Нет, пока слушал этот длинный монолог, более-менее пришел в себя. Боль собралась в трех очагах, постепенно выпуская тело из своих силков. Мозги встали на место, вернулась способность критического мышления. Что касается моей оценки — справедливо на все сто. В прошлой жизни я максимум, чем увлекался, так это легкой атлетикой. Да и то, полтора года -смех и только.
— Думаю, — продолжил учитель, — если через месяц ты не будешь представлять из себя чего-нибудь толкового, то Мастер просто-напросто продаст тебя какому-нибудь любителю уникальности. А там вечная жизнь в клетке, с объедками с барского стола. Оно тебе надо?
— Нет, — мотнул я головой, тяжело дыша.
— Значит, советую забыть про сон, — пожал плечами мужик. — Жри, как ни в себя. Занимайся собственным телом. На моих уроках будем учиться двигаться. И да, твоя шавка в подкорке одна сплошная помеха. Учись избегать подобных приступов. Иначе становишься предсказуем. Еще один небольшой совет: советую наблюдать за остальными. Мотай на ус, анализируй. Остальное придет с опытом. На сегодня свободен. Восстанавливался.
И вот так буднично этот звероватого вида мужик, повернулся ко мне спиной и направился к двери. Причем еще насвистывая что-то себе под нос.
Ладно, пускай.
Боль — кажется, я начинаю к ней привыкать.
Доковыляв до двери, а после и пройдя кабинет, вернулся на арену. Из трех очагов осталось лишь подреберье. Нет, там явно перелом. Вдохи даются с трудом, ибо как только пытаюсь, сразу ловлю вспышку, что туманит сознание.
На арене никого не было, что странно. Убранное оружие, приглушенный свет и тишина.
До столовой я доковылял всё так же, никого не встретив. Только девушка на выдаче никуда не делась. И естественно, отказаться от приема еды я не смог. Взял сначала две миски, а после подумал и добавил третью. Урчание живота сыграло в этом решающую роль.
Первая миска залетела, и я даже вкуса не ощутил. Вторая, в общем-то, от неё надолго не отстала. А вот третью я поглощал уже вдумчиво. Правда все мои думы вертелись отнюдь не вокруг вкуса этой склизкой субстанции. До меня вдруг дошло, что Учитель, грубо говоря, побывал в моей голове. И, собственно, что? Почему я еще не распят на операционном столе? Почему всё прошло так буднично?
Признаться, холодок по спине пробежал. Глупо надеяться, что подобный факт интереса не вызовет. Тогда что? И тут два варианта. Как говорится: либо-либо. Первый вариант, что Учитель делиться с Мастером не захотел и козырь приберег для себя. Вариант под номером два — ментальное проникновение не столь глубоко, чтобы считать воспоминания.
Аппетит пропал.
Отодвинув от себя тарелку, сложил руки на груди и тяжело вздохнул. Чудо. Реально ли оно для меня? Черт! Как же всё это бесит! И вот вроде бы нашел островок относительной адекватности, когда тот факт, что ты всего лишь товар, подталкивает к увеличению твой ценности, но, сука, «НО»! Эта гребаная пара букв абсолютно меняет смысл всего того, что было до них.
Несколько минут я просидел абсолютно бездумно пялясь в стену. Вокруг не было никого, а девушка на раздаче даже звуки издавать перестала. Тишина. Иногда она способствует плавному ходу мыслей, но однозначно не сегодня.
В любом случае, как-либо повлиять на ситуацию в целом я не могу. Мне только и остается, что плыть по течению дальше. Надежда? Да, пожалуй. Сейчас нужно взять всё, впитать, словно губка и надеяться на чудо. Другого, к сожалению, не дано.
Остаток каши я всё же доел. Затолкал в себя, совершенно не ощущая вкуса. Прикидывающийся учителем висельник прав — жрать мне надо много. Понятное дело, что наращивание мясца процесс не быстрый, но, чем раньше начну, тем быстрее будет хоть какой-то эффект. А то пятьдесят килограмм это прям смех и слезы. Второго больше.
Коридор встретил меня полным отсутствием света. Факелы застывшего огня потухли, но это не мешало. Темнота не была абсолютной и это с тем учетом, что других источников света я не видел.
Еще отметил двери. Сейчас большая часть из них закрыта, и лишь несколько чуть приоткрыты. В том числе и моя. Дойдя до неё, прямо-таки предвкушал, как завялюсь на топчан и отдамся во власть сна.
— А ты не торопился, — встретил меня голос Заны.
Девушка лежала на моем месте, положив руки за голову. Из одежды на ней присутствовала только футболка, задранная сейчас чуть ли не по грудь. Нога закинута на ногу, и плавно качество, словно в такт какой-то мелодии.
— Чего тебе надо? — с трудом выдавил я из себя.
И вот ни разу было непонятно, чего во мне больше: злобы или похоти?
— Ты же сам попросил Учителя, научить тебя сопротивляться моим чарам, — произнесла она медленно, с придыханием. — Так что иди ко мне, — похлопала Зана по месту рядом с собой. Будем учиться.
Глава 5
Прожарка
Потемнело перед глазами мгновенно. Словно рубильник дернули и вот я уже лежу сверху, прижимая Зану своими худыми телесами. Наши губы близко, я слышу её дыхание, глаза в глаза. Руки девушки скользят по моей груди, устремляясь к паху. Чувствую, как ладошка скользит под штаны, чувствую её хват, как сознание переворачивается. Сжимаю её шею на грани, глаза девушки расширяются, и руки железной хваткой обвивают мою.
— Больно, — сипит она, в бесплодной попытке высвободиться.
Когти Заны оставляют кровавые полосы, но всё это не имеет значения. Желание разорвать эту тварь слишком велико!
— Ты сама пришла, — практически рычу, обнажая клыки.
Страх в её глазах манит. Он, словно ручеек прохладной воды, в безумную жару, скользит по телу, даруя наслаждение. Биение её сердца ловлю ладонью. Заполошное, быстрое. Попытка ударить меня коленом успехом не увенчалась. Но следом вместо попыток оторвать мою руку от шеи, ладонь девушки устремляется к лицу. Замечаю когти, но лишь сильнее придавливаю её своим телом. Они впиваются в щеку, но это так забавляет. Боль? Раззадоривает! Улыбка сама появляется на губах, тогда как губы девушки уже начинают бледнеть. Её нелепые попытки, движения и дерганья — всё тщетно. Такая хрупкая шея, еще чуть-чуть и всё закончится.
— Больно! — на грани слышимости хрипит она.
И это отвлекает. Даже зверь внутри меня проявляет жалость и зря.
Хвост девушки появляется внезапно и молниеносный укол в оба глаза практически лишает зрения. Веки успевают опустить и хоть как-то нивелировать вред, но картинка перед глазами тусклая и нечеткая. Шея Заны под рукой хрустит, но в тот же момент ощущаю не менее железную хватку её хвоста на своей. Когти её рук прекращают всякую попытку прорваться к лицу и вместо этого начинают полосовать живот. Слышу её шипение, её нечеловеческий рык и прямо так, с положения лежа, буквально отбрасываю от себя эту тварь. Легкая, как пушинка, она, тем не менее, в стену влетает с глухим звуком удара. Подрываясь на ноги, ориентируюсь на слух, слышу всхлип, топот и тишина. Только мои легкие работают, как кузнечные горны, а руки разведены широко в стороны. Шаг вперед, еще один, и желание рвануть вперед, за желанной добычей, тормозит лишь темнота перед глазами. Какое незначительное неудобство. Запах намертво въелся в подкорку, так что пойти по нему смогу даже вслепую. Буквально в один прыжок достигаю дверного проема, и тут рука упирается в чье-то тело.
— Курт⁉ — слышу такой далекий и смутно знакомый голос. — Что с твоим лицом?
И этот голос заставляет зверя отступить. Всего на секунду, на жалкое мгновение, но мне хватает. Разум, вдруг, взрывается мыслями. Осознанными, человеческими. Они вытесняют животную ярость, но та и не думает отступать. Помеха! Или добыча? И, как насмешка, сначала скрежет, а после щелчок захлопнувшейся двери. На грани слышимости какой-то полубезумный хохот Заны и судорожный всхлип Мики. Этим она и привлекла к себе внимание. Страх! О, этот аромат так дурманит! Девушка пытается отступить, но лишь сильнее прижимается к двери.
Рука сжимает шейку девушки, такую тонкую, хрупкую, а лицо приближается к её лицу. Глаза Мики расширяются в ужасе, тогда, как одним рывком, я буквально срываю с неё футболку. Такое аппетитное девичье тело дурманит разум не слабее крепкого алкоголя. Крепкие груди, стоячие соски и жесткий удар заострившейся в копье ладони. Но вместо ожидаемой боли, только азарт. Шаг назад, вырвать помеху, прижать девчонку к стене и задрать её руки вверх, чтобы сюрпризов больше не было. Приблизиться к её лицу, по которому скользят волны изменения, покрывая его костяными наростами, и наблюдать, наблюдать. Расширенные зрачки, капли пота, дрожащие губы… Ладонь правой руки скользит по её щеке, большой палец стирает слезу, а после рука опускается ниже. Приятная на ощупь грудь, отдает внутри целым валом эмоций.
