— И вам сошьем точно такие же, — я чуть было не сказал джинсы, — парусины, но так чтобы они были вам точно по фигурке. Вся школа от зависти лопнет, — подмигнул я девчонкам.
Девчонки невольно заулыбались. А это значит сегодня, без поцелуев спать не лягу. Однако сначала над дизайном новых костюмов мы провозились два часа, а потом я брал штурмом зимний дворец. Точнее нашу заведующий Ларису Алексеевну.
— Ну что ты заладил! — кричала она на меня, — давайте сходим к шефам, да давайте с ними поговорим! Я сказала, ничего ни у кого просить не буду!
— Как вы не понимаете, Лариса Алексеевна, ведь для вас стараюсь! — я тоже повысил голос, — вступим мы замечательно, костюмы сделаем такие, что все рухнут, а потом про вас напишут в газете. О том, как вы можете построить работу нашего детского дома.
— Ну и что? — уже немного успокоившись, ответила она.
— Вы поймите главное, — я так же успокоился, — здесь все ребята без мам, без пап, у них радостей в жизни с гулькин нос. Ничего слаще морковки не ели. Разве может человек вырасти нормальным, если у него в детстве не будет ничего яркого и запоминающегося?
— Все! — хлопнула она рукой по столу, — отвяжись, я сказала, что завтра схожу на текстильную фабрику, значит схожу.
— Лариса Алексеевна, вы человек, — сказал я, закрывая за собой дверь.
После чего у меня опять зашумело в голове, я с трудом добрался до своей кровати, рухнул на нее прямо в одежде и провалился в глубокий без сновидений сон.
9
В спортзале школы 447, несмотря на воскресенье, было людно и шумно. Слышались крики бывшего игрока сборной СССР Анатолия Константиновича Конева и удары мяча о паркетный пол.
— Куда ты прешь, ё… вашу мать! — орал наш физрук, когда я очередным финтом посадил на пятую точку игрока команды соперника, прорвался к кольцу и забил новые два очка.
Тренер сегодня сдержал свое обещание и принес мне почти новые кеды и майку со спортивными трусами. Благодаря хорошей сцепке подошвы моей обувки я просто божил на баскетбольной площадке. Вторая пятерка, то есть пятерка запасных, за которую играл я, разносила первую, основную, пятерку с неприличной разницей, плюс тридцать. Анатолий Константинович снова остановил игру и стал разрабатывать с первой пятеркой защиту против меня. Я же со своей пятеркой стал разрабатывать варианты проходов со скидками под кольцо.
— Коля, — сказал я нашему запасному центровому, — смотри я иду к кольцу, показываю, что буду бросать, вытягиваю на себя защиту и от пола даю тебе. Понял? Главное чётко выйди вот сюда.
— Хорошо, — закивал парень.
— А самое главное знаете что? — спросил я у всех мужиков.
— Что? — вразнобой спросили они.
— Главное в танке не бзедь, — под хохот парней закончил я свою пламенную речь.
Анатолий Константинович свистнул в свисток, и мы продолжили тренировочный матч. Как я и предполагал, меня опекали теперь по двое. Суеты на паркете стало больше, а толку еще меньше. Правда, теперь забивал не я, а мои партнеры.
— Толя! Выйди на х… с площадки! — крикнул наш тренер, — я за тебя б… сыграю!
— Четче в защите ставьте спину, — крикнул я своим, — теперь они с Дениской будут играть двойного центра. Начнут давить под кольцом.
Наконец команда соперника стала сокращать разницу в счете. И еще благодаря опыту бывшего игрока сборной СССР у меня перестали получаться скидки на партнеров. Пришлось подключать в игру последние козыри, броски с отклонением. Я сделал рывок под кольцо, затем, резко затормозил и выпрыгнул в противоположном от кольца направлении. В итоге меня даже такие гиганты, как Дениска и наш физрук, не успели накрыть. И я забил красивый средний бросок. Потом я еще пару раз повторил новый баскетбольный прием, и разница в счете вновь стали минус тридцать. Свисток тренера издал финальную трель, и мы перестали носиться, как угорелые.
— На сегодня тренировка окончена, всем спасибо, все до завтра, — устало пробурчал Анатолий Константинович, — Богдан! Погодь.
— Есть замечания, советы пожелания? — остановился я рядом.
— Завтра будешь сам персонально тренировать дриблинг нашим защитниками, — сказал бывший игрок сборной СССР, — хочу тебя разгрузить от черновой работы на паркете. Ты мне на весь матч понадобишься, и на весь турнир, а если ты еще будешь стучать мячом в пол, то надолго тебя не хватит.
— Понял вас, Анатолий Константинович, до завтра.
Я принял чуть тепленький душ и тут же побежал в сторону частного сектора, где проживала самогонщица бабка Настя. Нужно было проконтролировать работы по вспашке огорода и починке ограды. Далее я решил навестить нашего самоделкина, Виталика. А то сейчас мы все упираемся, а он возьмет, и эти самые звукосниматели и не сделает. Тогда придется убедить парня в том, что страна в очередной раз сказала волшебное слово — надо.
— Вы так неделю огород копать будете! — крикнул я через забор своим друзьям, которые били баклуши, пока Вадька Бура один-одинёшенек пыхтел с лопатой.
— Богдан! — не выдержал наш молчун и здоровяк, — ну ты хоть им скажи. Я ведь не двужильный.
— Зёма! По какой причине в работе простой? — решил я надавить на Саньку и Толика.
— Да мы с Маэстро поспорили, сможет ли Бура в одиночку вскопать огород, или нет, — заулыбался Санька.
— А вот мы сейчас с Вадькой тоже поспорим, сможете ли вы вдвоем вскопать эти грядки, или нет, — ответил я хитрецам, — между прочим, если вы этого не сможете, мы вам наваляем.
Санька и Толик, почесав затылки, живо взялись за работу. Приеду на дачу, в руки лопату, фигачу, фигачу, фигачу, пропел я про себя. С чувством выполненного долга я направился к Виталику.
— Богдан! — остановил меня вдруг Зёма.
Он подбежал к самой ограде и зашептал мне на ухо, — идея такая, бабкин самогон разбавить водой на треть, а остальное сегодня хряпнем за удачу в делах.
— А парни в курсе? — я тоже зашептал ему в ухо.
Санька кивнул головой, тогда я подозвал всех друзей к себе.
— Запомните парни, если кто из вас эту дрянь будет употреблять, то я вам руки не подам. Потому что хочу, чтобы вы все в жизни реализовались. Вот ты, Толик, отличный музыкант, если проявишь характер, станешь всесоюзной звездой, а если начнешь горькую пить, то закончишь тем, что в кабаке будешь развлекать пьяных жлобов. Ты, Санька, деловой малый, может, до директора магазина дорастёшь, или до министра легкой промышленности. А если бухать начнешь, проворуешься и закончишь свои дни на зоне. И ты, Вадька, сможешь достичь много. Негоже это начинать большое дело с нехороших поступков.
Парни недовольно засопели, задумавшись о чем-то своем, взяли лопаты и продолжили копать бабкин огород. Я же транзитом через наш детский дом, прихватив с собой гитару Маэстро, пришел к Виталику. Мой одноклассник открыл дверь, и по одному его виду было понятно, что парень не спал ночь, либо очень рано встал. Волосы его торчали в разные стороны, покрасневшие глаза слезились. Он провел меня в свой маленький уголок юного электрика, который предусмотрительно отгородили стеллажом его родители во второй комнате. Вообще планировка квартиры была схожа с той, которую я видел у Иринки.
— Показывай, — тихо сказал я.
Мы на пластилин приладили звукосниматель к акустической гитаре моего друга. Провода от звучка тянулись к небольшой коробочке, где я разглядел ручку усиления громкости. Далее провод шел к колонке. Я задержал дыхание и провел пальцами по струнам. Колонка издала крякающий металлический звук гитары. Я сыграл проигрыш летящей походки, звукосниматель работал отлично! На необычный электрический звук в каморку, которая была вся завалена проволокой, разобранными платами, проводами, и прочими железками, заглянул отец Витальки.
— Что лудите? — с интересом рассматривая гитару со звукоснимателем, спросил он.
— Я ребятам из нашего класса помогаю сделать звукосниматели для гитар. У нас концерт скоро, — забубнил Виталик.
— Детали взял, те, что мы собираем для телевизора? — опять поинтересовался его отец.
