Знаменщик Смерки стоял посреди улицы, и его широкий обоюдоострый меч указывал на неспешно приближающихся кое‑как вооруженных людей. Овер понял, что видел этот отряд краем глаза, когда бежал за огненным артефактом. Видел, но был слишком обеспокоен куском магического могущества, а теперь многие умру т. Специалист поглядел в сторону квартала, где все эти Шервери и Ренельтоки с дрожащими коленками готовились к бою. Глянул на знаменщика. Горячая шипящая злость разобрала Овера, и мгновение он стоял не в силах пошевелиться. Потом с удивлением понял, что в его ярости нет безумной шепчущей черноты. Пронзительное ощущение легкости и силы наполнило специалиста. Несколько шагов по желтой глине и он встал рядом с «Красным игремом». Вздохнул и с улыбкой глянул на приближающийся отряд:
— Вы бы лучше по домам расходились парни. Здесь сегодня жарковато будет.
— Не дури, пацан. Ты еще до калитки добежать успеешь – меня им так просто не сделать! – в кои‑то веки Смерки говорил абсолютно серьезно.
Летковские погромщики начали расходиться, окружая противника. Специалист высвободил магнетическое щупальце и завил причудливой спиралью. Вытащил из кармана Красный Ключ и поднял на ладони. Никаких шепчущих теней на золотистой нити. Впрочем, Овер и так не сомневался: чернота ушла. Просто не хотел нападать первым.
Вот из‑за спин разошедшихся широким полукругом горе–вояк показался солдат с красной кошачьей головой на нагрудной пластине. «Красный игрем» ухмылялся, но в глазах его как будто плавала полупрозрачная муть.
— Ты дурак, предатель и приспешник тьмы, Смер, – процедил он, глядя на Смерки.
— Единственная известная мне тьма между ног у твоей сестренки, – знаменщик сплюнул смачно и далеко – как раз на сапог бывшему товарищу. «Смерть мору»! – заорал тот и задрал меч высоко над головой.
Специалист чуть пододвинул Красный Ключ, и жгучая ярость побежала по опутавшей пространство магнетической нити. Как будто огненный хаос снизошел на землю: люди кричали и падали замертво, одежда и волосы вспыхивали быстрым жадным пламенем. Воздух наполнился дымом и запахом паленой плоти. Магическое щупальце заплясало дикой пылающей плетью.
Ужас длился всего несколько мгновений. Пережившие их летковцы бросились кто куда, прижимая или волоча прожженные конечности. Знаменщик Смерки так и стоял с отвисшей челюстью. Даже у него слов не нашлось.
Глава 26. (День седьмой)
Еще ночью отец семейства беженцев из Треугольника пошел к позициям стражи. Хотел предложить денег, за пересечение кордона. Вернулся с синяками на лице и без монетки в кармане. В полуденных часах поползли слухи о больших организованных отрядах погромщиков. Мол, методично прочесывают улицы. После скудного завтрака эти новости особенно удручали. Даже потешная ругань матушки херберток не могла поднять настроение обитателей «Серебряной рыбы». Со своего поста на возвышении Ненел отлично видел, как кривится, выходя на крыльцо пекарша, а ее муж нарочно не смотрит в сторону постоялого двора. То, что их сдадут с потрохами, Удавчику было предельно ясно. Летковским лопухам с ломящимися от безумия головами и полслова хватит, чтобы устроить резню. Ребята в Убежище всяко потолковей были, и то поддались. Расклад получался неважный. Оставалось надеяться лишь на очередное чудо искаженного.
— Я знаю, Резиг–тар обезумел. Он думает, что все мы служим тьме и убьет нас всех до одного! От него не спастись! – такова была реакция профессора на рассказ Ненела. Старику явно не стоило вчера лезть в свою Истинную Природу.
— Ну, почему не спастись? – Удавчик старался говорить медленно и спокойно, хотя давалось это не легко: – Этот ваш Страж он, может, конечно, и крутой, но дело‑то мы имеем с летковскими олухами, а их‑то, наверняка, можно обмануть. Проверено неоднократно!
Берток молчал, очевидно, ожидая, что Ненел сам предложит какую‑нибудь хитрость. Удавчик пожал плечами:
— Они, например, могут не заметить нашего присутствия, – все‑таки он выговорил это как ребенок, выпрашивающий у папы новую игрушку, несмотря на все старания.
— Нет! – воскликнул Мрабетмгни, но сразу взял себя в руки: – Чтобы сделать это, понадобится отвести глаза большому количеству людей, да и соседей заставить о нас позабыть. Я засвечусь в эфире как магический фейерверк… Страж убьет меня, а потом и до остальных доберется.
Ненел поскреб подбородок, в последние дни он непривычно много думал. Притом, что рядом с ним был настоящий Университетский профессор, а заодно и искаженный в одном лице. Удавчик снова глянул на старика:
— А если мы найдем, какое‑нибудь укромное местечко. Допустим, заброшенный дом на набережной. Могу поспорить, заглянет в него один, ну пусть, два человека.
— Один–два, вполне возможно, особенно, если не слишком наблюдательные. Но, если что‑то пойдет не так… – профессор нервно пригладил жидкие серые волосы. Видно смерть его пугала, куда меньше встречи с треклятым Стражем.
— Отлично! – провозгласил Удавчик: – Сейчас пойду и все организую.
Оказалось это не так‑то просто. Мужчины мямлили, женщины закатывали истерики – никому не хотелось покидать пусть ненадежный, но сослуживший уже добрую службу и обнесенный забором приют. Необычно пустынные улицы, казались совсем другим опасным миром. Тогда Ненел начал живописать разбросанные по району мертвые тела. Некоторые он имел несчастье видеть сам во время двух коротких вылазок, про другие рассказывали обитатели соседних домов. Тут было, что перечислять: порезанные, забитые насмерть, повешенные на заборах.
— А троих так вообще подожги. Одного в головешку. Другой лежит посреди улицы и стонет. А третий бегает и визжит, – закончив свой рассказ таким образом, Удавчик вполне справедливо рассчитывал на перемену мнения обитателей «Серебряной рыбы».
Последним камнем преткновения стала матушка херберток. Старуха никак не хотела оставлять свое добро на произвол судьбы. Тогда Ненел позвал профессора.
— Ты уверен, что это так необходимо? Пусть остается, – начал было Берток. Но потом сумел побороть свои страхи. Через мгновение, матушка херберток завела уже совсем другую песню:
— Хотя, чего это я? Как порядок наведут, я у черномундирных компенсацию попрошу. И пусть попробуют не дать! А оставаться рядом с такой мерзостью… – хозяйка «Серебряной рыбы» плюнула в сторону дома пекарши: – … Сил моих больше нет.
Уже во время сборов пришла весть о том, что приближается вооруженный отряд, человек в тридцать. Поспешное бегство по кривым переулкам перехватило дух. Даже дети не капризничали и лишних вопросов не задавали. Вдоль реки пришлось идти довольно долго – подходящего дома все не попадалось. Вот из бесконечного ряда развалюх и мазанок, в которых пятнадцать человек разместились бы с большим трудом, показалось приземистое строение, сложенное из разномастных каменных и бетонных блоков. За пустым дверным проемом Удавчик разглядел просторное сумрачное помещение – как раз то, что нужно. Профессор одобрил выбор, и люди начали располагаться. Ненел забрался в залегшие справа от единственного окна густые тени и сел на кучу мусора. Теперь идея укрыться в заброшенном доме на набережной не казалось ему такой уж замечательной. Вдвоем они бы запросто скрылись, а вот дюжину с лишним даже летковские олухи не заметить не смогут. Хорошо хоть перед окном буйно разрослась крапива и какой‑то высокий широколистный сорняк. Удавчик покинул свой пост и вышел на улицу. Попробовал заглянуть в дом. Маскировка не плохая – но придется потесниться и не подходить к окнам.
Самым трудным оказалось ожидание. Дети успокоившись начали проситься то пописать, то попить. Взрослые тоже расслабились. Улица через просветы в зелени просматривалась не слишком хорошо, и Ненел все боялся, что пропустит появление погромщиков. Время ползло как разомлевшая под жарким солнцем сытая змея. Нервно цикали какие‑то мелкие прыгучие твари.
Вот на изгибе размытой желтой дороги показались темные фигуры. Удавчик подал знак и красноречиво глянул на ползающих детей и переговаривающихся взрослых. Все затихли. Вскоре Ненел уже различал громкое шарканье нескольких десятков ног. Змей вжался в свой угол, теперь оставалось только надеяться на Мрабетмгни. Невнятное бормотание постепенно превращалось в голоса:
