Пионерских, мать их, прудов.
Затем, туда же подъеду и я с так называемым «кругом ближней охраны». То есть в буквальном смысле – телохранителей.
***
Туда-сюда, наскоро перекусили, в темпе почаёвничали и на выход.
Естественно, чтоб не создавать ненужного ажиотажа среди москвичей, я был «прикинут» также, как и ранее: сползающая на уши широкополая шляпа, дающие сильное искажение в обе стороны круглые очки и болтающееся как на огородом пугале, чёрное «штатское» пальто. И хотя навстречу и попалось с десяток-другой человек (время всё-таки почти обеденное), но они больше таращились на генерал-майора, на капитана Госбезопасности с «Красной звездой», да на трёх «прикреплённых» - все как с одинаковыми «чемоданчиками телохранителя конструкции Иллариона Мозга» в руках…
Я же проскочил «серой мышью» - которую и не заметишь, пока не наступишь.
Не успел я пристроить ставшую своей сталинскую задницу на заднем кожаном диване «членовоза», как в открытую дверь просунул голову капитан Славин, за десять минут до этого посланный разузнать дорогу до этих самых – «Пионерских прудов»:
- Отделы «Союзпечати» закрыты на обед – карту города не купить, а среди прохожих на улице, как назло одни приезжие попадаются…
Пожимает плечами:
- …Никто не знает, где эти чёртовы Пионерские пруды находятся!
Пётр Алексеевич Славин тоже был не местный – нижегородец и, в Москве пока ориентировался из рук вон плохо. Хотя он и числился в штате одним из моих шофёров - но специальные курсы не прошёл и, в основном - знал только те маршруты, по которым я чаще всего ездил. Эти самые долбанные пруды – «Пионерско-Патриаршьи», до сих пор среди них не числились.
Славин предельно озабоченным тоном продолжил:
- Попробую кого-нибудь из таксистов поймать – те обязательно должны знать.
Генерал Косынкин - как будто в пространство, но явно «шпильку» в мой адрес:
- Надо было взять на операцию шофёра из Спецгаража.
Посмотрев на часы, отвечаю философски:
- Всего не предусмотришь.
- Может позвонить генералу Румянцеву чтоб прислал Митрохина?
Первый - дежурный генерал «Управления охраны», второй – один из персональных шоферов Реципиента.
Засунув часы в карман:
- Нет времени.
Опоздать не только со звонком женщине – но ещё и на первое свидание, это есть не «комильфо» - от слова «вообще».
Какое-то время мы любовались тем, как от человека в форме НКГБ шарахались не только прохожие – легковые автомобили. Затем, Славин поймал-таки…
Нет, не такси – которые как будто сквозь землю провалились как нарочно, а хлебовозку. Примерно такую - на которой банда Горбатого из «Места встречи изменить нельзя», выезжала «на дело».
Ещё какое-то время мы любовались тем, как два человека оживлённо-энергично махали «крыльями» - жестикулируя и показывая куда-то за Москву-реку.
Наконец Славин отпустил хлебовозку, бегом вернулся к нам, уселся за руль и как Гагарин сказал:
- Поехали! Здесь неподалёку, оказывается.
***
Переехали по мосту Яузу и двинулись куда-то на северо-запад, судя по положению Солнца не небосводе и теням от зданий и деревьев. Проехав Лубянку, свернули на северо-восток и недолго проехав по судя по табличкам – улице Кирова161и, проехав одноименную площадь и станцию метро, повернули почти на восток.
Проехав ещё чуток, остановились:
- Где-то здесь.
Оглядываюсь из окон автомобиля по сторонам:
- Так, так, так… Сам пруд вижу, трамвайные рельсы тоже.
По льду водоёма катались на коньках москвичи, по рельсам соответственно - потренькивая и роняя искры оземь, бегали архаичного вида трамваи. По улицам ездили ретро-автомобили, среди которых преобладали грузовики с квадратными капотами кабинами. Который раз уже возникло ощущение, что я попал в Парк Юрского периода - с его доисторическими диплококками, бронтозаврами и прочими звероящерами.
Посмотрел на часы:
«Приехали вовремя, даже на десять минут раньше».
- Товарищ Славин! А теперь не торопясь катайтесь вдоль трамвайных путей. Как увидите поднявшую руку женщину – остановитесь.
При волшебном слове «женщина», повернулись и на меня вопросительно уставились все находящиеся в салоне автомобиля – даже двое «прикреплённых».
Стараясь не краснеть, вру:
- Эта женщина - лётчица Раскова… Миль пардон – Гризодубова! Перед командировкой в Америку, я должен провести с ней вводный инструктаж.
Не знаю кто и про что подумал, а Косынкин с внешне нейтрально-отрешённым видом, сказал двусмысленность:
- «Вводный инструктаж» с лётчицей направляющейся в Америку – обязательно надо провести. Но лучше это сделать где-нибудь в другом месте. Здесь слишком людно.
Стараясь придать голосу как можно больше твёрдости:
- Существуют некоторые обстоятельства, товарищ генерал – про которые Вам лучше не знать и, которые заставляют дать «вводный инструктаж» известной лётчице именно здесь.
- Понял, товарищ Сталин.
Понимаю, что попал в дурацкое положение и ища выход напряжённо думаю-соображаю:
«А что дальше? Встретились, погуляли, поговорили… Под каким предлогом отвезти Гризодубову на квартиру к Косынкину, чтоб там с ней уединиться и трах… Трах-тарарах! Не для неё – для подчинённых, предлогом».
Такая высокая должность, имеет и свои неудобства. «Любить» женщину - знаю что за дверью стоят верные телохранители, знающие чем ты «занимаешься»…
А кто виноват в том. что я попал в такое дурацкое положение?
Известно, кто:
«Эх, весна, весна…
Что же ты с нашим братом-мужиком. делаешь?!».
Решил по-наполеоновски:
«Ввяжемся в драку, а там посмотрим!».
***
Катались-катались…
Долго катались!
Очень долго катались туда-сюда паля казённый бензин, пока нас не остановил постовой милиционер. Вышедший капитан Славин, минут пять с ним толковал-беседовал и наконец возвратившись, «обрадовал»:
- Это не «Пионерские пруды», а «Чистые». Извините, тов…
Сделав хорошую мину при плохой игре, утешаю:
- Ничего, с каждым бывает. Маркс даст – отработаете!
Без пяти минут зять, воспрянув духом:
- Но теперь я уже точно знаю куда ехать. У милиционера узнал… Разрешите?
Посмотрел на часы: я опаздываю уже на полчаса.
Стоит ли ехать?
Хотя с другой стороны…
«А вдруг Гризодубова в соответствии со своей женской натурой тоже опоздала?».
- Поехали!
***
Пожалуй главное, чем мне Москва эпохи Сталина понравилась – полное отсутствие автомобильных «пробок», которые так бесили во время редких посещений столицы в «прошлой жизни».
Выехали на Бульварное кольцо и по широкой дуге помчались на запад, я едва успевал вывески на домах считывать. Уже с Тверского бульвара свернули на Большую Бронную. Славин сбавил скорость, взглядом ища перекрёсток с Ермолаевским - судя по всему, переулком.
Меня начинают одолевать смутные подозрения:
«Что-то идёт не так…».
- Стой!
Резкая остановка, Косынкин едва успел выставить вперёд руку:
- Что случилось, товарищ Сталин?
- Где рельсы?
- …Какие рельсы?
- Трамвайные! Мы ж не подземному туннелю метро едем.
Народ вертит головами:
- Нет рельсов, товарищ Сталин.
В досаде закусываю верхнюю губу вместе с усом:
- Сам вижу…
Рельс, по которым у Булгакова ехал трамвай отрезавший голову Берлиозу, не было и в помине. Может, это не та «Бронная»?
Мы свернули на Большую(!) Бронную.
А у Булгакова – просто «Бронная».
Не долго думая:
- Товарищ Славин! Выйдите и проведите рекогносцировку на местности: где-то здесь рядом должна быть ещё одна – просто Бронная улица, по которой ходит трамвай…
