— Давно уже, Сайли. После смерти зятя год назад, они друг другу много писали. Она скучает по ней и хочет наконец увидеть внука.
— Наделала тогда Изабелла дел. Свадебный переполох был даже на биржах! — с улыбкой припомнил Сайлинг.
— Да уж! А помнишь какой здесь переполох стоял? — грустно пошутил брат.
— Помню. Лео еле успокоила тогда Энн. Но на венчании она был «сама сдержанность». — продолжил Сайлинг.
— Мне тоже не просто тогда согласие далось. Я даже готов был примериться с родством с Михаилом, но жених!!! Будто— то моложе не нашлось! — Берни говорил с горчинкой в голосе.
— Ну, как оказалось, что герцог Питер вполне ещё бойкий мужчина. Майкл по всем признакам его сын. И что у герцога с ромейской местоблюстительнице так не получилось?
— Нелюбовь. Или несовместимость. По-моему, они глубоко ненавидели друг друга, какая уж тут любовь. Впрочем, это их дело. Что касается моей дочери, то Энн после рождения Майкла как-то успокоилась. Хотя, всё пилила меня поначалу, Сайли. Говорила, что это «лавандовый брак».
— Да. Она женщина старого воспитания, к тому же она была в этой части права. Старый герцог-то после свадьбы явно к мужчинам охладел, а Белль успокоилась только за пару лет. Как наседка была у постели мужа.
— Любовь — странная вещь. Часто необъяснимая. — сказал Бернард, и, удалившись в свои мысли, замолчал.
Четырнадцать лет прошло с тех пор, как его старшая дочь уехала в Константинопольский университет. Год тысяча девятьсот двадцатый вообще был жарким. «Год трех полупрезидетнов» как шутят газетчики (1). А Энн всегда была против этой блажи дочери. Да и он, Бернард Барух, если бы знал дальнейшее, не стал бы ей потакать… Впрочем, кого он обманывает? Ему был нужен человек при Михаиле. Человек, который может подойти близко. Но он и не надеялся, что настолько. Бель вошла в императорскую семью. Точнее через герцогиню Изабеллу Бернардовну Ольденбургскую-Барух его фамилия породнилась с русским пантократором... Тогда в 1925-ом он, не доверяя брату, телеграфу и спецпосланникам-хангарам, сразу вылетел с Константинополь. Трудный был разговор с Михаилом. Странно, они вроде оба были против этого брака, но по итогу согласились что надо уважать выбор его дочери… Неисповедимы пути Господни. И вот ужезавтра внуку восемь лет…
— Ты посмотрел присланные тебе документы? — прервал размышления брата Сайлинг.
— Да. И фильм посмотрел. — ответил Бернард выходя из задумчивости.
— Мне как-то кажется, что Миша обошел нас на повороте. — иронично заметил Сайлинг.
— Ненамного. Но времени, на которое мы рассчитывали, у нас нет. — Берни уже полностью переключился на новую тему.
— Я тоже полагаю, что он впереди нас года на два-три.
— Больше брат. Я успел навести кое-какие справки. У нас на удивление мало толковых в этой сфере физиков. Но, главное, за последние годы в Северной Америке обанкрочены и уничтожены практически все радиевые и урановые шахты. Как, впрочем, и Бельгийском Конго.
Бернард говорил это мерно и чётко.
Сайлинг усмехнулся:
— И я не удивлюсь если узнаю имя бенефициара.
— Ты прав. Это наш «Царь Тирский». Михаил и не скрывал особо. Нам же и правительству эти бесполезные копи были не интересны тогда.
— Да. Тогда мы были заняты более щедрой жатвой. А Михаил, даже когда мы ему отказали в новых вливаниях в двадцать первом, всегда выполнял договорённости. Трудно его было не пустить на «обкоски», —заметил Сайлинг.
— Вот он на межах не многим меньше нашего и накосил, — пошутил Бернард. — Теперь же он нас этим фильмом и парадом авиации пригласил в долю…
— Ты считаешь эту Супербомбу перспективным вложением, брат? — с утвердительными нотками в голосе спросил Сайлинг.
— Да, Сайли. Конечно, эффекта от ядерного боеприпаса не многим больше, чем от трёх десятков супербомбардировщиков, но картинка эффектная, согласись. Только на ней одной можно все вложения отбить на бирже. Да и его реактивные аэропланы могут доходно пошуметь, но пока не более.
— И ты думаешь, что Михаил пустит нас в эти проекты?
— У себя нет, а здесь он не будет против. — характерная улыбка озарила лицо и глаза Бернарда Баруха. — Не чужие же люди.
— Не чужие. Даже договорились что в случае опасности нужно не за час, а хотя бы за сутки предупреждать. А лучше за неделю чтоб успеть отыграть на бирже. — Сайлинг ответил шуткой. — Надеюсь, что как принцу Паллавичини в Лондонской подворотне в двадцать первом году, нам прятаться не придётся (2).
— Не стоит обольщаться, брат. Миша стал жёстче, хоть и до этого был далеко не душка. Он уже показал, что мы можем в этой Игре и проиграть. И немало проиграть. Единственное, чего у него не отнять — он всегда держит своё слово.
— И что ты предлагаешь, Берни?
— Думать, Сайли, думать. Как всегда, не складывать яйца в одну корзину. Но, нам точно надо очень спешить, а его надо притормозить любым способом.
— Снова заморозим инвестиции? — спросил Сайлинг.
— Это всё уже не поможет. Скорее навредит. А вот война в Европе должна начаться раньше. Мы же снова года на два возьмем в ней паузу. Так и выровняемся на повороте.
— Соглашусь, брат. Мишу мы сейчас не свалим. — Спокойно проговорил Сайлинг Барух. — Но Лондон и Берлин должны быть наши.
— Наши или в руинах. Во всяком случае, нужно доиграть начатое в четырнадцатом… — не закончил Бернард.
Хлопки дверей и радостные возгласы прервали его на полуслове.
— Ладно, брат, продолжим вечером, похоже твой внук и дочери приехали. — сказал, поднимаясь из кресла Сайлинг.
Примечания:
(1) события описаны в книге «Он почти изменил мiр (Acting president)»
(2) см. гл.13. книги «Империя. Лязг грядущего»
* * *
ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. СИБИРЬ. ГДЕ-ТО СЕВЕРО-ВОСТОЧНЕЕ ТОМСКА. БОРТ №1А. САМОЛЁТ ПЕ-8ОН-И. 26 апреля 1934 года.
Что ж, как и ожидалось, высочайшая тусовка на Новой Земле закончилась. Закончилось массовым перелётом в Новый Царьград, осмотром местных достопримечательностей, переговорами за круглым столом и с глазу на глаз.
Тёрли хорошо. Весьма качественно. Увиденное и показанное произвело впечатление. Всем было ясно, что это не постановка и не единичный экземпляр Бомбы, ведь они видели один взрыв воочию, один в кинохронике над заливом, и лично осмотрели оплавленную воронку на месте ещё одного взрыва. А взрывы эти были явно не единственными. Значит, бомбы у России есть. Их не одна, и не десять (осталось девять в реальности). Реактивную авиацию они видели, носитель видели, заявленная мной дальность бомбометания в три тысячи километров требует проверки, но на общем фоне они скорее согласятся и поверят.
Каков итог?
Судя по кулуарным переговорам и общей дискуссии, Анри вновь сильно воспылал любовью и страстью в адрес моей дочери, уточная заодно варианты расширения межгосударственного сотрудничества и усиления взаимной безопасности. Конечно, в Орлеане знали о планах немцев ударить по Франции в случае начала континентальной войны. А тут вот такая оказия подвернулась — будущий тесть, как оказалось, мало того, что могущественен, так и может по голове настучать сейчас любому. А Франция пока не в том положении, чтобы гордо отвергать все варианты помощи. Тем более такие. Да и колонии им нужно как-то сохранить от разграбления и изымания.
Германия и Япония в лице их монархов погрузились в раздумья, перемежающиеся с размышлениями. Увиденное наводило на думы тяжкие. Россия обладает атомным оружием, в этом нет сомнений. Сколько его? Поди знай. Но явно хватит на то, чтобы закидать такими бомбами ключевые города, центры, базы и скопления войск. Что превращало войну в опасную бессмыслицу, чреватую разгромом. Однако, при этом, и Хирохито и Вильгельм III с глазу на глаз задали мне один и тот же вопрос: как отнесется Единство к войне Германии с Британией или войне между Японией и США? Можно ли быть уверенным в нейтралитете и окажет ли Россия помощь, в том числе и военную?
