всём договорились.
Вор… да, он опасен. Очень опасен. Он сражался на равных с Лордом. Даже не на равных, а имея явное превосходство в скорости, реакции и подвижности.
Беллу так увлёк этот бой, что встретившись глазами с Вором в отражении Щита Лорда, она замерла. В его глазах было сожаление и… извинение?
А в следующий миг Вор резанул мечом по Щиту. Белла не поняла, что случилось, почему вдруг так сильно поменялся угол зрения. Почему она увидела свои ноги. А потом пришла темнота…
***
Тяжесть наваливалась всё больше, не смотря на все мои усилия. Страшно было понимать, что вся эта тяжесть – это убитые люди. Десятки и сотни убитых людей. Пока ещё не тысячи, иначе тяжесть была бы намного больше.
В принципе, я даже мог бы посчитать примерное количество смертей – формулы для этого есть, коэффициенты известны, достаточно лишь сделать пару несложных замеров… но придётся отвлечься. А отвлекаться нельзя.
Всё пространство под Рунным Куполом уже было заполнено моей «сырой» магией. Она была такой плотной, что воздух ощущался густым словно вода. Но над головой бушевало инородное энергетическое образование. Агрессивное и постоянно подпитываемое извне. И оно давило на меня… нет, не так.
Уже не имело значения, какое именно заклинание использовано. Совершенно. Существовали только энергия «моя», которой заполнено пространство под куполом и чужая, которая, как прессом, давит на «мой» объём сверху. И вся задача сводилась к тому, чтобы давление «моего» объёма не падало ниже давления «чужого» пресса. И это «чужое» давление постоянно росло.
И достигло уже таких величин, что достаточно дать слабину лишь на секунду, как «потолок» тут же обрушится, мгновенно меня испепеляя. Думаю, тут никакое Бессмертие не поможет.
Уверен, что так же думает и та тварь, что висит в воздухе напротив меня за пределами купола и гадко ухмыляется.
Да. Волдеморт вернулся. И десяти минут не прошло со смерти его тела, как он уже прилетел в новом.
Пафосно прилетел. В чёрном дыму, как он умеет. Да ещё и Морсморде сотворил над домом – огромный дымный череп, из глаза которого, выползала змея.
Показушник!
Непонятно, правда, для кого эта показуха – он ведь планирует накрыть город Фиделиусом и убить здесь всех. Свидетелей не останется – не перед кем рисоваться. Но вот он: нарисовался, хрен сотрёшь, понтуется.
А я вишу в паре метров над крышей своего дома, в позе «Лотоса», закрыв глаза и не шевелясь. Как я его вижу, если глаза закрыты? Легко – сейчас весь объём «мой» подконтролен мне настолько, что не обязательно открывать глаз, чтобы видеть.
И «давление» растёт. И довольно быстро.
А он висит в воздухе, наблюдает и ухмыляется. Что ж, ухмыляйся дальше. Мы ещё посмотрим, кто кого. Мне надо лишь продержаться до момента уничтожения ритуальных кругов. Две сотни Авроров и Мракоборцев должны же с этим справиться, пока я отвлекаю самого Волдеморта. Должны же? Иначе, зачем они вообще такие нужны?
А «давление» всё увеличивается. И делает это с каждой секундой быстрей и быстрей. Меня начинает теснить вниз. На вскидку, по-грубому, это уже свыше тысячи смертей, если учитывать коэффициенты потерь. Что же они возятся? Или решили пронаблюдать весь описанный мной процесс в живую? Так сказать: наглядное учебное пособие?
Тут приток «чужой» энергии изменился. Он уменьшился примерно на… восьмую часть!
«Как?!» - взвыла в голове паническая мысль. – «Почему на восьмую, если кругов должно было быть семь?!».
Говнюк тоже что-то заметил и рассмеялся. Противно рассмеялся. Не сдерживаясь и брызгая слюной.
- Ха-ха-ха! Ты понял?!! Ха-ха-ха-ха! Ты понял, да? – заговорил он через смех. И даже утёр выступившую слезу. – Про семь кругов ты мог догадаться, но не про восемь! – решил поразглагольствовать он. Хм, типичная ошибка злодея?
Хотя, наверное, в такие моменты просто распирает желание поделиться тем, как красиво он тебя сделал. Чрезвычайно трудно удержать это в себе. А, если ещё учесть эмоциональную нестабильность типичного злодея… Получаем закономерный злодейский трёп…
Может быть это шанс? Как-то ведь другие герои пользовались этим моментом «триумфального словесного поноса»?
Вот только я, похоже, совсем не Герой. Так как слушаю его и понимаю, что он меня переиграл.
- Десять миллионов – это долго. Масштабно, устрашающе, но долго. Аврорат, с потерями, с потерями времени, но в конечном итоге справится. Ведь принципиально там нет ничего сложного. И тебе бы оставалось только дождаться этого момента, - продолжил говорить он. – И я не стал тебя недооценивать. Я уверен: ты смог бы продержаться. И вижу, что не ошибся, - хмыкнул он, заметив уменьшение потока ещё на две восьмых части.
- Десять миллионов – это много. Слишком много даже на такую занозу в заднице, как ты. А вот сто тысяч… сто тысяч достаточно. Для Магии ведь не имеет значение расстояние, она же не сраное маггловское электричество? Так что семь кругов в Нью-Йорке для отвлечения внимания. И один за его пределами. И там Фиделиус уже раскрылся. Так что тебе, тварь, уже никто не поможет! – и он снова расхохотался.
Что ж, он прав. Теперь мне не поможет уже никто. Найти накрытый Фиделиусом город невозможно. Хранителем Тайны наверняка выступает он сам, а его даже пытать бесполезно. Сдохнет и улетит к своему «якорю».
С другой же стороны, а когда мне вообще кто-нибудь помогал? Точнее, когда эта помощь была эффективна? Когда Виктор Крид на кого-то надеялся? Тем более Волдеморт? В обеих своих жизнях я ведь, в конечном итоге, всегда оставался с проблемой один на один, зная, что помощи или спасения ждать не откуда. И отступать некуда.
Хотя, нет. В Аушвице нас всех вытащил Макс. Жаль, что его тут нет…
Странное это состояние, когда «умирает надежда». Очень странное. Когда перестаёшь ждать кого-то или чего-то, понимая, что никакое «кого-то или чего-то» не случится. Что ждать нечего. Что никто твои проблемы за тебя не решит, и сами они не исчезнут, не рассосутся.
В такие моменты появляется обречённость. Но за ней приходит следом мрачная решимость. И «ты не представляешь, на что способен человек, укусивший себя за яйца…».
Дом. Весь дом, повинуясь моей Воле, которая в «моём» объёме сейчас Абсолют, сравнимый с мифической «Волей Бога», пополз вниз. Вниз от огня, давящего сверху. Вниз, …под землю.
Волдемурт поперхнулся своим смехом и замер, уставясь на происходящее сумасшествие. А дом продолжал врастать в землю, подчиняясь моей Воле, освобождая мне место для манёвра, пряча
