в мгновенно разъедающее кожу желе, строй щитов разрушился. Именно в этот момент мы открыли ураганный огонь, в чём меня поддержали Первый и Второй, три штурмовых дробовика рвали замешкавшихся тварей на куски залпами картечи и зажигалок. Поборов ступор, видимо, вождь дикарей издал рык, после которого толпа мутантов рванула вперёд. Именно в этот момент я дал команду на активацию огнемётов. Тугие потоки пламени пожирали тварей без жалости. Повинуясь идее, возникшей у меня от этого ужасающего зрелища, я дал команду начать поливать задние ряды нападающих кислотой навесом. Не знаю сколько длилась эта бойня, но, когда ряды нападающих, едва дойдя до второй линии баррикад иссякли, сквозь пламя, на меня налетело объятое огнём тело и сбило с ног. Отлетев на несколько метров, я сильно приложился головой об пол, благо шлем спас от серьёзной травмы. Вернув контроль над ситуацией, я увидел перед собой громадную тушу мутанта, который несмотря на ожоги от кислоты по всему телу и то, что он ещё горел, держал в руках занесённый над головой молот, готовый обрушиться на меня. Время немного замедлилось, и на инстинктах, я задействовал механодендриты. Те, что были с обычными манипуляторами впились в кисти чудовища, заставляя его разжать руки, а лазерный резак ударил чётко в центр горла, пробивая его насквозь. Упав спиной на свою кувалду, тварь продолжала рычать. Живучий. Как раз в этот момент закончилась самодиагностика системы, и стало возможным включить освещение.
Яркий белый свет ослепил меня, но закрыв живой глаз, я смог рассмотреть картину прошедшего боя через визор. Хотя не было никакого боя, было побоище. Сотни мёртвых или умирающих мутантов ковром лежали на платформе, часть тел ещё горела, слышалось шипение растворяющейся плоти. Почти апогей войны. Дав команду добить выживших, начал осматривать себя. Что меня больше всего удивило, так это несколько стрел, застрявшие в бронежилете. А значит, эти твари далеко не тупы, и как минимум могут подстрелить издалека. Отстегнув от пояса дубинку, я подошёл к всё ещё рычащей твари, которой почти удалось меня убить. Посмотрев на искажённую первобытной яростью морду, я просто включил шоковую дубинку на максимальную мощность и одним ударом разнёс его череп в клочья. Эта импровизированная казнь не вызвала у меня никакого внутреннего отклика, да и в целом я был удивительно спокоен.
Подобрав выпавший из рук дробовик и отлетевший в сторону при падении лазпистолет, я зашёл в диспетчерскую. Все экраны горели, выдавая информацию о состоянии дел на платформе. Уже не особо спеша, я начал ходить по помещению смотря, что из оборудования готово к использованию. Когда я обнаружил полностью рабочие лазерные турели, удивлению моему не было конца, так они ещё находились в скрытых нишах. Зачем в грузовом терминале ставить лазерные турели? Ладно, уже не важно. Активировав их, предварительно обозначив себя и моих сервиторов как союзные цели, я через их системы наведения осмотрел положение дел. Первый и Второй продолжали добивать выживших после боя ударами клинков, в дальнем конце станции я заметил двух мутантов забившихся в углу, тщательно прицелившись, я убил их лазерным огнём, больше ничего интересного я не заметил. Запомнив как подключаться к системе турелей, и поставив высший уровень доступа, я покинул диспетчерскую. Теперь оборонять платформу не составит труда, но надо, во-первых восстановить питание всей станции, а во-вторых что-то сделать с трупами, рассадник заразы мне тут не нужен.
Получив уведомление об окончании процедуры зачистки, приказал свалить все трупы у края платформы, а сам принялся мародёрствовать. Нет, меня не интересовали примитивные тесаки и копья местных, я решил проверить содержимое ящиков за баррикадами и собрать всё имперское оружие. Почти во всех ящиках оказались патроны к разбросанному вокруг оружию, и только в последний, на котором лежал чей-то скелет, был заполнен фраг гранатами. Похоже на то, что лежащие здесь не успели вскрыть этот ящик, что и определило их судьбу. Закончив собирать всё разбросанное оружие в одном месте, я подозвал сервиторов и решил на сегодня полностью осмотреть платформу. Обследование дальней части сюрпризов не принесло, пара обрывов проводки, да пара не работающих ламп. На обратном пути, прихватив трупы застреленных мной из турели, я вернулся к горе из тел. Не меньше трёх сотен трупов, мужчины, женщины, пожилые, взрослые и подростки, все лежали одной кучей. Чтобы прикинуть глубину ямы под монорельсом я подошёл к краю платформы, и так получилось, что куча тел лежала прямо напротив грубо выдолбленного спуска куда-то вниз, трупов как раз хватит его полностью завалить. Но оставлять не разведанным такой проход нельзя. Значит, надо будет спускаться, но уже не сегодня, боезапас почти на нуле, кислоты и прометия в баках осталось максимум на один хороший залп. Завтра, всё завтра. А остаток дня я буду занят обслуживанием сервиторов и оружия после боя. Забрав все ящики и найденное оружие, и не забыв имплантаты мертвого техножреца, я во главе колонны направился в, ставшую уже такой родной, мастерскую.
После возвращения с операции по зачистке станции, я в первую очередь провёл обслуживание и ремонт оружия, если дробовики требовали простой чистки от нагара, то у лазпистолета слегка сместились фокусирующие линзы, так что пришлось его перебирать. Сервиторы были в хорошем состоянии, им требовалась небольшая чистка и пополнение баков. Успев закончить обслуживание примерно за три часа, я принялся за осмотр трофеев. Очистив автоганы от пыли и ржавчины, я принялся за их разборку. Вот не зря говорили, что автомат Калашникова — это лучшее в мире оружие, ведь то, что я сейчас держал перед собой повторяло конструкцию советского оружейника почти без изменений. Повертев в руках боёк, я убедился, что он ничем не отличается от своего собрата, производимого на Терре почти 38000 лет назад. Видимо, от осознания этого факта, и пришедших наконец последствий от недавнего боя, я тихо захихикал над разобранным автоганом, прикрыв лицо руками. Мелькнула мысль, что как попаданец я полностью провалился, по поводу командирской башенки не знаю, но вот калаш под промежуточный патрон придумали задолго до меня, возможно сам Калашников.
Успокоившись, я закончил приведение автоганов в рабочее состояние и отнёс их в оружейную, потом, повторил те же операции со стаберами и прочим оружием, по итогу у меня теперь хранился небольшой арсенал, которого хватит для взвода солдат, и запас патронов, где-то на час интенсивного боя. Имплантаты решил пока не трогать, всё равно у меня нет инструментов для их ремонта. И только в самом конце занялся лазганом, он был
