Когда они приблизились на расстояние удара, я выкинул ногу вбок и пнул ближайшего в живот. Получилось очень даже неплохо. Под пинок попал многострадальный Яша, которого я давно уже хотел щедро угостить. Он отлетел назад и покатился по полу.
Второй, Валера, на мгновение в замешательстве остановился. Я вскочил с места, но он тут же опомнился и бросился на меня с отчаянным рычанием. Ну, куда же ты буришься, мой порывистый друг?
Ты же видел, что я уже проснулся, а значит вся внезапность нападения пропала. Поэтому, на твоем месте я бы лучше отменил атаку и отошел назад. Хотя бы для того, чтобы чуток перегруппироваться.
Но нет, Валера налетел на меня, как бешеный бык, ударил головой в лицо и попал в нос. Вдобавок он толкнул меня всей массой своего немаленького тела, стараясь уронить на пол и взобраться сверху.
К счастью, я сумел удержаться в вертикальном положении. Обхватил противника обеими руками, перекинул через себя в сторону и чуток назад. Валера упал на пол и чуть не ударился о стену.
Пока он не опомнился, я вскочил на ноги, бросился к нему, навалился сверху и прижал его к ледяному полу. Поскольку помощи от местной милиции ждать бесполезно, я решил обезвредить его сам. Схватил за волосы и несколько раз ударил головой об пол.
После третьего удара Валера обмяк, перестал сопротивляться и расслабился. Вот-вот, так и надо было вести себя с самого начала, глядишь и не пострадал бы так. Я поднялся, тяжело дыша, хотя схватка получилась скоростной и короткой.
Подошел к Яше, взял его за волосы и приподнял от пола. Мой противник завизжал от боли, но я его легонько придушил.
— Вы что же, уроды, так и не поняли, что со мной надо по-другому? — спросил я у мычащего от боли мужика. — Я же предлагал вам, чтобы не подходили, чего же вы лезете?
Яша на мгновение перестал мычать и ответил вполне членораздельно, только чуток шепелявя, как Баба-яга из сказки:
— Ты для нас враг, в любой камере тебя задавят, как котенка. Даже не надейся, что спасешься. Сегодня тебе повезло, а вот потом даже не…
Я придушил его сильнее и он коротко всхрюкнул и потерял сознание. Тогда я огляделся на поверженных врагов, поднялся и отошел обратно к своей стене. Там улегся на прежнее место и сначала не мог уснуть.
Теперь Валера и Яша лежали неподвижно. Матвей периодически всхлипывал и чего-то бормотал, лежа на своем месте. Нападения теперь можно не бояться, но не это меня беспокоило. Яша был прав, когда я окажусь в настоящей зоне, там мне не поздоровится.
А еще до этого меня ждут жесточайшие допросы от органов безопасности, которые будут вытряхивать наизнанку все мои загадки и тайны. Там тоже очень трудно не сломаться. В общем, меня ждет веселое будущее.
Размышляя таким образом о своей несчастливой участи, я и сам не заметил, как уснул. День выдался утомительным и богатым на самые разные события, поэтому я не мог сопротивляться усталости. Закрыл глаза и уснул, сам не заметив, как начал храпеть по-настоящему.
— Эй, подъем! — Утром я проснулся от грубого окрика. — Вставай, чего развалился?!
Открыл глаза, огляделся. Время уже наступило светлое, утреннее, в камеру даже падали яркие лучи веселого солнца. Но контрастом к радостному светилу надо мной стоял хмурый часовой.
— Подъем, говорю! И без глупостей! Пошли, тебя вызывают.
Я поднялся, потер лицо, зевнул. Яша и Валера так и лежали на полу без сознания, а Матвей безучастно смотрел в потолок.
— Слушай, дай умыться?
Но мой грозный часовой, парень лет двадцати пяти, в форме, покачал головой и мотнул подбородком в сторону выхода.
— Пошли уже, тебя ждут. Пошевеливайся.
Ох и грубиян. Стоит слишком близко, можно схватить, ударить пару раз и свернуть шею. Забрать одежду и выйти отсюда, перебить охрану у входа и с боем выбраться из здания. Потом убежать и перейти на нелегальное положение. Перейти границу и уйти далеко.
Ну надо же, что-то я чересчур размечтался. Ладно, делать нечего.
— Вот же и собака ты, — сказал я часовому. — Не дал помыться.
Я вышел из камеры и направился наверх. Непонятно, кто и где меня будут допрашивать. Может быть, даже совсем увезут отсюда в другое здание.
— К начальнику иди, к Рожкову, — пробурчал сзади недовольный голос.
Это что-то новенькое. Опять выслушивать, как пухленький Рожков будет меня ругать почем зря и подозревать во всех бедах? Или у него есть что-то новенькое для меня?
Ладно, спорить сейчас я не могу. Я поднялся на третий этаж и вошел в кабинет начальника. Народу собралось не так уж и много, все проверенные лица: сам начальник отделения Рожков, мой шеф Огородников, шеф угро, Юшков и Кислицын. У последнего физиономия еще со вчерашнего дня казалась виноватой, как будто это он посадил меня в камеру.
— Садитесь, Ломов, — напряженно сказал Рожков.
Я сел на стул. Потихоньку оглянулся назад, на дверь. Конвоир так и остался стоять перед нею, а в коридоре я заметил еще двоих, с пистолетами наготове. Короче говоря, если я попытаюсь устроить побег, мало не покажется. Нашпигуют свинцом по самую глотку.
— Мы кое-что выяснили насчет вашего прошлого, — все тем же напряженным голосом продолжил Рожков. — И оказалось, что у вас есть для нас сюрприз.
Ну конечно, значит Юшков все-таки выдал мой секрет. Я посмотрел на того, кого считал своим другом, но он ничуть не смутился. Наоборот, смотрел на меня насмешливо, как будто хотел сказать, что мои надежды в отношении него с самого начала были напрасными.
Я тяжело вздохнул. Ладно, если уж они теперь знают, что я прибыл из будущего, то скрываться не имеет смысла.
— Так уж получилось, — сказал я и добавил насчет Борзого: — Я всего-навсего хотел поймать убийцу. Так и попал к вам.
Рожков кивнул.
— Что же вы не сказали сразу? Тогда мы с пониманием отнеслись бы к вашему положению. Помогли бы людьми и снаряжением, хотя у нас и самих с этим делом очень трудно. А так вам пришлось действовать, как будто какому-то новичку.
Я не совсем понимал его. Что это значит, разве их не волнует, что я прибыл из будущего? Для них что, самое главное уничтожить Борзого? И они не собираются передавать меня гэбэшникам на допрос? Надо же, я и не знал, что они такие понимающие люди.
— Я думал, что какое-то время мне лучше не рассказывать об этом, — сказал я. — Все-таки, об этом лучше не болтать направо и налево.
Рожков кивнул, а Огородников ободряюще улыбнулся.
— Ну что же вы не сказали, сразу, Ломов? — мягко пожурил меня начальник райотдела. — Я понимаю, что это почти что поездка под прикрытием, но все-таки не надо было так прятаться. Тогда бы нам не пришлось садить вас в камеру, за что, кстати, я приношу извинения.
Я молчал, не веря ушам. О чем он вообще болтает? Какие такие извинения?
— Ну, надеюсь вы не будете жаловаться своему начальству, — продолжил Рожков. — Мы посчитаем, что на этом этот неприятный инцидент исчерпан. Вы продолжайте искать своего убийцу, а потом езжайте в Куйбышев. А за помощь, которую вы оказали нашему отделу, выражаю вам огромную благодарность.
— В Куйбышев? — спросил я. — Вы сказали, в Куйбышев?
Но Рожков уже перекинул мне со своего стола небольшой документ. Я развернул его и увидел удостоверение со своей собственной фотографией.
Вернее нет, изображение на фото не совсем похоже на меня, но все-таки сходство есть. И данные почти те же самые, вот только отчество другое. Ведь я Олегович, а тут написано «Ломов Александр Григорьевич».
Как у моего деда, черт подери! Я начал понимать, что тут случилось. Меня приняли за моего деда, я ведь помню, что он тоже служил в самарской милиции.
Помимо паспорта, Рожков передал мне и командировочное удостоверение, в котором было указано, что я, вернее, мой дед был отправлен в Горький по служебной необходимости, сроком на две недели. Это что же получается, они приняли меня за моего деда? А где же он тогда? Тоже шарится где-то здесь, в Горьком?
— Вы работали в Ленинском районе, но потом исчезли из виду, — продолжил Рожков. — Надо полагать, пришли к каким-то результатам. А потом по горячим следам появились в нашем районе и тут же очень удачно вмешались в перестрелку на улице Коммунаров. А что же ваш преступник, сбежал?
