утоптанную площадку и замер в ожидании, пока десять оболтусов возьмут клинки и построятся.
— Задача простая. Вы все вместе атакуете меня. С мечами. Можете использовать абсолютно все приемы, изученные вами. Тому, кто меня хотя бы заденет, я выплачу сто рублей золотом. О ранах не беспокойтесь. Стас, проявись пожалуйста.
Я вздрогнул — в пяти метрах от меня воздух уплотнился, обрел очертания и с тихим хлопком превратился в полного мужика все в той же черной форме и латах. Мужик отошел к моему дереву, навалился плечом и замер, сложив руки на груди.
Из-под одежды у него изливалось знакомое зеленое сияние. Маг жизни.
— Стас у нас лекарь подразделения. Поэтому вылечит любую рану, полученную вами в бою.
Я заметался взглядом по поляне. Интересно сколько тут еще скрытых наблюдателей и замер, не поверив своим глазам. Если смотреть нормальным, прямым взглядом, то обычная поляна с полосой препятствий.
А если взгляд чуть расфокусировать…
Я насчитал пятнадцать разноцветных, чуть прикрытых
темным дымком, сияний окруживших нас — боевики скрытые каким-то заклинанием. Я моргнул и все исчезло. Опять пустая поляна.
Я не знал сколько сотрудников службы прибыло в город, но держу пари что почти все они собрались здесь. К финальному акту пьесы.
— Начали — Резкая команда вернула меня к разворачивающемуся действу.
А посмотреть было на что. Десяток подростков, словно стая диких обезьян окруживших дикобраза, маша мечами во все стороны пытались достать Белоусова но тот даже не доставая своего меча, короткими выверенными движениями метался между ними и наносил рубленые удары ребром ладони. Обезьяны падали один за другим, пока не остался последний, который пытался что-то изобразить клинком, но после двух простых связок полег на землю.
Белоусов кивнул лекарю, перешел на другую площадку и скомандовал второй десятке взять у проигравших мечи и нападать. Эти полегли еще быстрее. Видимо сказывалось зрелище быстрой расправы.
Офицер даже не запыхался, переходя на третью площадку.
Он молча кивнул нам на мечи и стал ждать.
Я подошел одним из первых выбрать себе меч. Поднял первый попавшийся — какая разница, они все одинаковы. Взмахнул им, прокрутил восьмерку, проверяя баланс, и пошел строиться.
— Нападайте! — сделал Белоусов приглашающий знак ладонью.
Семь моих одногрупников пошли вперед и разбрелись, стараясь окружить его. Я остался на месте, опустив меч. Боевик заметил это и ухмыльнулся.
Все произошло по сценарию первых двух боев. Наконец мы остались одни.
— Ну что ж ты не нападаешь Демидов? — Белоусов улыбнулся — как насчет сложить оружие?
Вокруг нас с тихими хлопками стали появляться люди.
— А вот хрен тебе. Подойди и возьми! — Я тоже криво ухмыльнулся и поднял меч.
Крутанул вокруг себя две восьмерки чтобы «прогреть» мышцы рук и замер с поднятым клинком в якобы расслабленной позе. Белоусов сразу перестал улыбаться. Он заскользил вокруг меня, заставляя меня поворачиваться и поводя руками. Знаю, знаю эту уловку — заставляет отвлечься на движение рук и ног. Детский сад.
Поворачиваю корпус вслед за его движением, не опуская меча, и внимательно смотрю за его лицом. Когда профессионал в движении, сложно поймать момент, когда он решит напасть — не отследишь движение мышц. Другое дело лицо. Лицо и мерцание магического источника.
Я угадал момент даже не по лицу — в мгновение от источника как будто разошлась красная сетка сосудов, и Белоусов бросился на меня в прыжке.
Время для меня остановилось. Стало тягучим словно патока.
Я ушел в сторону, скользнув по его руке клинком. Не нанося тяжелую рану. Нет. Скорее длинный порез. Пока он не возьмется за меч и не обратит его на меня, я не хочу его убивать.
Время вернулось в свое обычное течение. Я довернул тело в направлении Белоусова и опять замер. Он тоже замер с крайним удивлением на лице.
Бросил быстрый взгляд на руку и пробормотал:
— А ты не так-то прост, мальчик. Да.
Он внимательно посмотрел на мое лицо, ища отголоски эмоций.
Ну-ну. Как бы не так. В эту игру можно играть вдвоем. Я тоже абсолютно контролирую лицо, да и эмоций в бою у меня особо нет. Эмоции мешают.
Бой, как я уже говорил, сродни шахматной партии. Здесь все зависит от навыков, умения контролировать окружающий мир и умения просчитывать ситуацию на несколько шагов вперед.
Вот только, похоже, что этот бой мне может и удастся выиграть, а войну нет.
Вокруг кольцом стояли боевые маги и пока только следили за нашей схваткой. Броситься с мечом на магов? М-да. Не смешите мои тапочки.
Белоусов стоял, следя за моим лицом. Меча он так и не достал, но зато я видел, как разгорается сетка каналов и сияние перебрасывается на тело, заставляя его полыхать красным призрачным огнем. Внезапно он пропал с того места на котором стоял и через долю секунды мне в спину прилетел тычок сбивающий с ног. Я все-таки успел сгруппироваться и отбросить бесполезный меч. Сделал кувырок через голову и вскочил с разворотом тела вокруг своей оси.
Вот сука сраная — ускорился за счет магии. Я замер в стойке Баньмабу глядя на него. На его лице появилось удивление, и он снова растворился в воздухе. За секунду до этого, ускорился и я, скользнув в боевой транс, поэтому заметил его размытое движение в мою сторону и успел крайним напряжением мышц перетечь в сторону на ногу, разворачивая тело и выкидывая ладонь, сложенную в копье. Но вот мой ответный удар не достиг цели — Белоусов был быстрее. Ненамного, но все же парировал удар. В состоянии ускорения мир словно замирает. Из головы уходят все прочие мысли кроме тактики боя. Но проблема в том, что в этом состоянии надо иметь сильный мышечный каркас, чтобы просто двигаться на запредельных скоростях. В этом теле у меня его не было, и я прекрасно понимал, времени и возможностей у меня немного. Жировая ткань в организме в режиме ускорения — сгорает как вата, мгновенно питая мышцы энергией.
Воздух при движении становиться текучим как вода, а вы били когда-нибудь по цели находящейся в воде? Лежащую в воде на расстоянии двух рук? Попробуйте как-нибудь.
Перехватывая инициативу, я понесся в сторону противника, подпрыгнул, чтобы нанести связку ударов шея-грудь. Скользнула мысль, что я все еще не хочу убивать. Такие удары максимум оглушили его и сломали бы пару ребер.
Навстречу мне полыхнуло реальное пламя, принимающее
