class="p1">- Ых-ых-ых, закашлялось чудовище, разбрызгивая кровавые ошмётки разорванных синих губ.
Второй выстрел из гранатомёта попал ей в левый глаз, напрочь выбив его.
- Ххыыы, - заорала мамаша и отшатнулась от разрыва.
В тот же момент, раздалась барабанная дробь шаманского бубна и разрыв пространства захлопнулся.
Я стоял босой и по пояс голый, с окровавленным мечом в руке. Моя обувь осталась в снегу, куда меня вколотил сынок. Шея болела, на груди хоть и не осталось следов от когтей, но я машинально провёл по ней ладонью. Из непострадавших вещей на мне остались только штаны. Так и вижу себя гладиатором, стоящим на снежной арене над поверженным врагом. Похоже удар по голове был всё-таки сильным. И это ещё мои амулеты и обереги прикрыли меня в последний момент, а то, наверное, по самую макушку забил бы меня в снег Абаасы.
Я подошёл ближе к телу чудовища и убрав меч, выпустил из браслетов искры. – Подчистить здесь всё.
На этот раз они не стали постепенно выжигать последствия схватки, а одним сильным ударом спалили и сына, и куски плоти и крови мамаши, запятнавшие всё вокруг. Снег оплавился и тут же стал замерзать.
Сзади раздался топот ног. Подбежали парни, с дымящимися автоматами.
- Ели успели к тебе, Александр, - тяжело дыша проговорил Виктор. – Хорошо хоть метель прекратилась.
Ветер действительно стих и только крупные снежинки почти отвесно падали на землю.
- Твою, тундру! Да ты почти голый! – И Виктор накинул мне на плечи свою куртку. Ребята якуты сняли – один левый унт, второй правый и быстро надели их на меня. Тёзка Александр накинул мне на голову свой малахай. Под которым у него оказался ещё подшлемник. А Тимофей поддерживал меня, пока все делились своими вещами. Ноги у меня слегка дрожали и во всём теле чувствовалась усталость.
- Вина нет? – Машинально спросил я.
- Нет, - ответил Виктор, - у нас сухой закон.
- И это правильно! – сказал я и попытался сесть на снег, но ребята подхватили меня под руки и потащили в сторону видневшихся вдалеке чумов.
Оказывается, я не так уж далеко отошёл от стойбища. Скорее всего меня и в самом деле водили кругами. Видимо этот вихрь, что крутился вокруг оленьего стада был уловкой Абаасы, чтобы закрутить животных и не дать им разбежаться, когда он станет их выхватывать.
Как мы оказались в чуме, я не помню, похоже попав в тепло я просто отключился и уснул. Всё-таки эти перелёты утомили даже мой неутомимый организм. Сколько я проспал не знаю, и проснувшись обнаружил, что лежу укутанный оленьими шкурами абсолютно голый! Одна из женщин, что-то кипятившая в чайнике, заметив, что я открыл глаза заулыбалась и протянула мне кружку с чем-то приятно пахнущим. Чтобы попить, мне пришлось приподняться, придерживая одной рукой шкуры, потому что не нудист я ни капли, и возлежать здесь в позе Аполлона совсем не собирался. Вторая женщина выбралась наружу, видимо объявить всем, что «великий богатырь» проснулся.
Через минуту появились Виктор и Николай.
Оленевод довольно улыбаясь обратился к начальнику якутского филиала:
- Я говорил, что растирание оленем жиром ему только на пользу будет! А когда две женщины растирают, пользы в два раза больше!
Челюсть моя скатилась под шкуры.
- Меня что, эти женщины растирали? – С трудом сглотнув, спросил я.
- Ага, - довольно ответил наш внештатный сотрудник. – Не бойся, ты не первый, кого они растирали. Они хорошо это умеют делать. В тундре всегда замёрзших растирают. Правда, чтобы быстро согреть, ещё и женщина должна рядом лечь, но Виктор почему-то не разрешил этого делать.
Я посмотрел на прячущего улыбку Самойлова, – Ну и на этом спасибо.
- Не переживай, всё нормально. Никаких лишних разговоров не будет. Да и дело это в тундре обычное, так что никого здесь этим не шокируешь. – Попытался успокоить меня начальник филиала.
- А в Москве?
- А там про это никто не узнает.
- Очень на это надеюсь, - серьёзно сказал я. – Одежду давайте.
Когда я оделся, Николай протянул мне два здоровых, кривых, желтоватых, обломка клыков. – Это от Абаасы осталось. – Передавая их мне проговорил оленевод, - плохая штука. Забирай себе.
Хм… Надо же, оказывается, мои искорки не всё спалили. Наверное, после моего «хука», эти зубы отлетели куда-то в снег. Ладно, подарю их Валере Смагину, у него в кунсткамере они займут подобающее им место.
Вертолёт за нами должен был прилететь через несколько часов, а пока мы сидели в чуме и травили байки, больше похожие на сказки. Хотя то, что случилось здесь совсем недавно, не многим отличалось от небылиц.
Виктор успел созвониться с Горбунковым и мы доложили ему обо всём, что здесь произошло. Тело шамана скорее всего куда-то отвезут и похоронят по здешним обычаям. Крепкий был старик и его поступок вполне достоин был попасть в мифы и легенды народа, чтобы сохранилась память о храбром Хаамсыме, победившем страшную мать Абаасы.
Перед женщинами Николая я в долгу не остался. Одной подлечил зубы, а другой выправил поломанный палец на руке.
По-моему, Николай был согласен чтобы они опять меня растёрли, только теперь по всем правилам, но я с благодарностью отказался. Самого Николая, я тоже отблагодарил по-своему, и он стал бегать, как и его олени.
- Ай, Александр, как здорово! – радовался он, - я, как совсем молодой стал! Теперь ещё два сына делать можно!
Всю обратную дорогу, мои коллеги проспали, а я, выспавшись в чуме все думал, куда мне дальше направится. В Якутске задержусь ещё на пару дней, познакомлюсь с коллективом, с теми людьми, кто окажется на месте. А потом, наверное, в Иркутск двину. Очень хочется на Байкал посмотреть. Да и вообще, поторапливаться надо, а то мне и к Новому году домой не успеть.
Я конечно могу на праздники вернуться и провести несколько дней с Никой, однако, боюсь потом будет сложно опять уехать. По зеленоглазке я скучал, но вырваться к ней хотя бы на день не получалось. Наверное, по приезду в Иркутск, устроюсь где-нибудь в гостинице, и на выходные рвану домой. А с понедельника объявлюсь в иркутском филиале. Хорошо
