такой, что лучше о нём не думать.
Свободных комнатушек оказалось много. Они стояли с раскрытыми гермодверями и представляли собой продолжение свалки. Некоторые комнаты были завалены мусором настолько, что даже оценить их размер оказалось невозможным.
Выбрал комнату в самом дальнем конце прохода, где с одной стороны перила ограждения и хороший вид на сектор, с другой стороны тупик с горой мусора. Комната может и не самая чистая, но чуть ли не единственная в которой работало освещение.
Тело требовало срочно упасть на кровать с сетчатым, металлическим матрасом, но я всё же нашёл в себе силы и потратил полчаса на минимальную уборку: выкинул мусор в проход, за ним отправился и грязный матрас. Лучше я посплю на металлической сетке, чем позволю себе спать на воняющей, рыжей массе, где, по всей видимости, скончался не один и не два местных жителя.
Последние пять минут я уже перестал понимать происходящее вокруг себя. Сознание кричало о том, что ему нужен отдых. Последним усилием я добрёл до гермодвери и заблокировал её с помощью карты ключа. Всё, теперь любой прохожий не сможет зайти ко мне в комнату без приглашения.
А теперь пора спать.
Проснулся я в холодном поту. Раз и я уже сижу на кровати и вытираю пот со лба. Тело трясло, как от лихорадки, но я понимал, что к болезни это не имеет никакого отношения.
Мне приснился кошмар.
Вначале, я раз за разом сгорал в огне. Тысячи бесчисленных смертей и нестерпимой боли разрывали сознание. Круговорот повторялся раз за разом. Мне хотелось убежать, но не получалось. Хотелось забыться, не выходило. Казалось, что я схожу с ума от бесчисленных смертей.
Вторая половина кошмара была ещё хуже. Огонь и жар сменились морозом. Тело раз за разом замерзало. Части тел откалывались кусками льда и отправлялись парить в невесомости. Возрождаясь раз за разом, я пытался кричать, но воздуха в лёгких не было. Поэтому мой рот раскрывался беззвучно. Из глаз лились кровавые слёзы, кожа сморщивалась.
Чтобы хоть немного прийти в себя, я встал и сделал несколько глубоких и медленных выдохов. Пальцы на руках до сих пор потряхивало от перенапряжения. Не успел я привести себя в порядок, как послышались сильные удары в дверь.
— Чё надо? — рыкнул я, когда дверь отошла в сторону. Меня всё ещё не отпускало чувство безысходности и гнева. Хотелось схватиться за оружие... Только вот против кого я буду воевать?
По другую сторону двери меня ждал вертлявый паренёк в чёрном костюме охотника. Он словно был сделан из резины. Белые короткие волосы, наглые глаза — незваный посетитель мне сразу не понравился. Было в нём нечто отталкивающее, хотя на первый взгляд и не скажешь, что именно.
Парень явно не ожидал, что на него сразу же наедут, но не растерялся:
— Слышь, крыса, ты на кого голос поднял?
Невольно моя бровь поползла вверх. В словах незнакомца ощущалось столько презрения, что хватило бы на десятерых.
— Чё надо? — повторил я.
— За налогом пришёл, — скривив лицо от злости, прошипел собеседник.
— Я заплатил уже, — ответил я и, кажется, начал понимать, что происходит.
— Это ты заплатил Феру и компании, нам ты пока ничего не платил, — нагло сказал беловолосый.
— И кто это вы?
— Люди, охотники — те, кто следят за порядком в сто девятнадцатом секторе. Ты ведь понимаешь, долговым нужно держаться вместе, сначала ты нам, а после мы тебе. Скажем, нападут на тебя незнакомцы во время свободной охоты, покалечат, что будешь делать? Поползёшь к Феру? Так он на счётчик поставит. Мы сможем помочь. Не сразу естественно, через пару месяцев...
После этого заявления всё встало на свои места. Мне прямым текстом сообщали, что, если не платить дань рэкетирам, то меня могут подкараулить вне стен сектора и покалечить. Там ведь нет никакой охраны или камер, так что поди докажи, что тебя покалечили свои, а не какие — то залётные из другого сектора.
Желание разговаривать, и так не особо сильное после перенесённого кошмара, уменьшилось ещё сильнее.
— Пошёл вон отсюда, — сказал я.
— Что?! — удивился парень, — Ты понимаешь, что тебя ждёт?
— Понимаю и буду ждать, — сказал я.
— Что ж, ты сам выбрал, — на лице собеседника появилась злая ухмылка, после чего он развернулся и двинулся в сторону спуска на второй ярус.
К моему удивлению, я оставался полностью спокойным, если не считать злость. Словно мне и не угрожали смертью или как минимум переломом конечностей. Внутри крепло ощущение, что я способен справиться с подобными проблемами. И это интересно, несмотря на заявления Зака, память ко мне так и не начал возвращаться. Я не помнил ничего из своей прошлой жизни: ни имени, ни страны из которой я родом, ни того, есть ли у меня родители, братья, сёстры, жена или дети. Ничего. Всё что всплывало в памяти это название планеты, с которой я родом. Земля, а также почему — то всплывало название Терра.
Проводив взглядом посетителя, пока тот не скрылся за поворотом, вернулся назад в свою комнатушку.
— Придётся наводить порядок, — сказал я, глядя на грязь вокруг меня. Помимо самой кровати в комнату поместился небольшой, наполовину сгнивший стол без стула, небольшой кухонный гарнитур, крохотный холодильник. Только вот выглядело всё это так, словно кто — то долго и упорно бил по мебели кувалдой, специально доводя её до состояния металлолома.
Но начал я не с уборки, а с быстрого перекуса и тренировки. Вчера я несколько раз сумел увидеть себя в отражении и пришёл к неутешительным выводам. Назвать меня дрыщём — это почти комплимент. Я и так понимал, что с мышцами у меня не всё в порядке, но не до такой же степени. Руки и ноги выглядели так, будто меня не кормили несколько последних лет. Впалый живот, узкие плечи. Я действительно походил на паренька лет пятнадцати.
Но я отчётливо ощущал, что это не так. Не знаю, сколько лет моему сознанию, но явно не пятнадцать. Тридцать пять? Сорок? Нет, я не чувствовал себя ни на тридцать пять, ни на сорок лет. Скорее, немного старше тридцати.
Что меня действительно удивило, так это то, что я хоть и с трудом, но сумел отжался больше сотни раз, а сразу после этого сделал пятьдесят приседаний. По ощущениям я мог сделать и больше, но
