включал своих способностей, я это тоже смог ощутить. Но и до конца откровенным ты не был. Правда все недосказанное ни на что особо не влияло. Так, лишние мазки вдоль рамки общей картины. А в остальном ты выполнил свою часть сделки. А значит, теперь моя очередь. — и тяжело вздохнув, собираясь с мыслями, начал уже свою исповедь.
— После того как мы с тобой разъехались, мы благодаря твоей маскировке вполне благополучно и быстро добрались до бункера и первые дня три были для меня раем. Потом Настя стала меняться. Не то чтобы сильно, но на фоне прошедших дней довольно заметно. Она стала раздражительной. По мелочи могла нагрубить и если ее что-то не устраивало, закатывала истерику. Но продолжалось это не долго. В один «прекрасный» момент она взглянула на меня и я осознал что меня больше нет. Дальнейшее мое существование было как во сне. Только вот был он кошмаром, и проснуться я никак не мог. Даже сейчас, благодаря твоему лечению, за что я теперь твой вечный должник, изредка с содроганием мелькают образы как в старой кинопленке, где виден лишь размытый силуэт и слышен голос отдающий мне приказы. Да ты и без меня это понял, моя женщина использовала на мне свой Дар нимфы. Наверное я заслужил это. За то что тогда бросил ее. За то что не стал искать. За то что опустил руки. Хоть и по незнанию, но вина лежала на мне неподъемной плитой душевного груза. И я подчинился. Да, люди с сильной волей могут противостоять Дару нимфы. Могут сопротивляться бросив против чужого вторжения всего себя. И пусть контроль от этого не ослабевает, но имунному удается сохранить в глубинах порабощенного разума частичку своей сути, граны самосознания и воли, что могут позволить возродить закабаленную личность. Но я этого не желал. Я воспринял рабство как наказание за свою провину, наблюдая со стороны за своим бытием сквозь туман искупления. Из-за меня Настя стала такой жестокой. Я виновен в том, что она испытала в муровском плену. И я виноват в том, что она стала одной из них. Она начала меняться раньше чем ты вернулся, а красная жемчужина усилила ее нимфу и укрепила слабого знахаря. Однако у нее зародился еще один Дар. Его суть я понять был не в силах. Лишь обрывки ее чувств, бушующих через край эмоций, обрывочные фразы позволили понять что ей достался Дар куда более ужасный нежели нимфа. Она называла его «истинным бессмертием»! Смеялась, что мнимое бессмертие имунных заканчивается в брюхе зараженных или на прозекторском столе внешников. А у нее теперь «истинное бессмертие» что позволит ей сломать Улей об коленку. Ее Дар был сателлитом нимфы который постепенно пожрал «основу» и позволял вселяться и захватывать тела других имунных. Но у него был изъян, впрочем как и у большинства других Даров. Она могла переселиться лишь в чужой разум при условии что находилась рядом с ним определенное время, тем самым подготавливая для себя будущее вместилище. Еще одно условие для удачного переселения заключалось в гендерных параметрах. Настя могла захватить лишь разум другой женщины. Могла и мужской, но для этого нужны были особые условия и долгое пребывание рядом с реципиентом. Таким «условием», как ты понял, выступил я. Однако в случае со мной, это было лишь промежуточным вариантом, который требовал уйму сил и давал лишь отсрочку для поиска подходящего «сосуда».
— В момент своей гибели, все до кого она смогла дотянуться, был мой разум. Она долгое время готовилась, но в качестве подопытного был лишь я. И она изменила меня, превратив в нечто большее чем просто раба. При этом я с радостью позволил ей поработить свое тело и разум, разрешая творить все что ей заблагорассудится. Но это было временными мерами. Ей было жизненно необходимо заполучить разум и тело другой женщины. Поэтому она и преследовала Марию и Ирину, чтобы захватить тело одной их них. Но вышла неувязочка.
При «захвате», вместе с ней перешел лишь Дар «переселенца», фактически обнуляя ее прежние Умения, но будучи в моем разуме ей стали подвластны уже мои Дары. Но как ты помнишь, боевых у меня не было и новых даже жемчужина не подарила. Поэтому, не смотря на то что она могла с легкостью находить прячущихся квазов, но одолеть их, а ей нужно было не убить, а именно обездвижить тело будущего «сосуда», и вот с этим то у нее и не заладилось.
Как я уже сказал, ее Дары остались в прежнем теле.
Она постоянно крутилась вокруг них, привыкая к чужой энергетике и мозговой активности. Вот только время шло, а приблизиться к ним на расстояние вытянутой руки ей так и не удалось. Из-за своей нетерпеливой натуры она сама загнала себя в ловушку. В день, когда ты появился, был последним для действия ее Дара. Дальше она существовать уже не могла. И либо должна была найти подходящую замену, либо забвение. При чем для нас двоих. — горестно вздохнул Борода и продолжил свою исповедь.
— Ты пришел как нельзя вовремя. Твое «лечение» освободило меня от чужого влияния. Но так же позволило приблизиться к твоим девченкам. Мы долгое время находились в положении двух «брёвен». А квазы ухаживали за нами и находились в прямой близости от моего тела. Ты уничтожил ее влияние на мой разум, но не смог до конца уничтожить ее суть. В итоге были выполнены основные условия смены: женское тело, долгое пребывание рядом и вливание спорового раствора, что поддерживало Настю и позволило ей совершить «переход» в разум Марии. Описать процесс перехода я вряд ли смогу, так как весьма далек от понимания произошедшего. Я и твое лечение ни понять, ни осознать был не в силах, а тут такое…
— Вобщем, дальше все было одновременно просто и сложно. Относительно амнезии я соврал лишь частично. Я забыл лишь то время, пока находился под контролем Насти. Лишь после того как ты собрал меня «до кучи», я смог вернуть контроль над своим разумом и по крупицам восстановить часть своей памяти благодаря проявившейся Грани моего нового Дара. Как это не смешно, но меня пугала именно твоя способность читать эмоции и мысли, влияя на разумы имунных. Видимо глубоко в подсознании, я желал получить защиту и контроль своим мыслям и именно зародившаяся Грань позволила мне удержать себя в относительной целостности и удалось пережить кошмар последних недель.
Но вся соль оказалась в том, что
