— Не хотите сняться в кино? — ничего лучшего в голову не пришло.
— Очень банальный приём, — забавно сморщила рожицу красавица, — Сколько вас здесь таких ходит, прямиком с Мосфильма. Пристают к нам простушкам-первокурсницам. А вы меня сразу на главную роль хотите или сначала в эпизодах помучить?
Чувствую, что надо мной издеваются и решаю поддержать игру. Сначала сажусь на корточки и завязываю ботинок. Далее произношу максимально серьёзным тоном.
— Есть вакансия на роль принцессы. И, конечно, только главная роль, — не выдержав улыбаюсь уж больно девушка милая, — А если серьёзно, то через год или полтора, мне действительно понадобится актриса. Давайте сделаем следующим образом. Встречаемся здесь, ну, например, 25 января 1967 года на Татьянин день. Это не шутка.
Только с днём студента я точно переборщил, судя по наморщенному носику. Девушка явно пыталась понять, что это за дата. Они же здесь все комсомольцы и привыкли отмечать совершенно иные праздники.
— У меня день рождения в другом месяце и откуда вы знаете моё имя? — неожиданно произносит студентка.
Упс. Как бы меня здесь в приставании или преследовании не обвинили. Девушка хороша, ещё раз окидываю её взглядом. Но я женат, а через год могу оказаться по распределению в каком-нибудь Турткуле. Делаю серьёзное лицо, хотя, глядя на Таню, хочется постоянно улыбаться. И почему я ей назначил встречу через полгода?
— Надеюсь, вас не отчислят за неуспеваемость. Напоминаю, на этом месте 25 января следующего года.
Уже пройдя метров десять, услышал в ответ явно обиженный голос.
— Даже не подумаю. И вообще, я отличница!
Улыбаюсь и иду дальше. Навстречу попадается в основном молодёжь и пенсионеры, разбавленные мамочками с детишками. Народ так же, как и я, радуется тёплым денькам. Засматриваюсь на очередную стайку девчонок, и получаю в ответ добродушное хихиканье. Хорошо!
— Может, всё-таки я приеду? Ну дикарём поживу, комнату какую-нибудь сниму?
Судя по недовольному выражению лица, Зоя была не в восторге от моего предложения. Забыл, вернее, просто не знал, что супруга с детьми собралась на море в августе. Ведомственный санаторий в самый разгар сезона может принять далеко не каждого отдыхающего. Но для неё сделаны исключения из правил. У меня на это время были запланированы съёмки и пришлось отказаться от поездки. Так как многое изменилось, и от работы помощника режиссёра меня отстранили, то я решил сгонять на море самостоятельно. Только натолкнулся на стену непонимания. Хотя отпуск можно взять в любой момент, так как всё равно придётся уходить с Мосфильма.
— Мы забронировали билеты заранее. Сейчас их не купить, даже если попросить папу, — чего-то слова супруги попахивают отговорками и нежеланием видеть меня рядом, — И вообще, ты сам говорил, что придётся искать новую работу. Может лучше заняться этим, чем кататься по пляжам?
Вот и поговорили. Не знаю, чего на неё опять нашло. Вроде помирились после ссоры на даче. Вину загладил, заказав ей два новых купальника. Сложно понять эти постоянные взбрыки. Фильм наконец-то снял, пусть и короткометражный. Деньги тоже зарабатываю и планирую резко увеличить доходы. Чего ей ещё надо? Хотел попросить тестя выделить машину и сгонять на ней. Но с таким отношением уже не хочется. Самое забавное, что мы вполне себе нормально спим вместе, может, не так интенсивно, но всё равно.
— Мама, папа приехал!
Пузик, сидящая посреди цветущих яблонь, откладывает книгу, поворачивается и трогательно улыбается.
Странно, что фильм не докрутили до конца и прервали сразу после титров. В зале загорается свет. Народ потихоньку зашевелился. Я сижу ни живой, ни мёртвый. Рядом Серова, схватившая меня за руку и тоже сильно нервничающая. Оксана вообще в полуобморочном состоянии. Только Зельцер сохраняет спокойствие, но оно явно наносное. Мысленно возвращаюсь к другому показу, который состоялся буквально неделю назад, и резко изменил мою здешнюю жизнь.
Видать колдун, который забросил меня в это время, обеспечил ещё и благоволение высших сил. Как иначе назвать сложившуюся ситуацию, не знаю. Премьерный показ перед комиссией в Театре киноактёра не предвещал ничего интересного. Данелия, как мой руководитель, пара человек из Мосфильма и несколько зевак, являлись первыми зрителями моего проекта. Не такая я большая птица, чтобы заинтересовать кого-то своей дипломной работой. Конечно, присутствовала почти вся съёмочная группа. Ведь, кроме меня с Зельцером, фильм толком не видел ещё никто.
Перед самым началом в небольшой кинозал зашёл невысокий и стройный молодой человек. Без усов я его сразу не признал. За ним следовал представительный мужчина в отлично сшитом костюме, очках и каким-то флёром чуждости. Уж очень он был похож на господина, а не товарища. Далее шёл невысокий полноватый дядечка, о чём-то спрашивающий щупленького чернявого молодого человека в мешковатых брюках и тёмной рубашке.
— Разрешите нам присоединиться к просмотру? — спросил первый, и не дожидаясь ответа, плюхнулся на стул.
Через несколько секунд свет погас, и взгляды присутствующих переместились на экран. Весь фильм со стороны гостей раздавался шёпот, будто один из них комментировал происходящее действо.
После титров гости разразились аплодисментами. В общем, я вспомнил первого вошедшего. Чуть позже мои подозрения подтвердила Серова. Андрей Тарковский пригласил в театр своего друга Тонино Гуэрру и атташе по культуре посольства Италии. Узнав о показе, вся компания загорелась посмотреть дебютную работу начинающего режиссёра. Не знаю как насчёт Тарковского, но итальянцы были явно довольны и эмоционально делились впечатлениями. Переводчик, тот самый молодой человек, еле успевал за тараторящими южанами.
Уже перед уходом Андрей пожал мне руку и с искренней улыбкой похвалил за необычные подачи некоторых эпизодов. Не люблю я ренегатов и прочих перебежчиков, но в тот момент даже не думал об этом. Всё-таки похвала от создателя «Андрея Рублёва» дорого стоит. Данелия тоже не скупился на хорошие слова, в отличие от хмурых представителей Мосфильма. В итоге, когда все представительные товарищи рассосались, мы дружной компанией засели в местном буфете. Много не пили, но посидели на славу и очень душевно. Вспоминали смешные моменты съёмок и озвучки. Зельцер оказался интересным рассказчиком и выдал много смешных историй. Давно я так не смеялся.
Я уже забыл о встрече с гостями премьеры, погрузившись в административные вопросы. Надо было закончить все дела по фильму. Вдруг на выходе из киностудии меня перехватывает Зельцер, явно нервничающий. Ничего не говоря, он потащил меня в сторону от центрального входа.
— А ты счастливый, Мещерский. Я это сразу понял. Данелия, Серова, а теперь эти итальянцы. В общем, танцуй. Атташе прислал запрос в Минкульт о показе твоего фильма на Венецианском фестивале. Ты даже не представляешь, что сейчас начнётся!
Я сначала не понял, о чём скороговоркой выпалил Илья Моисеевич. Так замучился со всякими бумажками, что было не до этого. Но постепенно до моей тормозной головы начало доходить, что вот он шанс!
— Но ты особо не радуйся, — поумерил мой пыл Зельцер, — Обычно создаётся комиссия, которая должна утверждать состав участников. В твоём случае тянуть не будут, так как запрос идёт от итальянцев напрямую.
И вот представительная делегация во главе с первым замом министерства культуры СССР Кузнецовым посмотрела фильм. Нашу группу вызвали перед светлые очи важных товарищей. Замминистра выслушивал какие-то комментарии от директора Высших курсов сценаристов и режиссёров Маклярского. Рядом скромно стоял Данелия и несколько сопровождавших большого начальника людей.
Через некоторое время замминистра оглядел нашу компашку, доброжелательно кивнув Серовой.
— Значит, это вы Алексей Мещерский, который виновен в творящемся переполохе?
Это типа юмор у него такой, думаю про себя? Но быстро отвечаю, что так и есть, а это мол вся наша группа. Биг босс заинтересованно посмотрел на Пузик, которая по своей привычке стала похожа на пятнистую свёклу. Гордиться надо, что на твою фигуру мужики запали, а не краснеть. Надо попросить Валентину Васильевну, чтобы провела дополнительный сеанс психотерапии среди белорусской интеллигенции по внушению уверенности в себе. Актриса не должна смущаться, только строго по сценарию.
