Капитан фыркнул:
– Тогда «Иностранный легион» был один на всю планету! А теперь таких легионов десятки тысяч.
Другой из спецназа прислушался, бросил нехотя:
– А куда деваться уволенным? Подумаешь, армии надо сокращать, еще сокращать… Я вот прошел четыре войны и семь горячих точек, хотя эти точки размером с Эстонию, была такая страна… так вот я вряд ли пойду сажать морковку.
Первый спецназовец оглянулся в мою сторону.
– Вы что, всерьез намекаете…
Капитан скривился, покачал головой.
– Нет, это полное ничтожество. Хотя все же заметно, как недоговаривает нечто. Но из-за недостатка опыта либо прокалывается, либо язвит по нашему адресу.
– Полицию нигде не любят, – напомнил спецназовец. – Разве что пенсионеры, и то редко. Нет, он дурак, а стрелять вообще не умеет.
– Нет такого мальчишки, – напомнил капитан, – который ни разу не побывал бы в тире.
Спецназовец отмахнулся.
– Для большинства первый поход в тир он же и последний. Обычно в тир ведет более крутой, он с удовольствием показывает, как бьет по мишеням, а остальные, промазав, больше не приходят.
– У этого фаната футбола, – сказал капитан, – такой вид, что и про тир не слышал.
Подошел третий, поперек себя шире, настоящий слонопотам, на нем почти рыцарские доспехи, такие из пушки не прошибить, доложил довольным ревом:
– Наши молодцы из управления взяли след успевших убежать… потом, как всегда, потеряли.
Капитан взглянул на него почти с ненавистью.
– И чего лыбишься? Дружки там?..
– Командир, – сказал спецназовец с упреком, – ну ты чего?.. Просто отдаю должное. Умеют работать. Наверное, у них жалованье выше нашего.
Первый спецназовец сказал быстро:
– Надо на это опираться, когда пойдем просить повысить.
Капитан со злостью стукнул кулаком по броне их тяжелой машины.
– Ну, почему здесь не работали камеры?
Спецназовец, что поперек себя шире, сказал очень серьезно:
– А Шерлок Холмс вообще как-то без записывающих устройств и анализаторов…
– Кстати, – сказал самый первый, – анализаторы показывают на некое противоречие…
Капитан так быстро повернулся к нему, что боец даже отшатнулся.
– Ну-ну? – сказал капитан резко. – Телись быстрее!
– Этот ваш парняга, – сказал спецназовец, – Юджин его зовут?.. Рохля рохлей, но вовремя заметил, как с крыши собирались разнести полицейскую машину.
Его напарник сказал задумчиво:
– Заметив опасность, бросился не прочь от склада, как сделал бы любой штатский…
– Тогда бы его хлопнули в спину, – подсказал тот, что поперек себя шире.
– Вот-вот, – сказал первый спецназовец, – а в условиях жесточайшего дефицита времени принял единственно верное решение вбежать в цех. Мы примерно такое отрабатывали на учениях, помните?.. До ворот всего пять шагов, да и попасть с крыши в бегущего внизу куда труднее.
Спецназовец, что поперек себя шире, сказал раздумчиво, как и должен говорить слонопотам:
– Он сделал все правильно… А там прятался возле Мариэтты, пока она отстреливалась. А когда у нее кончились патроны, он подхватил пистолет без патронов и, умело блефуя, успел перебежать опасный и легко простреливаемый участок, а там спрятался намного надежнее.
Капитан прищурился, покачал головой.
– Хочешь сказать, просчитывает реакцию противника?.. Но тогда стоит ошибиться на секунду…
– Значит, – подытожил слонопотам, – он либо очень везучий, либо очень-очень хорошо считает. Я предпочел бы первое.
– Ну да, – согласился первый спецназовец. – Предположить, что кто-то круче и хладнокровнее нас… гм… обидно.
Из глубины склада показалась Мариэтта, быстрая и целеустремленная, издали вперила в меня сердито-загадочный взор.
– Зайдем в участок, – сказала она отрывисто, – господин Юджин, вы дадите показания и можете отправляться домой.
– Пешком?
Она поморщилась.
– Тебя отвезут.
– Это другое дело, – ответил я. – Мы поедем на броневике?
– На моей машине, – отрезала она. – Полицейской!
– Мигалку включишь?
Она посмотрела свысока.
– Не дорос исчо. Пойдем! И давай рассказывай.
– Здесь? – переспросил я. – А что будем делать в участке?.. Ой, в самом деле?.. Там будет интим? С развратом или как?
Она огрызнулась:
– Запишу твою болтовню сейчас, а потом в участке запишут еще раз и сравнят. Стандартная процедура, ты должен ее знать.
– Как же, – пробормотал я, – как же… Что мне еще знать на свете важного, как не ваши процедуры?
Она не повела и бровью, дескать, не удалась провокация, и ладно, на другой поймаю.
Когда вышли из цеха, обгоревший остов полицейской машины как раз грузили на платформу, Мариэтта заметно содрогнулась и даже почти побледнела.
– Вроде бы не совсем на ходу, – сказал я нерешительно. – Хотя кто знает полицейские технологии?
– Ладно, – произнесла она, – прибыло десять полицейских машин. Стой здесь, я выясню, какую взять.
Она ушла быстро и уже собранно, не прихрамывая и не массируя ушибленное плечо. Я смотрел вслед, сердце все еще колотится, а кровь шумит в ушах, будто волны высотой с небоскреб штурмуют скалистый берег.
Меня же чуть не пришибли, даже сейчас поджилки трясутся, но, с другой стороны, внутри стучит победно и мощно, что и я не лыком шит, что-то да могу. Я же видел их за ящиками почти отчетливо, синие такие силуэты, а что размытые – ерунда, мог бы стрелять по ним даже сквозь ящики…
Переговорив со своими, Мариэтта помахала мне рукой от одной из машин.
– Иду, – крикнул я уже бодро. – Хорошо вам, сразу новую дают… В полицию пойти, что ли?
Она посмотрела с неприязнью.
– Теперь в полицию берут только бывших коммандос.
– Еще бы, – согласился я. – И то лишние остаются. В том складе тоже спецназ обитал, верно?.. Только на другой стороне. Догадаться бы, кто из вас в белых шляпах, кто в черных…
Она, как сильный пол, открыла и придержала для меня дверцу, мне даже почудилось, что хотела и голову при посадке чуточку нагнуть, чтобы не ударился о верх, а то потом заявлю о жестоких избиениях со стороны озверевшей и потерявшей человеческий облик из-за попустительства властей полиции.
– А тут ничо, – заявил я. – Хорошо, когда везде стандарт. Привыкать не надо.
– Пристегнись, – буркнула она.
– Разве тут не автомат?
– Все равно, – отрезала она.
– Традиция, – ответил я понимающе. – Люблю традиции, но почему-то не выношу.
Она молча ткнула в экран навигатора пальцем, указывая место назначения, и машина, моментально вздрогнув, пулей понеслась в сторону шоссе.
Полицейский участок оказался в старинном, или замаскированным под старинное, здании. Толстые массивные стены, дверь на вертушке, абсолютно пустой холл, а все службы и кабинеты либо на втором этаже, либо там дальше… что и понятно, если самоубийца на автомобиле с ручным управлением и на огромной скорости сумеет удариться в двери, то пусть хоть все авто будет начинено взрывчаткой, взрыв грянет впустую и никому даже не прищемит пальчик.
Она оставила машину на полицейской парковке перед зданием, в дверях двое встреченных полицейских на меня сразу посмотрели с таким видом, словно поторопятся заковать в наручники, неужели у меня такой лихой вид, буду гордиться…
Мариэтта провела на второй этаж, где народу уже как муравьев после дождя в безветренный вечер, толкнула дверь в одну из комнат.
– Входи. Нет-нет, там другой отдел, садись вот здесь.
Я сел к столу, где и столешница вся представляет экран в 8 UK, и на нем еще всякая мелкая аппаратура в беспорядке, словно и в полиции работают творческие люди.
Подошел хмурый полицейский, посмотрел на меня, на Мариэтту.
– Приковать его к столу? Или сразу в комнату для жестоких пыток?
Я посмотрел на обоих с интересом.
– Дайте угадаю, кто из вас будет играть злого, а кто доброго… Женщины должны быть добрее, потому эта самка вот будет по контрасту злым полицейским, а вы как мужчина… вы ведь мужчина?.. а то как-то с этим стиранием различий… я же вижу, что вы продвинутый… должны играть доброго. Но так как я этого и ожидаю, то все будет наоборот…
Он буркнул:
– Много для вас чести, придурок, чтобы с вас снимали показания сразу двое. Я бы тех, кто болеет за «Торпедо», сразу сажал за решетку лет на сто, пока не поумнеют. «Спартак» – чемпион!.. Мариэтта, он твой. Скинешь потом то, что от него останется, на мой комп. Или занесешь к моему столу, если еще не умеешь пользоваться сетью.
Он ушел, не замечая меня больше, а она села напротив за стол, киношно хрупкая и нежная, такие в сериалах легко разбрасывают одним движением руки двухсоткилограммовых спецназовцев, ухитряясь не растрепать сложную прическу.
– Рассказывай, – сказала она, – как все было.
– Начинать сначала?
– Да.
– В начале сотворил Бог небо и землю, – сказал я важно, – Земля же была безлюдна и пуста, и тьма над бездною…