меня, как под дождевик и не отсвечивает. Самое паршивое, что позицию кардинально не изменить — кустарник смог укрыть только в самом начале, а дальше постепенно намокал, как и остальной окружающий меня рельеф. Одно хорошо: вода стирает запах и убирает мелкие следы, которые могли остаться после подъема вверх и вывести противника на нашу лежку.
Светало. Солнечные лучи не смогли пробиться сквозь свинцовую взвесь дождевых облаков, серый градиент медленно менялся в светлую сторону. Обстановка сама собой намекала, что впереди предстоит тяжёлый день. Лагерь гноллов закопошился. Из-за земляного вала потянулись струйки дыма.
Распахнулась калитка, и из створки выкатились двое заспанных, слегка помятых гноллов. Пинками растолкали ночных дозорных, приснули служаки под утро, и заступили на дежурство. Один из гноллов занялся кострищем, а его напарник, держась возле стены, начал делать обход вокруг посёлка. Под дождиком невесело, но шагал блохастый вполне уверенно, видимо, дорога была чем-то выложена. К его возвращению пламя уже ярко разгорелось, и над костром висел котелок.
Раздался приглушенный голос рога и распахнулись настежь ворота. Из них потянулись друг за другом снаряженные пятёрки воинов. В каждой группе бойцы были экипированы в легкую кожаную броню, практически у каждого рядового бойца за плечами висел небольшой тканевый мешок и только старшие в группах поверх брони носили трофейную куртку и сумку новичка. Удачливые, ублюдки.
Отряды шумели, бойцы переругивались, никакого порядка, наоборот, свалка. Кто-то кого-то толкал, и зазевавшийся боец вылетал из группы. Ругань разносилась во все стороны. Да, это не опытные боевые отряды, а какая-то неотесанная свора бродячих псов, вышедшая на прогулку. Двадцать пять гноллов кое-как построились в колонну. Из распахнутой створки, верхом на огромном, защищенном железом и кожаными накладками кабане, выехал командир. Он был экипирован в кольчугу и металлический шлем, на лапы одеты сапоги, которые упирались в костяные стремена. Гнолла окружал незримый ореол власти, его вид на фоне кожаного обмундирования рядовых бойцов смотрелся вдвойне грозно. Стоило ему выехать из поселка, как гул распоясавшихся бойцов моментально стих. Следом за командиром ехали ещё двое всадников на кабанах помельче. Помощники были одеты в куртки новичка и редкие металлические элементы доспехов. Но до командира им было ещё очень далеко.
Высокопоставленный гнолл выехал на середину колонны, поднялся в стременах и прорычал самую вдохновляющую речь какую только мог, которую я, к счастью, отсюда не слышал, но морды бойцов рассмотреть смог. Они скалились, были напряжены и готовы к подвигам. Командир взмахнул лапой — и в ней материализовался меч, его кончик указывал в сторону, откуда не так давно я и пришел. Гноллы от наполняющего их воодушевления громогласно взвыли, напрягая глотки. После чего лидер возглавил колонну и отряд двинулся в путь.
Скорее всего, вся эта вооруженная стая двинулась на мои поиски. Эх, знали бы они, как же близка их цель. Хе! Пусть это станет сюрпризом. Поразительным был уровень беспечности, которая царила в этом лагере. Или тут небитые в схватках юнцы, или гноллы вконец охренели, что верят в свою непобедимость.
Весь световой день не прекращал моросить дождик, который к сумеркам был уже глубоко в печени. Если бы не регенерация, уже бы точно обзавелся легким насморком, но беда миновала. Из примечательного — это несколько выходов гнольских барышень с большими керамическими кувшинами и кожаными бурдюками для переноски воды. Ох, и страшны же они оказались! Если последние годы штучки про метаморфов, всякие ушки-хвостики стали популярны при всякого рода извращениях, то реальность оказалась жестокой. Никакой сексуальной грации, наоборот — мордастые, клыкастые, шерстяные чудовища, такая если ночью приснится- мигом потеряешь мужскую силу. Брр…
К концу дня со связкой дичи вернулись охотники, они принесли десяток тушек зверей и птиц. Вооружены они были легкими копьями и короткими луками. Лапы обмотаны тряпками- глушить звуки шагов на охоте. Больше до самого вечера ничего интересного не случилось. Начало смеркаться и лагерь приступил к подготовке ко сну. Сменились караульные, но в отличие от своих утренних товарищей, делать обход стен гноллы даже не почесались. Огни в лагере окончательно погасли, остался пылать только костер караульных возле входа. Ушедшие утром отряды к ночи так и не вернулись. Ну и отлично! Меньше гноллов- легче бить. Затеянная мной вчера авантюра за день превратилась в план. Стемнело. Сейчас гноллы покрепче уснут, часовые расслабятся и в гости постучится Медведь.
Луна из-за облаков так и не появилась. Шелест дождя глушил все окружающие звуки. Прикрытие сформировалось достаточное для начала активных действий. Спасибо адаптивному зрению, мне это не сильно мешало, вижу не как днем, но достаточно четко. Эх, засада — это не самое лучшее, что может случиться в жизни. Изматывающее ожидание, холодная и влажная земля. Моя лежка давно превратилась в жидкую лужу, но ещё чуть-чуть — и она трансформируется в глубокое озеро с белыми лебедями. Пух сидел и чесал лапой за ухом. Он смотрел на меня, как на водоплавающего идиота, истинного покорителя морей. Как ни крути, а ему с шерсткой полегче будет, чем мне в мокром тряпье.
Днем было ни подняться, ни размяться- любое движение могло привлечь внимание гноллов. Все эти лучшие спутники засады сделали своё черное дело. Тело затекло, еле-еле поднялся, долго разминал гудящие мышцы. Хождение по мукам. Вот так и понимаешь, что если бы враг под вечер накрыл внезапно лежку- пришел бы мне конец. Радует только регенерация. Она периодически подключалась и бодрила организм, а сейчас за считанные минуты, после легкой разминки, привела мышцы в боевое состояние. Зато Пух отоспался, тепло ему было под моим брюхом. Мочить под дождем морду никому не хочется, но надо.
Дождь усилился. Спуск с холма был похож на марш хромолапых пингвинов. И всё равно пришлось хвататься за пучки травы, лишь бы не покатиться мешком вниз. Чудом не сорвался.
Обошел по кругу лагерь, держась на достаточном расстоянии. Наткнулся на размокшую дорожку. Она уходила в сторону горного хребта и вилась по низине. Меньше сотни шагов — и вот уже каменистое русло. Ручей не очень глубокий, но холодный. В крайнем случае, можно будет по нему отступить. Дождь, конечно, скрывает следы, но вот грязь — наоборот, та ещё предательница. По крайней мере, замедлю погоню или вообще собью со следа. Пошел обратно к лагерю, попутно в голове кружились мысли. Пух семенил следом, частенько пофыркивая от влаги.
Этот чертов дождь, от которого у
