— А, Кирилл, здравствуй, — тихим, безэмоциональным тоном проговорил дядька, заметив меня
— Добрый день. Как он? — киваю на деда. Не то, чтобы меня это так заботило, но… вежливость.
— Лучше, вроде бы… Очнулся вот, недавно, — глухо ответил Федор Георгиевич. — Львович говорит, динамика положительная, но… возраст сказывается. Сейчас, спит.
— Ясно, — положив на столик у окна ту самую папку, я повернулся к дядьке.
— Поговорим, — кивнув, он указал мне на табурет в углу бокса. Наследнику не откажешь, тем более, когда он, фактически, исполняет обязанности главы рода. Да и я, собственно, за тем и пришел.
— Дед собирался объявить тебя главой младшей ветви нашего рода… Я говорил с Гдовицким, но хочу услышать твое мнение лично, — помолчав, проговорил дядька. И это не была просьба. Я глянул на спящего старика и пожал плечами. Сказать, или промолчать? А что я, собственно, теряю, это такая тайна, что мне, буквально, вывернули руки? Идиотом надо быть, чтобы поверить в мою радость от предстоящей церемонии.
— Мне не нравится эта идея, Федор Георгиевич.
— И… — чуть надавил наследник.
— И всё. Я говорил Гдовицкому, как дед добился моего согласия на этот шаг. Могу повторить.
— Не стоит, — дядька покосился на спящего деда, и покачал головой. — Все так плохо, Кирилл?
— Хм, учитывая, что в течение последних трех лет и сестры с Алексеем и Ирина Михайловна постоянно напоминали мне о грядущем изгнании, частенько в присутствии Георгия Дмитриевича, и тот ни разу их не поправил… В общем, думаю, могло быть и хуже… но проще, — я безразлично пожал плечами.
— Понятно, — задумчиво проговорил дядька, вздохнул и, бросив на своего отца какой-то странный взгляд, вновь заговорил. — А сам-то ты, чего хотел бы?
— Честно?
— Желательно, — слабо улыбнулся наследник.
— Свободы. Хоть изгнание, хоть эмансипация… лишь бы с концами.
— А главой младшей ветви, значит, быть не хочешь? — удивленно вскинул бровь дядька.
— Будь я совершеннолетним, зубами бы за такой шанс ухватился. А сейчас… ну, что изменится по сравнению с моим нынешним положением? Место жительства и только. Остальные условия определил дед, как мой опекун. И там мало приятного, — пожал я плечами.
— Отец в своем репертуаре, — младший Громов тихонько хохотнул, но смех его был неживым, натянутым каким-то… — М-да. С изгнанием, конечно, перебор. Хотя, решение простое и… традиционное. Слабый стихийник, да еще и без надежды на возможность овладения родовыми техниками… с другой стороны, не видал я других новиков, что могли бы завалить воев или гридней. В общем, спорный ход, очень спорный. Ладно, Кирилл. Не буду тебя задерживать, иди… А я подумаю, с отцом вот поговорю… И. Подожди со своим решением. Хотя бы несколько дней. Прошу.
Кивнув на прощание, я вышел из медблока и, остановившись под окном, аккуратно тронул Эфир.
— Ну что, отец, доволен? Парень, от твоих игр, даже на изгнание согласен, лишь бы только оказаться подальше от нашего террариума… — тихий голос Федора Георгиевича заставил меня замереть.
— А ведь мы договорились… Ему младшая ветвь, деньги и девчонки в подручные, нам техники и спокойствие от кое-чьих планов… — Голос боярина был слаб, но уверен. Ага, спал он, как же…
— На болт ему не нужны наша фамилия, деньги и девчонки, — фыркнул дядька. — Что же до техник… Мне еще Николай объяснял, что не достигший своего потолка, стихийник применять их не сможет.
— Что? Он что, меня надуть решил?! — ого, как дедушка-то взбеленился… И никого я не обманывал. Сроки, когда сестры освоят тонкую работу с Эфиром, мы не оговаривали. А теорию и комплексы для развития, я им за год-другой поставил бы… аккурат, к полному их совершеннолетию. Остальное, не мои проблемы.
— Ну, а ты на что рассчитывал? — негромко рассмеялся Федор Георгиевич. — Издевался над мальчишкой, как хотел, и считаешь, что он не спрятал камень за пазухой?
— Но мы же родня!
— Вспомнил… — голос наследника похолодел. — Раньше об этом думать надо было. Когда изгнанием родному внуку грозил, да внучек на подлости подзуживал. А теперь поздно. Для него родня уже хуже врагов. В общем, так… Младшей ветви не будет. Документы об эмансипации я, как временный глава рода, подпишу сегодня же. А девочки… Договоримся. Очень надеюсь, что он вразумит этих идиоток.
Свобода… Сладкое слово. Вот только, вместе с ней приходят и неурядицы. В моем случае, они оказались довольно приземленными, и описать их можно тремя словами: жилье, транспорт, гимназия. И дело вовсе не в деньгах. Папка, предоставленная мне душеприказчиком матери, оказалась еще той золотой шкатулкой. Нет, никаких миллионов в ней не было. Зато, нашлись неучтенные в моих предыдущих расчетах, документы на маленький домик в Москве, и на открытый при моем рождении, накопительный счет, который вскоре должен превратиться в обычный вклад, с приятной глазу суммой в семьдесят четыре тысячи рублей, правда, точное количество средств я узнал лишь в банке. В документах была отражена только сумма первоначального вклада.
Дом оказался маленьким двухэтажным особнячком в одном из переулков Замоскворечья, на первом этаже которого расположилось крохотное кафе, а на втором небольшая квартира, в которых проживает хозяин этого заведения общепита и, соответственно, мой арендатор, чьими стараниями мой счет пополняется на две тысячи рублей ежегодно. А значит, в качестве места моего собственного проживания, сие здание никак не подходит. Доход важнее. Найти же что-то подходящее за оставшиеся три недели, задача почти нереальная.
Вторая проблема — транспорт. Я совершенно спокойно отношусь к метро, автобусам, трамваям и прочим троллейбусам, но… гимназия находится на северо-востоке Москвы, в центре довольно большого анклава, так называемого «боярского городка», и общественного транспорта в нем попросту нет. Весь район состоит из кварталов, принадлежащих боярским родам. И да, у Громовых здесь тоже имеется свой участок с городской усадьбой самого рода и десятком домов, в которых проживают их боярские дети с семьями. Но я туда, ни ногой. В общем, без колес не обойтись. Вот только, кто мне позволит сесть за руль в мои четырнадцать лет? А ездить в гимназию на такси, или нанимать шофера… хм, я не настолько богат. Да и разорять счет для покупки автомобиля мне совсем не хочется. Пусть даже, это и уменьшит его едва ли на треть… ну, если, конечно, не брать что-то понтовое…
Ну и третья проблема — сама гимназия. Документы у меня приняли без вопросов, тут же всё оформили и даже сообщили, какой именно класс примет меня с распростертыми объятиями. После чего, секретарь директора, весьма симпатичная особа лет тридцати, скинула мне на браслет расписание занятий на первый триместр, а вместе с ним, список рекомендованной к приобретению литературы, кое-каких принадлежностей и… перечень заведений, в которых я могу обзавестись принятой в гимназии формой. Вот, прочитав его, я и понял, как на самом деле попал. Список включал в себя только ателье! То есть, форму шьют на заказ…
Нет, понятно, что гимназия расположена в «элитном» районе, и случайных людей в ней быть не может, по определению, но одно дело это знать, и совершенно другое, наткнуться вот на такой вот выверт и п о н я т ь, что учиться придется в компании самых натуральных «мажоров», со всеми вытекающими. Мало мне было близняшек с Алексеем… Как битой по голове…
— Ну что, Кирилл, может, все-таки остановишься в гостевом доме в нашем квартале? — Поинтересовался Гдовицкой, составивший мне компанию в нынешней поездке, когда мы покинули огромное здание гимназии и уселись в машину.
— Нет, благодарю покорно, Владимир Александрович, но этот вариант мне категорически не подходит, — вздохнул я.
— Хм… интересно, и как ты собираешься добираться до гимназии, в этом случае? — с любопытством покосился на меня бывший тренер… теперь уже бывший, правда. — Даже, если тебе удастся снять жилье на границе с боярским городком, в чем я сильно сомневаюсь, поскольку цены там, мягко говоря, немалые… Все равно, ходу до гимназии пешком не меньше часа выйдет. Намаешься, каждый день такие концы отмахивать.
— Что-нибудь при… — Разговор мы вели, когда авто катило по Стромынскому тракту и, отвечая Гдовицкому, я пялился в окно. Вот, увиденное там, меня и заинтересовало. — Владимир Александрович, остановите, пожалуйста, машину.
— Что-то случилось? — Насторожился Гдовицкой.
— Нет-нет. Просто, я, кажется, нашел возможное решение проблемы транспорта… — Протянул я. Тренер хмыкнул и, покачав головой, прижал наш седан к обочине. — Я сейчас.
Небольшая пробежка от авто, до огромного, сияющего натертыми до блеска витринными окнами, салона, пятиминутная беседа с расхаживающими меж хромированным и ярко раскрашенным товаром, консультантами, и в машину я вернулся, будучи абсолютно довольным результатом.
