямо с концерта, без всякой обработки. Их выложили желавшие хайпануть на происшествии . Нужно подождать нормального контента.
[*.*] — Не везёт Агдан.
[*.*] — Это ей наказание за предательство нации!
(где-то примерно в это время, в больнице)
— У нас получилось частично стабилизировать состояние вашей сестры, СунОк-сан. Но нам не удалось определить природу возникшего кровотечения. Скажите, у ЮнМи-сан есть какие-нибудь редкие заболевания?
— Откуда у ЮнМи столько крови?
— Она у неё вытекает сквозь кожу. Никто никогда такого не видел. Мы использовали кровеостанавливающие препараты и ввели ей больше двух литров донорской крови. Крововыделение замедлилось, но не настолько, как ожидалось. Поэтому, я хочу знать, — есть ли у вашей родственницы орфанные заболевания?
— Доктор! У меня есть кровь! Возьмите у меня её для ЮнМи!
В этот момент открывшись, хлопает входная дверь и в кабинет заскакивает женская фигура, плотно упакованная в медицинскую систему индивидуальной защиты так, что наружу видны только глаза.
— Прошу прощения, доктор-сан. — глухо, сквозь повязку, поклонившись, произносит она. — Проблемы в реанимации. Kuroneko не подпускает нас к пострадавшей Пак ЮнМи. Сидит рядом с ней и бросается на всех, кто рискнёт приблизиться! Нам нужно вызвать охрану?
— Чёрная кошка в реанимации? — изумляется доктор. — Откуда она взялась?
— Это Мульча! — восклицает СунОк, поняв о ком говорят японцы. — Это нэко моей сестры!
— Вы пронесли её с собой в больницу? — настораживается врач.
— Нет, я вообще не знала, что она здесь!
— СунОк-сан, животное не может находиться рядом с больными. Вы можете её забрать?
— Да, конечно! Она меня слушается.
— Пойдёмте! — приглашает мужчина, вставая из-за стола.
(немного позже)
В коридор, сопровождаемые злобным, потусторонним воем, последовательно вылетают: медицинская сестра, СунОк и доктор. Последний, как мужчина, захлопнув за собою дверь, держит её за ручку, создав тем самым рубеж обороны между женщинами и какой-то хренью, с которой ему ещё ни разу в жизни не доводилось сталкиваться.
— Что с вашей neko, СунОк-сан⁉ — перепугано кричит он, изо всех сил налегая на запорный механизм.
— Она раньше никогда так не делала… — растеряно оправдывается та. — Не знаю, что с ней такое случилось…
Спустя секунд десять, японец приходит к выводу, что никто не пытается вырваться из палаты. Уменьшив прилагаемые к ручке усилия, он заглядывает в имеющееся в двери узкое длинное окно и видит совершенно обычную с виду чёрную кошку, устроившуюся у правого бока ЮнМи. Закрыв глаза, она словно дремлет, при этом повернув морду ко входу.
— Это не neko. — понаблюдав за ней, тем не менее констатирует мужчина и, повернув голову, объясняет, почему. — Эти маленькие зверьки не издают таких громких звуков…
Сестра ЮнМи молчит, не зная, что возразить.
—… И я никогда не видел, чтобы кровь просто вытекала сквозь неповреждённую кожу… — сообщает ещё об одном удивившем его факте, врач.
— СунОк-сан, вы ничего не хотите сказать? — спрашивает он. — Ваша сестра нуждается в лечении, но я не могу ей помочь, потому, что просто не способен к ней подойти.
— Некоторые люди говорили, что Мульча, — дух убитой женщины. — помолчав, под взглядом врача неохотно признаётся СунОк.
— Что за — «убитая женщина»?
— Самая верная служанка правительницы Мён СонХва…
— В нашем прошлом это была очень знаменитая королева. — предположив, что иностранец может не знать историю её страны, кореянка решает добавить подробностей в свой рассказ. — Однажды она исчезла, но никто не видел её мёртвой.
— «Верная служанка»… — задумчиво повторяет японец и спрашивает, — СунОк-сан, а что говорили в Корее о вашей имоуто-сан?[47]
— Называли реинкарнацией пропавшей королевы… — совсем уже неохотно признаётся та.
— А почему?
— Ну… моя тонсен участвовала в концерте, в Сеуле, против самоубийств подростков. И за целый год после этого, никто из школьников не покончил с собой. А у ЮнМи глаза стали голубыми, как у королевы Мён СонХва…
— Вашу сестру доставили со стадиона «Токио Доум»… Сегодня вечером там проходит мероприятие, направленное против подросткового суицида…
— ЮнМи — обычный человек! — внезапно рассердившись, восклицает СунОк. — А Мульча, — обыкновенная коянъи!
— От которой мы только что бежали, спасаясь. Что произошло на стадионе?
— Я не видела точно, господин. Организаторы сказали, что с артистом за кулисами может находиться только его менеджер. Мне предложили пройти в зал и смотреть за выступлением оттуда. Но это были не места для зрителей, а для стаффа, где можно только стоять. И ещё — они были сбоку, откуда плохо видно, даже если смотреть на экраны. Все вдруг начали кричать, а ЮнМи упала. Я попыталась сразу попасть к ней, но пришлось расталкивать толпу, и охранники сразу не пропустили, хотя у меня был пропуск. Тонсэн я увидела, когда её уже уносили на носилках.
— Понятно, — кивает врач и снова заглядывает в окошко на двери.
«Манэки-нэко! — словно вспышка приходит ему в голову озарение от вида Мульчи. — Спутница богини милосердия! А девочка — это сама Каннон!»
«Разве я действительно в это верю? — мгновением спустя начинает сомневаться он, испугавших собственных мыслей. — Это не выдерживает никакой критики! Например, — что должно произойти, чтобы Высшая сущность оказалась в больнице? А почему — нет? Каннон способна перевоплощаться. Но не в каждой инкарнации она так же сильна, как в своём истинном обличии. Пострадавшая боролась за жизни подростков. В Корее — раз, в „Токио Доум“ — два. И там, и тут — одно и тоже! И Мульча, — это точно, не просто нэко»!
«А почему — я? — приходит ему в голову следующая мысль. — Отчего именно мне выпал жребий повстречать бодхисаттву? Может быть меня испытывают, желая узнать — достоин ли я высокой судьбы? Полно таких историй, в которых боги притворяются простыми людьми, желая узнать истинную сущность человека…»
Услышав звук шагов, мужчина поворачивает голову и видит двух приближающихся женщин, в традиционном одеянии корейских монахинь. Подойдя, они останавливаются и два раза кланяются. Сначала СунОк, потом доктору. Выпрямившись, молча делают шаг назад и становятся возле стены, словно ожидая указаний.
