— паренек с вызовом упер руки в боки, задирая подбородок, но потом озадаченно почесал макушку. — Ты ведь прикалываешься, Марк?
Марк, значит, а я думал, что имя наугад говорил. Хорошо, что не пришлось спрашивать, но плохо, что свое имя я, выходит, уже засветил пару раз там, где этого делать не следовало. Интересно все-таки работала память. Как бы впредь лишнего чего не сболтнуть.
— Вылетело из головы, у меня так-то тоже тяжелая ночка, — объяснил я.
— Дуда меня зовут, по крайней мере, пока так, а потом я это дурацкое имя сменю… ну я тебе говорил! Так что можешь уже сейчас называть меня Византием, или нет… Алоизием! А тебе, кстати, как больше нравится?
Я пожал плечами, взглянул на ворота, так и оставшиеся закрытыми. Имя у соседа действительно было необычное и резало слух, но предложенное взамен казалось ничем не лучше.
— И как ты развлекаешься?
— Да так, ерунда, от нечего делать решили протестировать наших Билли и Боба. В каком случае они открывают, а в каком нет. Чепуха, одним словом, — Дуда-Византий-Алоизий отмахнулся.
Я решил, что остановлюсь на первоначальном варианте и буду называть соседа Дудой — это хотя бы коротко и понятно.
— А мне кажется, что ты просто не можешь зайти, — предположил я, взглянув на ворота.
— Мы-то не можем, я тебя умоляю… — сосед выпучил глаза, но осекся и понурил взгляд. Почесав макушку, он нехотя заявил. — Ладно, не можем, это правда, чего-то никак не получается.
Судя по тому, что я успел увидеть, конструкция работала на манер энергетической печати. Ничего выдающегося, подобные замки часто ставили на тех же сейфах, которые можно открыть, если у вас есть достаточно внутренней силы и набор отмычек (без них точно никуда). Скорее всего, статуи стражей напитаны энергией определенного уклада, и, чтобы пройти внутрь, надо войти со стражами в некий энергетический резонанс. Зачем такую систему установили на входе в академию, где каждый день туда-сюда снует море студентов, не совсем понятно, но ничего сложного в ней нет по определению.
— Почему о себе ты говоришь во множественном числе? — спросил я, продолжая рассматривать механизм. И рискнул добавить: — Что-то я за тобой не помню такого.
И не соврал — память пока мне больше ничего не подсказывала. Другое дело, что она и по другим вопросам отмалчивалась, партизанка чёртова.
— Точно, ты же не знаешь! Ну-ка, — Дуда повернулся к статуям и дважды хлопнул в ладоши.
Из-за плеча каменного чудовища вынырнула лохматая мордочка грызуна. Существо что-то пропищало и юрко сбежало вниз по статуе. Крыса, что ли… только без голого хвоста. Грызун в несколько прыжков сблизился с Дудой и ловко взобрался на плечо соседа. Усевшись, пискнул, глядя на меня круглыми черными глазками. Дуда аккуратно одной рукой погладил живность по голове. Вторую сунул в карман и вытащил оттуда семечку. Грызун ухватился за лакомство и запихал его целиком в рот.
— Мне выдали питомца, — с гордостью сообщил сосед. — Зовут этого красавца Ираклион Лапедриус Ист! Но сокращенно можно называть Лапик, а то никто не может выговорить полное имя.
У Дуды определенно имелась тяга к помпезным именам. О кличку питомца можно было сломать язык.
— Прикольная крыса, — я оценил новоприобретение.
— Сам ты крыса, это хомяк! — с нотками хорошо скрываемой досады сообщил Дуда. — Посмотрим еще, кто тебе достанется, когда ты соизволишь получить пета! Ах да, забыл — ты же вылетишь как пробка после специализации, и пета у тебя заберут. Поэтому завидуй молча и отвали от моего хомяка, он классный!
— Их вчера выдавали? Я пропустил как-то, — поинтересовался я, не обращая внимание на попытку Дуды меня уколоть.
О питомцах, или петах, мне приходилось слышать, но скорее как о некой легенде. Искатели прошлых лет находили себе помощников в разломах. Такая живность всегда помогала найти выход из разлома искателю. Потом на смену петам пришла навигация и новомодные электронные приборы, и все как-то само по себе заглохло. Надобность в таких красавцах пропала напрочь. Зачем тебе помощник, если можно нацепить на руку умные часы, которые будут одновременно компасом, записной книжкой, хранителем рецептов и прочее, прочее. Но чтобы зверьков выдавали, об этом мне слышать не приходилось. Обычно искатели встречали таких существ в самих разломах, если повезёт. Хотя тут и разломы, вроде как, законсервированные, поэтому ничему не удивлюсь.
— Вчера, и если бы ты не шлялся непонятно где, то у тебя тоже был бы свой пет! — заверил Дуда. — Со временем я выращу настоящего боевого зверя из своего хомяка. И о нас будут складывать легенды, а если ты проявишь должное уважение, то, так и быть, возьму тебя к себе, помощником в великих делах!
Вряд ли грызун был в курсе планов хозяина. Хомяк сидел себе на плече моего соседа и грыз арахис, хлопая глазами. У меня сложилось впечатление, что я ему сразу не понравился. Не знаю, может, животина думает, что я на его арахис претендую? Я попытался расположить зверька к себе и погладить по голове, на которой забавно топорщился хохолок. Не вышло, мыша оскалился, собираясь меня грызануть в ответ. Ну, допустим, что не очень-то и надо было. Я прекрасно понимал, что на самом деле это никакой не хомяк… но прячется сущность очень мастерски.
— Кстати, почему ты не пришел на празднование? Было улетно, мыльная вечеринка и все такое. Какие у наших однокурсниц дыньки зачетные!
Дуда показал ладонями на груди размеры, прикрыв глаза, и мечтательно вздохнул. Последние сомнения, что я студент, теперь отпали. Что ж, так тому и быть, я делю комнату с этим конопатым чудиком. Только досуг у нас был разный — у Дуды мыльные вечеринки, а у меня — барбекю с гончими и встреча с господином Гиппопотамом. Причем барбекю чуть не сделали из меня. Но каждому свое.
Я подметил, что сосед не обращает внимания на мои фингалы и ссадины. Выходит, к таким вот травмам в академии не привыкать, раз Дуда на них не реагирует. Кстати, у него самого на лице было несколько сечек, от которых остались шрамы, а костяшки на его кулаках были сбиты. Значит, хотя бы можно не слишком скрывать последствия моего уикенда в том «бойцовском клубе».
— Плохо стало, — заявил я. — Потом решил, вроде, пойти, но не дошёл.
— Ну не удивительно, ты так вчера упахался на спаррингах… понимаю,
