смотреть ей вслед и слегка охреневать от всего происходящего. Да уж, мир, может, и стал гораздо более реалистичным, но люди в нем все равно ведут себя временами так, словно вышли из анимешной слайсухи эпизодов на пятьсот-шестьсот. Что это был сейчас за финт ушами? Зачем так все усложнять? Ведь я хотел, чтоб она зашла, и она сама хотела…
А что-то внутри все равно пересилило. Полностью забороть ее природную стеснительность и нерешительность у меня пока не выходило.
(теперь главное, чтоб она и правда резаться не начала на эмоциях)
Черт, правда. Я привалился к низенькому декоративному забору и задумался. Она действительно может пустить свой ножик в ход, если не сумеет совладать с чувствами, которые сегодня как раз ПРОБУДИЛИСЬ. Благодаря мне. Если бы дело происходило в откровенно виртуальном мире, набил бы себе чит на невидимость и прошпионил бы за ней до самого дома. Не для удовольствия, а только чтоб убедиться, что тихоня не начнет себе кровь пускать.
Но здесь таких читов не предусмотрено, да и вводить их некуда. А шкериться в кустах или в картонной коробке, как ГГ серии «Метал Гир» не вариант. В лучшем случае я ничего дельного не увижу, только вымотаюсь как псина или простужусь, а в худшем… меня сочтут сталкером-извратом и в ментовку все-таки заявят.
Надо же было опять упустить самоконтроль. Ведь жизнь всеми силами намекает, что нельзя так. Однако теперь об этом грустить смысла нет, почки уже отвалились. Я облокотился на этот хлипкий заборчик (надеюсь, под моим весом он не сломается — получить от соседа в лоб и влететь на бабки совсем не улыбалось) и оглядел окрестности. Никого из соседей на улице не было… лишь кто-то в доме через дорогу истошно скрипел креслом-качалкой. Хотел бы я тоже так… нихрена не делать в свой законный выходной, а сидеть на террасе, хлестать чай со льдом или что-то покрепче и просто кайфовать, глядя по сторонам.
(не становись дедом раньше времени! еще успеешь старческого бытия хлебнуть… или нет. в россии мужчины не очень долго живут, хехе)
Интересно, чем сейчас занята Саёри? Скрипт в подобное не углублялся, все-таки там повествование шло с точки зрения ГП, поэтому жизнь девочек была скрыта «туманом войны». Но ведь когда Гару нет рядом, не может же она овощем в койке валяться и киснуть в своей хандре?
(или может?)
Да не. Сайка не тянет на человека с хобби или хардкорными увлечениями (кроме рисования, конечно), она человек простой. Но в каких-нибудь симсов или казуалочки три-в-ряд на мобилке — почему нет?
Я достал из кармана телефон и посмотрел на часы. Без десяти минут пять вечера. Солнце, неумолимо шпарившее зноем, начало потихоньку сбавлять обороты. Поднялся прохладный ветер, с деревьев поблизости полетели листья. Такие же высохшие и мертвые, как тот, в который превратился клочок свитера.
Если я все-таки собираюсь разобраться с этим шутником гребаным, сейчас самое время начать. А то односторонняя коммуникация не канает, уж простите. Не то он осмелеет и посреди ночи мне стеночку в доме приподнимет, как в фильме про царя, который менял профессию. А там уже простор для действий открывается. Прирезать или просто подушкой придушить…
— Обломаешься, — пообещал я пустоте и пихнул телефон в карман, — я тебе сам полную охапку накидаю.
Пустота, конечно, ничего не ответила. На ходу извлекая ключи, я направился к дому. Напоследок еще раз бросил взгляд на окна спальни Саёри. Вроде бы колыхнулись занавески… или показалось?
…
— Признаю, это… неожиданно.
Моника остановилась напротив зеркала с «приветом» и придирчиво его оглядела. Подобралась поближе и осторожно коснулась пальцем буквы «П». Обвела ее по контуру.
(почти как полицейские труп обводят)
Она щас сама поступила как полицейский. После того, как я скинул фотографию зеркала, в ответ получил только краткое «Сейчас буду». И действительно, самое большее минут через десять госпожа президент явилась и приступила к личному осмотру.
— Да ладно? Какие еще заключения будут, Шерлок? — съязвил я.
Она нахмурилась и поджала губы.
— Пока я полную картину не сложила в голове — никаких. Так что будь другом, выведи извилины на сотрудничество и воспроизведи сценарий вчерашнего дня. Во всех деталях, если это возможно.
Это предложение мне совершенно не понравилось. Много за последние сутки произошло такого, что не очень порадует главу нашего клуба. Особенно после того, что мы сегодня делали с Юри. Нет, если б дело касалось исключительно меня, то и хер бы с ним. С другой стороны, она ведь и так в курсе, что вчера я с Саёри время проводил, так что…
— Короче, — начал я, — рассказывать особо и нечего. После того, как ты ушла, я еще отрубился и провалялся в отключке часа полтора. Потом живенько проснулся-томаснулся…
Брови моей собеседницы в удивлении взметнулись вверх.
— Что-что ты сделал?
— Проехали. Скажем, привел себя в вертикальное положение. Но в ванную все равно заскочил, без душа по утрам не могу. И тогда тут никаких приветов не было. Чистое зеркало, даже совсем не заплеванное зубной пастой. Потом быстро схавал приготовленный тобой завтрак… отлично, к слову, получилось, вкусно и нажористо.
Моника лишь задумчиво кивнула. Но по тому, как порозовели ее щеки, я понял, что похвала ей по душе пришлась. Хороший знак. Может, теперь, когда она узнает, где ее обожаемый Гарик ночевал, то не опустится до кровопролития и членовредительства.
(да, членовредительство было бы особенно неприятно, согласись. в нынешней ситуации этот элемент твоего организма весьма ценен)
— Потом помчал в школу. Там ничего из ряда вон не происходило. До того момента, как ты устроила мне скандал в коридоре и все заседание клуба пошло по п… кхм… не по плану.
По тому, как она мстительно сверкнула глазами, я понял, что поторопился. Может, кровопролитие еще и произойдет. Но вещи-то надо своими именами называть.
(ну так и сказал бы тогда, что клубная тусовка по пизде пошла, а не подбирал цензурный вариант, Гарик, двойные стандарты у тебя)
— Когда ты по-английски свалила в закат, я закрыл аудиторию, и мы с Саёри домой пошли. А по дороге жахнул ливень, и нам пришлось зайти в кафешку. Обсохнуть там, обогреться, хавчика перехватить, и все такое. А дальше ты уже все знаешь…
— Не все, — возразила Моника, — почему ты у Саёри остался на ночь, м?
Вот. Вот оно. Ничем не прикрытая ревность. Она даже не старалась ее спрятать, обида из голоса
