зашевелились во мне неприятными тенями, требуя что-нибудь эдакого отчебучить, дабы развеять эту гнетущею тишину. Но вместо того, что бы слушать свою и без того поехавшею крышу, я принялся изучать пометки на карте, расположившиеся прямо на месте тихого океана.
— О, блин... — все же вырвалось что-то против воли, и Тень, обернувшись, мгновенно вычислил, куда я смотрю.
— А. это мелочи — положил он пятерню на Камчатский полуостров — Пара тысяч трупов. Мелочи, по сравнению с тем, что боюсь, будет ждать нас в будущем. — и нанеся еще один крестик на самый мыс острова, принялся двигать карту обратно к центральной части России — я пытался уговорить их отступить или затаится, но они решили стоять до конца.
— Значит, натовцы уже и там обосновались? — припомнил я с десяток букв «н» на дальнем востоке.
— Можно и так сказать. Но проблема не там, проблема здесь — тукнул он в центр европейской части стороны, попав почему-то в Москву — а вернее в том, что будет происходить там всего через неделю! И знаешь, с появлением Нинель, и её превосходной работой по промывки мозгов, я кажется, окончательно утратил веру людям. Ты нужна мне...
— А мне значит, вы доверяете? — усмехнулся я столь странному заявлению.
— Ты не человек. — спокойно, без эмоционально ответил он, и улыбка с моего лица, почему-то как-то сама-собой сползла — А из бессмертных мне выбирать не приходится. Тебя не запугать смертью — разгладил он карту, и вновь склонился над ней, с задумчивым видом — Ты не боишься боли. Ты с ходу можешь найти тех, чьи мозги были промыты.
Да, вот только как насчет моей собственной лояльности? — А, человек? — подумал я, но не озвучил — я и так знаю ответ! У Тени просто нет иного выбора, кроме как мне доверится. Ведь прямо сейчас, он старательно выводит еще одну крохотную букву «Н» прямо в центре нашей страны.
Вот только от него самого, тоже веет силой. Не как от человека, что живет уже не первую жизнь, но и не как от того, чьи мозги были промыты. Как от...
— Ты нужна мне, потому как уже сегодня, будет решаться вопрос державы. — сказал он, вновь заглядывая мне в глаза сверху вниз, стоя рядом, и будучи на целую голову выше — И я не хочу, что бы на собрании смертных, присутствовало больше одного бессмертного.
Глава 42 - На взлет!
— Что?! На ЭТОМ?! — возмутился я, и попятился назад.
Отступая прочь от этого чуда техники, что как бы красивый, но блин! Когда стоит в доли! Или летает в небе БЕЗ МЕНЯ! Планер, блин, одномоторный! Большущие крылья, хвост на двух гондолах, гондола кабины по центру меж крылышков, и двигатель сзади неё. Огромный винт с широкими лопастями! Что будет вращаться еле-еле, для минимума шума, что в купе с особым, пористым материалом фюзеляжа делает агрегат настоящей невидимкой неба! И гробиком на одного, что может поломаться даже от сильного ветра.
Правда ветра сейчас нет — штиль полнейший! Идеальные условия, но — я что-то не горю желанием проверять насколько они идеальные. Насколько хорошо эта штука летает «вблизи», а главное — проверять насколько реально мала сверхмалая, даже по мерка летчиков боевой авиации, кабина изнутри.
Ну нафиг! Еще ведь предложат недельку в недельку в небе поторчать!
— Да там у пилота то даже парашюта нет! А откуда он для меня то возьмётся?! — вроде как-бы надыбал довод я.
Но судя по морде начальства — нет. Не надыбал.
— Тебе он не нужен. — спокойно, буднично, думая о чем-то своем, просветил меня мастер Тень.
— Да... ка... как мы там поместимся то?!
— У нас все равно нет выбора. — помотал он головой, и полез в эту миниатюрную «ванну с крыльями», собственно по суммарному объёму кабины ей и ровняющейся.
И как только Сороковой не сходил с ума в такой тесноте, вися в небе дней пять кряду?! И как он тут... умудрялся кушать? И какать... Как у него ноги не затекали!
— А вы вообще умеете им управлять? — поинтересовался я, осторожно заглядывая внутрь «капсулы летающей смерти», с уже расположившимся полусидя «пилотом», задумчиво рассматривающим приборную панель и щелкающим время от времени теми или иными тумблером.
— Умею — сказал человек, и активировал дворник на смотровом стекле в полу между ног.
Подумав, выключил его. И щелкнул тумблером иным, от чего со стороны двигателя послышался гул, как от включившегося насоса.
Ээх! — мысленно вздохнул я, и запрыгнул внутрь кабины, от чего бедный легкий одномоторный самолет, по массе больше тянущий на безмоторный планер, аж покачнулся, и заскрипел стойками колёс, начав качаться, словно люлька.
А ведь стойки шасси у него не родные! С собой в небеса он их не берет! Умея приземлятся только на брюхо. Жесть... Хотя не так уж и плохо! — подумал, вжавшись в пол, и в кресло, где-то между ног у босса, позволяя обтекателю кабины, запечатать меня тут на пару с этим «монстром». А я ведь еще и штурвалу мешаю! На себя — грудь, брюхо, и... нет, жопку я затолкал под кресло! И учитывая угол наклона стойки — грудь мешает больше всего! Придется сильно выдохнуть на взлете... И шевелить ногами, позволяя двигать ручку вправо или влево, ну и на педали при этом случайно не нажать. Кабинка жутко тесная! И думать в сторону «пристроится на коленках у
