Приграничное владение 4 (СИ) - Матюшенко Артем Юрьевич

«Видно брата тут дожидается, чтобы вместе ко мне ехать. А вид-то у него мрачный, видно волнуется, что все же повешу их с братом.»

На телеге помимо клеток с курами и кроликами, которых кстати, тоже прибавилось лежали еще две овечки и рыжая козочка со связанными ногами. А позади телеги стояли два небольших теленка, корова и лошадь.

«Хм… ну и Хлодя, неужели все это мне решил отвезти? — только сам староста был совсем не весел и через каждые минуту тяжело вздыхал с каким-то стоном. — Переживает! Ничего, сейчас я его отвлеку.» — решил пошутить Саша.

— Он под покровом невидимости подошел к стоящей корове и изменив голос, замычал и заговорил повернув коровью голову к сидящему на телеге старосте.

— Му-у-у, думаешь Сивка, наш староста сегодня все расскажет?

Потом Саша переместился к стоящему коню и дернул его за челку, отчего коняка замотал головой и заржал, а Саша проговорил уже другим голосом:

— Неее, бежать ему надо! Колдун и так про все его проступки в курсе!

Хлодя оцепенел и медленно повернул голову к привязанным животинам. Потом застонал и стал осенять себя знаком святого круга.

— П-помоги, мне всеотец! Не дай сгинуть! Чего вы, чего вы? — чуть не плача спрашивал он смотря то на корову, то на лошадку.

— Меее, не слушай их хозяин! Куда бежать? Колдун и так все знает, повинись и может, простит! — Приподнял Саша голову козы и стал шевелить ее челюстью, будто это она разговаривает.

Хлодя хотел спрыгнуть с телеги, ноги подогнулись и он рухнул прямо в дорожную пыль. Потом вскочил и побежал. Саша даже подумал, что переборщил с шуткой и дедок реально «съехал с катушек», но тут на дороге показалась еще пара телег, едущих со стороны другого поселения, расположенного на западном берегу острова. Саша узнал в одном из возниц второго старосту. Две телеги, тоже были тяжело нагружены и позади каждой было привязано по лошадке и по коровке.

«Ого, а Николос, даже двух лошадей отдать решил. Ладно, сами виноваты, будет им наука, как владетелю острова кости перемывать.»

Хлодя долго что-то объяснял приехавшим и показывал с испугом на свою телегу. Потом молодой парень плюнул и с немалой опаской сначала подошел к Хлодиной телеге, а потом и сел в нее взявшись за вожжи. Хлодя же забрался на его место.

«Может, еще пошутить? — подумал Саша, но потом сам же мотнул головой, — ну нафиг! Совсем перепугаются еще и подарки не довезут, пусть едут спокойно. Посмотрим, как исповедоваться в своих грехах будут.»

Пока братья старосты, доехали, Саша успел закончить с двумя десятками батареек, доделав и полностью зарядив их в лабиринте. Потом подумав, все же нацепил на голову корону, но переодеваться и изменять свет магических светильников, на зловеще зеленые сполохи, не стал. Даже решил поговорить с братьями наедине, ну почти. У входа в зал все равно стояло два гвардейца на часах.

Вместо, сломанного им в гневе, столика, принесли новый. Немного больше, за которым могли усесться человек шесть. Поэтому Саша сдвинул его к стене, и поставил рядом несколько стульев.

«Надо, столярам, в этот зал несколько больших столов заказать, чтобы можно было общие застолья проводить, а в обычные дни развернутые совещания.»

Хотел уже устроить небольшой перекус с кофе и сладкими пирожками, но тут вошедший гвардеец доложил о прибытии старост на трех груженых добром телегах.

— Хорошо, зови их сюда, братец.

Братья входили с большой опаской, постоянно кланяясь и озираясь. А когда подошли, то снова рухнули на колени.

— Простите, нас, ваше сиятельство! Нечистые попутали, дураков! — вновь затянул свою песню Хлодя.

— Да слышал это уже, хватит! Просто вставайте и все рассказывайте. — приказал им Макаров.

Братья покосились друг на дружку, вздохнули и начали говорить, перебивая друг-друга.

— Погодите! — снова остановил дедков Макаров. Вот ты все рассказывай, — ткнул он пальцем в худощавого Николоса, отчего он икнул, а потом затряся бородкой продолжил:

— Господин, виноваты мы, утаили добро немалое. Жемчуг мы нашли, на отмели недалеко.

— Чего, жемчуг? — переспросил Саша. — Где, точно?

— От моего поселка мили две мористее, если к юго-западу забирать, мелководье будет. До дна, всего два-три человеческих роста и там перловиц много.

— Чего много? — не понял Саша. «Ну да, такую отмель заметить в море сложно, так как кораблей с такой осадкой тут еще нет.»

— Перловиц створчатых, что жемчужины родют, — пояснил уже Хлодя, а Николос кивнув продолжил:

— Ну так парни наши, стали нырять, да жемчуг добывать. Мы то тайком делали, чтобы северяне разбойники не прознали о нашем прибытке.

— То, что меня обмануть хотели — плохо, а то что от северян скрыли — то хорошо, — кивнул Саша, — дальше сказывайте.

— Так стало быть добываем жемчугов поманеньку, — кивнул худощавый и вынул из-за пазухи два мешочка, один поболе, а второй вовсе небольшой. — Мы не все продавали, а токмо мелочь, покрупнее и совсем крупный, откладывали. Как знали, что на острове господин появится.

— То есть, жемчуг, вы сами в море добывали? — задумался Саша, — а почему боялись за это?

— А как же? Рыбалим мы на острове с дозволения старого господина, а вот на жемчуг никакого дозволения не было, вот и забоялись сказать, — вздохнул сухощавый дедок, — но жить-то надо, а жемчужины хороший прибыток дают. Вот и продавали, — снова тяжело вздохнул он, а его толстячок брат добавил:

— Только мелочь продавали, все стоящее в эти мешочки склали, да в сундуке под замком хоронили.

Саша запустил руку в тот, что поболе и вытянул пригоршню белых перломутровых жемчужин величиной с небольшие горошины. Во втором мешочке, лежало всего семь жемчужин покрупнее. Размером, уже с горох крупный.

— Четыре раза по десятку, — показал Николос для верности раскрытые ладони с растопыренными пальцами, — и еще осемь.

— Сорок восемь, значит понял его Макаров. Не густо. И долго вы на той отмели жемчуг ловили?

— Да половину годика-то ловили, может чутка поболе, — кивнул Хлодя, — но не часто, раз в седмицу на промысел плавали, редко — два.

— А мелкого много продали?

— Много, — снова тяжело вздохнул Николос, — раза четыре, как в том мешке, может и больше. — На две сотни ливров, точно наторговали. А может и больше. — опустил он плечи.

— То есть, примерно, на пять-шесть крон?

— Так есть, — боязливо ответил и втянул голову в плечи Николос, видно ожидая гнева от господина маркграфа за такое своеволие.

— Это получается, что вам за мелкую жемчужину, по ливру давали?

— Так и давали, — подтвердил Хлодя. — Господин Сальфаторе, и этот купить хотел, но мы не продавали, за тот, которого много, ну за средний, уже по пять ливров сулил, а совсем за крупный — по половине кроны.

«Хм… — задумался Саша, — ну не так чтобы и много, но с другой стороны если наладить добычу жемчуга, то реально зарабатывать по три-четыре десятка ливров в неделю, только на мелочи. Не много совсем, но зато это реальный приток разменной монеты в оборот острова. А если продать тот, что уже покрупнее, сколько это выходит? — Саша взвесил в руке мешочек, с почти полусотней, жемчужин. Если здесь больше, чем на шесть полновесных крон. Уже хорошо, а если эти шесть крон, да медью! То совсем замечательно будет.»

— Ладно, мужики, — будем считать, что деньги которые вы с мелкого жемчуга взяли, я вам прощаю, но впредь вся добыча будет учитываться. И за ваши подарки, благодарю вас!

— Так, вы ваше сиятельство, даже на то не глянули, — показал рукой на двери Хлодя, — сегодня мы постарались, сегодня вам богато привезли.

— Да, знаю я обо всем, что в телегах у вас лежит, — не забыли, кто я есть? — Даже знаю, — продолжил Саша со смешком, — как с тобой, Хлодя, по утру животины разговаривали. Даже коза, тебе неразумному дельный совет давала.

Хлодя побледнел, а потом рухнув на колени, подполз и схватив его за ноги стал целовать ботинки, — прости нас, отец родной!

— Епт! Дурак, что ли? — опешил от такого нахрапа Макаров, — Чего, снова за старое? Ведь простил же!