Вот и крики-За Родину! За Сталина! Побежали сначала командиры, потом уж и красноармейцы. И я выскочил из укрытия первым и прыжками вперед. Лопатка на яйцах за ремнем. И винтовка наискосок к груди прижата. При такой плотности огня — за черенком от лопаты прятаться станешь. Один раз цепь легла — но опять подняли и вперед. Я же успел и проскочил первым к немецкой позиции. У меня над головой немецкие пулеметы стреляют. Уши от грохота закладывает. Я же слегка осмотрелся и броском вверх отправил первую гранату и накрыл первый пулемётный расчет. Наши лежат и пытаются вжаться в землю и тела тех, кого убили раньше. Пули с каким-то мерзким звуком рвут мертвые тела. Я же кидаю следующую гранату в следующий пулеметный расчет. Немцы рассчитали всё и плотность огня, и дальность. Вот только не посчитали, что вот здесь будет мертвое непростреливаемое пространство. И теперь я не пригибаясь глушу немецкие пулеметы одним за другим бросками гранат. У немцев начинается паника. Но ситуация патовая, я могу только снизу кидать гранаты. Залезть на импровизированную крепостную стену я не могу. Немцы же не могут меня накрыть огнем. Так мы бегаем друг за другом. Они пытаются скинуть на меня гранату, но как только высунется очередной гранатометчик его снимают стрелки, что на земле лежат, вот так и бегаем. Бегу вдоль стены и спотыкаюсь, лечу вперед руками — винтовка в одну сторону я в другую. Матерюсь во весь голос и чудо. Я споткнулся о сумку с противотанковой гранатой. Убитый боец нес на себе сумку с гранатой и рядом второй с такой же сумкой. Это истребители танков. От нашего состояния придумали. Вооружали пару красноармейцев противотанковыми гранатами для борьбы с танками. Смертники они были, но вот мне их гранаты пригодились. Гранаты у меня уже кончились, и немцы приободрились и нехорошо так оживились. Залопотали по-своему. Но зря они так преждевременно ободрились — гранату из сумки достать секундное дело. Вот и проем в этой баррикаде, как раз граната войдет. Привязать веревочку и отойти немного, и потянуть веревочку. Взрыв сильный, меня аж оглушило. А вот баррикаде немецкой не поздоровилось. Пролом в этой крепостной стене и тогда я уже не размышляю и только вторую гранату прячу в другую щель на баррикаде и снова взрыв и ещё один пролом и тут крик со всех сторон. С земли вскочили и живые, и раненные и с криком — да не с криком — За Родину! За Сталина! С русскими словами все кинулись к проломам и всё немцы уйти не успели. Их убивали и за Родину, и за Сталина, и за тот страх умереть и за то чувство безнадежности и безвыходности, с которым лежали перед пулеметами. Били и резали, и рвали голыми руками. Отбили этот дом и теперь надо было удержать эту позицию и здесь нам помогла немецкая привычка — очень тщательно готовить позицию. Они, немцы подготовили свои позиции к круговой обороне и переставив пулеметы в бойницы ведущие к немцам мы приняли немецкую контратаку на их же пулеметы и теперь веселились мы и мат стоял трёхэтажный. За свой страх мы немцам отомстили.
Затем всё пошло, как всегда. Сначала артналет, затем авианалет. И если артналет пережить можно, то налет лапотников очень проблематично — он зараза кладет бомбы прямо в нашу позицию, с пикирования и кладет. Без промаха. Первый налет, второй налет, на третий налет я не выдержал и прятаться не стал. Стал на колено и прицелился и жду. Вот он пошел в пике, и я стреляю. Никакого упреждения брать не надо, когда стреляешь по самолету при пикировании. Отстрелял я первый магазин, перезарядил и вот они пошли на второй заход — сейчас будут пушками и пулеметами чесать. И я стреляю — бронебойная, трассирующая, бронебойная, трассирующая, бронебойная и наконец попал. Остекление кабины полетело и пикировщик, не выходя из пике врезается в землю и затем взрыв и пламя во все стороны. Вот тебе — так и так и по-всякому я перекрестил немца. Немцы прекратили налет и убрались. И тут я слышу за своей спиной спокойный такой голос- красноармеец представьтесь. Первая мысль, которая пришла в голову — мать моя, галлюцинации у меня от нервов пошли. Но поворачиваюсь посмотреть на шутника или мои галлюцинации. Там за спиной стоит генерал со звездами на петлицах. Наш командующий армией. Сам командующий и я с ужасом чувствую, не могу говорить. Только мычать получается. Вот стою и тяну руку к виску и мычу. Тут подоспел наш ротный и отрапортовал как положено. Генерал продолжил спрашивать — так красноармеец это ты первый ворвался на эту немецкую позицию, за меня опять ротный отвечает. Так точно этот красноармеец первый добрался до немцев и сначала закидал немецкие пулеметы гранатами и затем вовсе взорвал эту баррикаду и обеспечил выполнение боевой задачи. Я уже отошел, но молчу. Думаю, про себя лучше промолчать — вон как ротный лихо рапортует. Записали мои данные и пошли генералы в тыл. Мы же с ротным остались, и ротный так тихо мне говорит — позицию то мы взяли только нас осталось десять человек с тобой и мной если считать. Так что примета сбылась — рядовой стрелок пехоты живет семь часов. Так оно и вышло. А я говорю — ведь я живой. Ротный и говорит, ты не рядовой стрелок пехоты и красноармеец, ты теперь младший сержант и исполняющий обязанности командира взвода и тебе судьба должна отмерить трое суток. И протягивает флягу — я и хлебнул из фляги по полной и чуть не задохнулся, там оказался чистый спирт. Ротный постучал по спине и протянул мне в руке два зеленых треугольника. Нацепи на петлицы. Надо соответствовать новому званию и должности. Надо значит надо и треугольники я нацепил и дальше покатилось, и поехало все под грохот артобстрелов и бомбёжек. Вот к чему я тебе это внучек рассказал — как бы оно не складывалось, делай, что должен. Награды они тебя найдут сами.
Буш вокруг и воспоминание о рассказе прадеда снова растворяется в голове. Нас послали в этот раз узнать, что случилось с пропавшим патрулем. Патруль вышел в заданный район и не вышел ни разу на связь и пропал. Меня с патрулем отправили прочесать буш в квадрате и выяснить судьбу пропавшего патруля. Со мной ушел на выход и Микаэль. Должен был остаться дома, но несмотря на все угрозы ушел с нами. Прогонять подростка от себя в буше я не решился. Опасался за его жизнь и здоровье. Хотя этот подросток догнал нас в незнакомом районе буша и совершенно спокойно прошел сорок миль от дороги, когда догонял нас. Что бы Микаэлю не казалась жизнь малиной, то я на него перегрузил часть своего груза и мы пошли дальше. С Микой идти было гораздо легче, он вел нас по этому проклятому кустарнику так, что нам не приходилось особо и рубить буш. Может и не зря мы его и взяли с собой. Сначала нас Микаэль вывел на первую стоянку исчезнувшего патруля. Как определили, что это стоянка патруля — примет много и характерные приемы сокрытия следов стоянки и мусора. И маршрут, по которому шли люди совпадал с заданным маршрутом исчезнувшего патруля. Несмотря на то, что Микаэль никогда не был в этом районе буша и не проходил нашей подготовки, но вел он нас строго по следам, которые оставила исчезнувшая группа. Задача у исчезнувшего патруля была обычной для этого района зоны безопасности. Прочесать район и при обнаружении боевиков ЗАНЛА в зависимости от численности обнаруженной группы — уничтожить боевиков или навести авиацию на группу, если она слишком многочисленна. Вот только на связь патруль не выходил и следов боестолкновения пока мы не нашли. Патруль исчез посредине буша.
Глава 10
После обнаружения замаскированных остатков на месте походного лагеря. Внимание моих товарищей по патрулю сосредоточилось на Микаэле у всех был только один вопрос — как. Как этот подросток сумел обнаружить следы пропавшего патруля там, где взрослые были бессильны. Но любопытство осталось неудовлетворенным, мы пошли по следам пропавшего патруля дальше и опять отличился Микаэль — место боя тоже обнаружил Микаэль, и он же повел нас дальше. У нас был выбор остановиться и вернуться, причина была более чем серьезной. Пропала радиосвязь и теперь мы оказались в неприятном положении — связь отсутствовала и следы уходили всё дальше в глубину зоны безопасности. Выбор был простой — или идти дальше по следам или возвращаться, ног тогда не факт, что найдем снова следы. Потому и пошли дальше по следам, но без связи. У нас были ещё продукты и вода и мы ещё могли попытаться выяснить судьбу пропавшего патруля. Следы нас привели к границе зоны безопасности на границу с Мозамбиком. Дальше мы уже не имели права идти, но пошли. Мы решили повторить операцию по уничтожению лагеря боевиков в меньшем масштабе.
