«Но я не могу!!!»
«Ай, не дури голову. Хренова куча аристократов катается по обеим столицам и окрестностям, и не переживают ни разу. Тем более у тебя тут не перевозка кого-то или чего-то, а испытание нового, по сути, образца. Так что перестань изображать капризного карапуза и поехали».
Я стоял — и не понимал, что вообще мне делать и как реагировать. Никаких логических доводов против я придумать не мог, только вбитые бабушкой в детстве правила, которые явно и очевидно работают не в полной мере или не работают вообще. И все возражения на фоне дедовых аргументов выглядят именно что капризами.
«Всё, скажи Семёнычу, чтобы открыл ворота и лезь за руль».
Тяжко вздохнув, я вынужден был признать, что другого варианта на самом деле нет. Пришлось так и поступить. Только сначала сбегал в свою комнату, взял пару макров из апрельской добычи — те, что попроще, чтобы при крайней необходимости использовать для питания машины. И уже на обратном пути понял, что сглупил — можно заехать к Пырейниковым и купить у них запасной растительный накопитель, или два.
«Это называется прокрастинация. Один из вариантов — выдумывать себе кучу бессмысленных и бесполезных по сути своей дел, чтобы не начинать то, что не хочется».
Интерьер кабины зримо изменился. Мы разрезали диван на три части, середину выкинули — точнее, выкинули основание и набивку, кожу завернули под низ получившихся кресел и как смогли — закрепили. Коряво получилось — жуть, но не портные мы, и не кожевенники. В планах деда заказать «нормальные» сиденья по нашим чертежам и размерам, но это потом. Между креслами сделали железный ящик, на который вынесли рычаг переключения между передним и задним ходом, куда добавили положение для стоянки, блокирующее подачу энергии на двигатели.
Внутри коробки было место для ручной клади, на верхней крышке дед заставил сделать фигурные пазы для стаканов и бутылок разного размера. При этом едва удалось остановить, за неимением времени и нужных специалистов, попытку сделать в ящике холодильник, а дно выемок сделать подогреваемым или охлаждаемым по выбору.
Изменилась, хотя по мнению деда — просто появилась — панель приборов и куча других панелей с решёточками, крышечкам и не пойми чем, где-то — «для красоты», где-то — под конкретную задачу, например — под радиоприёмник и почему-то несколько громкоговорителей к нему.
В кабине появились задние двери — намучался я с ними знатно. Туда поставили диван, безжалостно вырванный из брички. Правда, включив голову, взял передний, оставив повозку пригодной к использованию. Дед на это решение плевался, ругался, но принял как «пародию на макет имитатора прототипа нормального сиденья». Я уже говорил, что у него странное понимание нормы?
«Садись, расслабься, и частично передай мне управление. Так, чтобы ты чувствовал работу мышц — будем нарабатывать тебе навык вождения. А, ну и обзор не отключай — это я так, на всякий случай».
Ну, начинается мой позор.
«Только давай в город выезжать не будем?»
«А где тогда испытывать⁈ По родной улице туда-сюда кататься, бесплатным аттракционом?»
«Нет!!! Ладно, давай по краю проскочим, мимо лесхоза, и на дорогу к югу от города?»
«Можно и туда: есть и подъёмы, и спуски, и повороты разные, и прямые участки для разгона».
Ага, и свидетелей меньше, подумал я тихонько.
Странное ощущение, когда твоим телом управляет кто-то другой, ты всё ощущаешь, но не можешь ничего сделать. Точнее, я-то как раз мог бы в любой момент перехватить управление телом — но что тогда делать с управлением грузовиком?
Деду пришлось всё же выехать в центр — не на главную площадь, но выскочить к пожарному депо, сразу свернув направо к под горку к вокзалу, а затем налево, к промышленному району. И если по городу дед ехал хоть быстро, но в меру, километров пятнадцать в час, то здесь разогнался до сорока и не собирался на этом останавливаться!
«Дед! Не гони!!!»
«Да как тут гнать-то? На чём⁈ Два движка по двадцать пять лошадей на каком-никаком, а грузовике[2], это можно разогнать только вниз с горы при попутном ветре!»
«Ты сейчас гонишь!»
«Я⁈ Чистую правду говорю!»
«При чём тут правда⁈ Скорость у тебя какая⁈»
«Да никакая, блин! По городу велосипед изображал, еле полз, и тут телепаемся еле-еле».
«Ты сорок пять едешь!»
«Я и говорю — еле ползём. Нет, конечно, дома здесь тоже больше шестидесяти нельзя было, но тут у вас никаких знаков ещё не ставят! Но разгоняется этот аппарат мучительно медленно. До „сотки“ за полчаса, что ли?»
«До какой „сотки“, ты о чём⁈» — Я даже мысленно осип.
«До ста километров в час. Но ты прав — ни о какой „сотке“ тут мечтать не приходится, похоже, как у „полуторки“ — максимум километров семьдесят. Но там этот максимум был теоретический, из-за „качества“ трансмиссии практически недостижимый, а здесь, может быть, удастся и на самом деле выжать».
«У вас там все так носятся⁈»
«У нас там так ПОЛЗАЮТ немногие. Даже жена моя предпочитала держать девяносто с хвостиком. Ну, так это „любимая“ скорость и у её машины, „Веста“ лучше всего себя „чувствует“ на девяносто-ста, если сильно больше — начинает слишком расти расход горючки, если меньше — машина „тяжелеет“, буквально „виснет на руле“. Так что они сошлись характерами у меня в этом плане».
К сожалению деда — и к моему несказанному облегчению — больше пятидесяти разогнаться деду не позволила дорога — и её состояние, и ширина, и повороты.
«Я был неправ, когда рассчитывал время в пути на машине, по крайней мере — если брать что-то вроде этого. Закладывал в расчёт скорость шестьдесят-семьдесят, а надо сорок-сорок пять. Так что он дома в Смолевичах до бровара в Алёшкино за пятнадцать минут — это утопия. Мы только по городу тошнили больше десяти минут, и от переезда ещё минут двадцать трястись, итого — полчаса вынь, да положь. Грустно это, Юра».
За переживаниями и новыми впечатлениями я почти не заметил, как мы доехали до этого самого Алёшкино, вызвав там немалое волнение. И удивили невиданным аппаратом, и напугали неожиданным визитом. В том числе и жену Пробелякова, которая, в отличие от меня, никаких новостей от мужа не имела.
Пришлось выделить полчаса времени, рассказывать, где он, чем занимается и что не сегодня — завтра будет дома. Потом подумал: «А что это я дурью маюсь⁈» и достал мобилет. Набрав Пробелякова и установив связь, отдал прибор собеседнице, чтобы узнала все новости из первых рук. Попросил потом принести аппарат в контору и пошёл туда, проверить документы и ход дел в целом.
Кстати, посмотрел, наконец, как в реальности выглядят те самые таблетки из прессованных пивных дрожжей, которые довольно охотно принимались на реализацию аптекарями. Причём новинка потихоньку расползалась по стране. А что? Груз довольно компактный, ящика хватает надолго. Уже сейчас отправляли в Смолевичи, в Минск, в Борисов, Бобруйск… На очереди были Могилёв и Орша, в других направлениях новый товар расползался медленнее. Но на каждом картонном ящике теперь красовался тот самый чибик «повышенной милоты», которая, кстати, на репродукциях ослаблялась, однако продолжала действовать. По нижней части картинки пустили ещё текст «Рысюха», чтобы знали, кто это. Смутно ощутил эмоцию сдержанного довольства — значит, Хранительнице идея нравится и на пользу идёт.
Крупных нарушений не нашёл, мелкое разгильдяйство пресёк, мобилет отобрал, детвору от автомобиля отогнал. Ну, можно и домой.
«А, может, и по другим объектам с инспекцией проедемся? Сколько тут до тех Шипян, ой, до Шипуново? А там и Курганы рядом».
Дед проговорил это тоном опытного искусителя, да и правда — почему бы не заглянуть? Себя показать, напомнить работникам, как начальство выглядит, да и посмотреть своим глазом.
«Ладно, поехали».
[1] Это и в поиске Яндекса по картинкам тоже работает, я проверял J
[2] Вполне в моде начала 20 века и нашей истории. Знаменитый «Форд-Т» имел двигатель 20 л. с., «полуторка» ГАЗ-АА и двухтонка ГАЗ-ААА — 42 л. с., после модернизации — 50 л. с. Грузовики АМО-3 грузоподъёмностью 2.5 — 3 тонны — около 60 «лошадей». Причём это всё (кроме «Лиззи») — середина тридцатых. У Юры, напомню, аналог двадцатых годов и грузовик с паспортной грузоподъёмностью 2 тонны.
