— Вроде бы, — постарался перекрикнуть я шум мотора. — А где это я и куда мы летим?
— Отвечаю по порядку, парень, — он плюхнулся на скамейку рядом со мной и продолжил, — ты на борту коптера HC-91 Военно-морского флота США. А летим мы на базу ВМФ в Пирл-Харборе, слышал про такое место?
— Это где вас японцы в 41 году разбомбили вдрызг?
— Точно, — не стал отпираться он, — было такое дело, но сейчас мы с японцами не разлей вода партнеры, а главная заноза в заднице у нас это вы.
Глава 11
Коммунизм в секции 200, продолжение банкета
Я успел к Спасской башне даже чуть раньше двенадцати, так что у меня было время пройтись не спеша по Красной площади и посмотреть по сторонам. Мавзолей работал, и туда стояла длинная очередь, начинавшаяся от самого Александровского сада. А ведь было время, всплыло у меня в голове, когда тут их двое лежало, и надпись тоже двойная была. Под словом «Ленин» значилось такими же буквами написанное «Сталин». В 61-м, кажется, году где-то под осень Сталина вынесли отсюда под покровом ночи, а гранитный блок с надписями вернули старый. Так что Гагарина с Титовым, кстати, чествовали еще на фоне Сталина, если кто-то не знал.
Неправильно это, продолжил я свои печальные размышления, что история у нас в стране каждые 20–30 лет переписывается до неузнаваемости. И каждый новый лидер объявляет предшественника исчадием ада и вместилищем всех возможных пороков. Вот и Леонида Ильича, если все пойдет так же, как и в моей предыдущей реинкарнации, совсем скоро назначат отцом застоя, а также любителем наград и орденов. Ордена он и верно, любит, но это такая малость, граждане, на фоне всемирно-исторического процесса…
А следом из глубин долговременной памяти вылезли данные об истории мавзолеев вообще и помещении туда бальзамированных тел увековечиваемых граждан в частности. Первыми мавзолеями наверно можно считать египетские пирамиды, одно из семи чудес света, дожившее до наших дней. Хотя так сложилось, что пирамиды за них не считают, а объявляют первым таким вместилищем другое чудо света — гробницу карийского царя Мавзола в городе Галикарнасе… это в Турции где-то между Анталией и Мармарисом, излюбленными курортами российских туристов.
Этот царь, правивший Карией вплоть до прихода Александра Македонского, и распорядился увековечить память о себе таким вот оригинальным образом. А потом пошло-поехало… список мавзолеев на всех континентах Земли сейчас составляет сотню с хвостиком пунктов… ну про этот вот, что на Красной площади, наверно, все знают. Еще, поднапрягшись, смогут перечислить тяньаньмыньский с Мао, ханойский с Хошимином и софийский с Георгием Димитровым. Но это даже не начало списка — даже в просвещенной Европе их немалое количество, те же Пантеоны из Рима и Парижа чем не мавзолеи? А гробница королевы Виктории с принцем Альбертом? А Данте в Равенне и Фридрих 1й в Потсдаме? Не забудем упомянуть и Пирогова с Котовским, у коих есть свои мавзолеи на территории современной Украины. Что уж говорить про Азию, Африку и Южную Америку… и я вам больше скажу — даже в Новой Зеландии имеется свой скромный, но мавзолейчик.
Ну да хватит исторических сведений, перейдем, наконец, к современности. Ниночка появилась довольно скоро, буквально к началу боя курантов на башне… прослушала эту мелодию до конца, потом объявила мне:
— Как там говорил Остап Бендер — сбылась мечта идиота. Теперь новую мечту надо придумывать.
— Новая мечта не за горами, — объявил я ей, — надо только площадь пересечь, да в ГУМ зайти. Ты готова, моя королева?
— Всегда готова, — отсалютовала она мне, — веди меня, мой король.
И мы отправились наискосок, оставляя в стороне Лобное место и товарищей Минина с Пожарским. Вход в пещеру с сокровищами имени Сезама (название, кстати, кунжута в европейской транскрипции) находился именно там, где я и представлял — строго напротив мавзолея.
— Сим-сим, откройся, — сказал я, нажимая на кнопку, утопленную в правом косяке.
— Сим-сим, — тут же спросила Нина, — это же из сказки про Аладдина?
— Немного не так, — поправил ее я, — Аладдин это который лампу с джинном нашел, а в пещеру с сокровищами заходил Али-Баба. Который вместе с сорока разбойниками.
— Вспомнила, — наморщила лоб Нина, — Аладдин это красавчик такой, он вместе с грузинской балериной играл. А Али-Баба это совместный с индийцами проект, там Роллан Быков и Фрунзик Мкртчян. Оказывается, они разные люди, Аладдин с Али-Бабой, а я до этого считала, что одинаковые.
— Все верно, — подтвердил я, и тут дверь распахнулась.
Со скрипом, вот уже чего не ожидал от такого элитного заведения.
— Вам чего, молодые люди? — спросил суровый гражданин, по виду откровенно из органов безопасности.
— Нам бы внутрь пройти, — ответил я, демонстрируя входной билет, презентованный Галиной Леонидовной.
— Заходите, — предложил он, одновременно ловко забрав пропуск, — и подождите здесь минутку, — и он указал на диванчик в правом углу этой импровизированной прихожей.
А сам скрылся за занавеской в дальнем конце. Ожидание и правда оказалось непродолжительным — вернулся этот гражданин уже с цветущей улыбочкой на лице, после чего объявил:
— Прошу вас, Петр Петрович и Нина… ээээ…
— Анатольевна, — помогла она ему.
— И Нина Анатольевна, — обрадовался он, — проходите вперед и направо — время посещения ограничено только окончанием работы ГУМа, это девять часов вечера. Оплаты не потребуется, все чеки будут высланы на ваш адрес в течение суток. Служебный транспорт по окончании визита вам забронировать?
— Если несложно, — я переглянулся с Ниной, — то да, можно забронировать. Он прямо сюда подъедет?
— Нет, что вы, — отмел эту идею охранник, — по Красной площади автотранспорт может ходить только во время демонстраций. На Никольскую улицу, я покажу, как туда пройти…
И следом за этими его словами мы с Ниной и зашли в эту пещеру Лейхтсвейса…
Оказалось это обычным магазином, большим, правда, и продавщицы тут не имели брюзгливых гримас в стиле предводительницы бандитов из фильма «Бумбараш» — «ах, как вы все мне надоели!» ни у кого не читалось. А были напротив довольно искренние улыбки. И обращались они к нам исключительно по имени-отчеству. И народу совсем никого не видно, исключая нас и обслуживающий персонал, не было здесь ни души.
В первых двух залах лежала русская экзотика — хохлома, гжель, оренбургские платки, стеклянные украшения из Гусь-Хрустального и кавказская чеканка. Это, видимо, было рассчитано на гостей из дальнего зарубежья — советских граждан и товарищей из стран народной демократии такие товары вряд ли смогли бы заинтересовать.
— Интересно, но мимо, — резюмировала осмотр содержимого этих залов Нина, — у нас такого добра на Свердловке навалом. Двигаемся дальше.
И я не стал ей возражать. А дальше пошло уже гораздо интереснее — здесь выставлялась обувь, зимняя, летняя, всесезонная. Самых разных видов и производителей. Резиновых, а равно кирзовых сапогов видно не было.
— Так-так-так, — затараторила Нина, — а здесь мы, пожалуй, задержимся. Скажите, — обратилась она к миловидной, но уже в солидном бальзаковском возрасте продавщице, — это все и померить можно?
— Конечно, Нина Анатольевна, — подарила ей ослепительную улыбку она, — все это можно примерить, выбрать нужный размер и завернуть.
— Ну тогда я примерю вот эти, светло-коричневые сапоги, — и Нина показала, что именно ей надо, — и заодно уж и вон те туфли, бежевые. Размер 38–39 примерно.
Продавщица протянула ей две коробки, а я тем временем изучил противоположную стену, где выставлялась мужская обувь, и выбрал зимние ботинки на меху югославского производства. Сели они как влитые.
— Беру, — сразу объявил я, — заверните.
— Обязательно, — продемонстрировала и мне улыбочку продавщица, — покупка будет вас ждать возле выхода.
А Нина тем временем поменяла размер и тоже сказала, что берет и то, и это.
