— Извините, парни. Знаю, виноват. Но так надо. Когда-нибудь я вам объясню, почему поступил так по-скотски. Но другого выхода у меня не было. Когда узнаете всю правду, то, возможно, многие из вас меня поймут. По крайней мере, я на это очень надеюсь, — мысленно проговорил я и отвернулся, уткнувшись лицом в бездушную гладкую твердь камня.
Почему на душе так паршиво? Почему?… Как не крути, но я их обманул, и отчасти предал. Боюсь, с моим исчезновением в скором времени у них могут возникнуть серьёзные проблемы. Джованни был не только лидером Форчелловской шайки малолеток, но и его мозговым центром. Чёткая дисциплина, исполнительность и осторожность были залогом успеха их криминальных делишек. Ещё его считали фартовым, так как за последние два с половиной года ни один человек из его окружения не угодил в лапы полицейских. А если ещё учитывать тот факт, что мой друг Тони Капуто, который отвечал за все финансы, в том числе и за наш «общак», тоже решил навострить лыжи к своей тётушке на курортный остров, то руководить бандой просто будет некому. Из авторитетных ребят оставались только Вито Руджеро, Пино Дамико и Альваро Торрес. Остальные парни были гораздо моложе их и при всём желании на роль лидера они никак не тянули. Правда, есть маленькая надежда на то, что Большой Вито включит свои обезьяньи мозги и примет бразды правления. Он единственный человек, который хоть что-то соображал в их криминальном бизнесе. Хотя… я не уверен, что у него что-то получится. Он хороший исполнитель, но руководящей жилки в нём нет. Есть только большая любовь к деньгам и жажда власти…
Сука, но почему меня беспокоит судьба всех этих пацанов, бегающих по берегу в поисках моего тела? Ведь, если хорошенько подумать, они мне абсолютно чужие люди. И я их знаю только по воспоминаниям Джованни Руссо и того малого времени, что успел провести с ними на пляже. Неужели произошло слияние наших сознаний? Получается, что да. И вместе с памятью итальянца я ещё получил и его безнравственную личность. И теперь я этакая химера — талантливый футболист из прошлого в теле аморального малолетнего бандита. В этой ситуации меня радует лишь одно — управляю телом и сознанием я, а не он. Мне остаётся только надеяться на то, что его личность уже никогда не проявит себя и я стану полноправным владельцем его тела. Иначе, мы просто не уживёмся. У нас слишком разные взгляды на жизнь, слишком разные цели, слишком разное воспитание.
Я постарался отогнать дурные мысли прочь и сосредоточиться на поставленной цели. Если я и дальше буду лежать на холодных камнях, то боюсь, что не только заболею, но и опоздаю на старую городскую пристань. А там меня ждать никто не будет. Уплывёт кораблик и мне придётся искать другой водный транспорт. А это будет сделать не так-то и просто, тем более ночью, когда все нормальные люди спят. Поэтому нужно поторапливаться. Как говорится, брать ноги в руки и поскорее валить к ранее оговоренному месту встречи с синьором Сержио, который будет ждать меня в своей машине.
Икроножную мышцу то и дело сводило судорогой. Мне надоело терпеть боль. Я перевернулся на спину и отстегнул от шорт большую булавку, приготовленную на подобный случай. Согнул ногу и несколько раз воткнул иглу в каменную мышцу и хорошенько помассировал её. Не сразу, постепенно боль стала уходить. Теперь дело оставалось за малым — собрать всю волю в кулак и незаметно покинуть территорию городского пляжа, пока сюда не вызвали спасателей, медиков и полицейских.
Пригибаясь и помогая себе руками, я аккуратно прошёл наваленную пятиметровую линию камней и, достигнув песка, изо всех сил ломанулся к дороге. Пять ударов сердца, и я уже находился за пределами родного пляжа, где Джованни любил проводить вечера в шумной компании своих друзей. Лёгкое вино, звонкая гитара, весёлые песни, вкусная пицца и уютный костерок — уже в прошлом. Я как будто бы переступил ту невидимую черту, разделяющую его, вернее, уже и мою жизнь на до и после…
Впереди меня ждёт очень много изнурительной работы. Работы над собой и своим нетренированным телом. Нужно совершить невозможное. Сделать то, что до меня, наверное, не делал ни один человек в спорте — за каких-то три-четыре месяца научить новое тело всем премудростям любимой игры и оказаться в профессиональном или полупрофессиональном футболе.
Спешить особо некуда. Прокачиваться буду постепенно. На моей стороне будет опыт прошлой карьеры, молодость, спортивное тело и большое желание играть в футбол. Начну с самых низов итальянского футбола и шаг за шагом буду потихоньку идти к своей заветной цели — стать лучшим футболистом страны, а затем и всей планеты. Так что с этой минуты я буду жить только футболом. Другой жизни я себе просто не представляю.
Чтобы не повредить и не поранить босые ноги я старался бежать по краю дороги, уходя на её неосвещённую часть лишь в те моменты, когда слышал приближающиеся звуки автомобилей и скутеров. На полпути я прибавил ходу и через несколько минут уже был на условленном месте.
Быстрый бег меня немного согрел, но, остановившись, я понял, что судорожно трясусь от холода. Меня натурально коноёбило, и я ничего не мог с этим поделать. Синьор Сержио, увидев меня, вытащил из машины небольшой клетчатый плед и, накинув его на мои плечи, тут же скомандовал:
— Быстро в машину! — и, открыв дверь, помог мне залезть на заднее сиденье автомобиля, на ходу добавляя. — Я думал, ты появишься раньше. Хотел уже ехать на пляж, а тут вижу, ты бежишь.
Я не стал ничего отвечать. Только улыбнулся и поплотнее укутался шерстяным пледом, пытаясь согреться. Какое же это блаженство, вот так вот сидеть в тёплой машине.
— Держи. Это горячий кофе, — сказал мужчина, убирая небольшой термос на переднее пассажирское сиденье.
Я с радостью принял из его рук пластмассовую кружку, вернее, это была крышка от термоса, и с удовольствием сделал большой глоток обжигающего напитка. Затем ещё и ещё, и ещё. И с каждым глотком я чувствовал, как мой организм понемногу приходит в норму. Тёплый салон автомобиля, уютный мягкий плед и горячий кофе сделали своё дело — я более-менее согрелся.
— Не торопись. У нас ещё есть время в запасе, — с улыбкой сказал бывший военный. — Рядом с тобой лежит пакет с твоими вещами. Как отогреешься, оденься потеплее, — и только я хотел спросить про свой рюкзак, как он, словно прочитав мои мысли, добавил. — Рюкзак лежит в багажнике.
Я молча кивнул, продолжая наслаждаться горячим кофе. Синьор Сержио достал мобильник и набрал чей-то номер и, дождавшись соединения, сказал лишь пару слов: «Всё хорошо». Потом посмотрел на меня и, улыбнувшись, пояснил:
— Это я твоей бабушке звонил. Сам понимаешь, она переживает за тебя.
Я опять молча кивнул и в несколько глотков допил содержимое небольшой кружки. Затем вылез из машины, стянул с себя мокрые шорты и трусы, отжал их и кинул на сиденье. Сверху пакета лежало небольшое полотенце. Я сразу сообразил, что его положила бабушка. Вытер насухо голову и начал торопливо облачаться в одежду. Убрав мокрые вещи и полотенце в пакет, я уселся на переднее сиденье.
— Спасибо, синьор Сержио, — глядя на мужчину, поблагодарил я его.
— А ты молодец. Рисковый парень. Не каждый решится на подобное. Уважаю таких людей, — сказал он и полез в бардачок, откуда достал небольшую плоскую металлическую фляжку. — На, держи. Это от простуды. Сам делал.
Я открыл фляжку и принюхался к её содержимому. Пахло ароматом каких-то незнакомых трав и алкоголем. Я сделал несколько маленьких глотков и невольно поморщился, чувствуя, как внутри меня начало растекаться приятное тепло.
— Это что⁈ Сколько тут градусов⁈ — отдышавшись, спросил я, делая очередной глоток крепкого напитка.
— Настойка на травах. Пятьдесят три градуса. Рецепт говорить не буду. Он секретный. В длительных рейсах только ей и спасался. Перед сном сто грамм внутрь и на утро уже нет никакой хвори, — усмехнулся мужчина. — Ты пей-пей. Только всю фляжку не вылакай, а то быстро окосеешь. Хотя… смотри сам. Всё равно скоро своими ногами ходить не будешь. Закроешься в каюте и до утра будешь спать.
