Засмеялся он, размешивая чай в стакане. Мы также имели в руках такие же, в серебряных подстаканниках, и осторожно отхлёбывая горячий чай, заедали его овсяными печеньями.
— Иван Ильич, мне нужно тренироваться, вы может не знаете, но на мне ещё обязанности инструктора в Семёрке, так что ни на что другое у меня времени нет, пусть Третье управление найдёт себе другого спортсмена и таскает его на эти встречи.
— Про Семёрку не слышал, — осторожно ответил он, делая себе пометку, — но ты всё же повежливее с ними, усложнить жизнь ведь тебе могут.
— Спасибо Иван Ильич за заботу, — я склонил голову, — попробую.
— Ну вот и хорошо, — он отставил свой стакан в сторону, что тут же сделал и Щитов, — тогда иди тренируйся, принято решение заявить тебя на Олимпиаду в Мексике. Гордись, оказанной честь!
— Служу трудовому народу! — я показательно подскочил с места и вытянулся перед ним по стойке смирно. Его моё рвение крайне обрадовало, он покровительственно помахал рукой и мы, поняв, что аудиенция закончена, ретировались из начальственного кабинета.
Спускаясь с Щитовым вниз по лестницам, я услышал от него тихое.
— Переигрываешь Иван.
— Николай Петрович, главное, что генералу понравилось, а мы люди маленькие, — также тихо ответил я, — с нас не убудет.
Он хмыкнул, но не стал дальше развивать эту тему. Когда мы спустились вниз и сели в машину, он спросил у меня.
— Тебя к Ане подбросить?
— К Анне Константиновне, — пробурчал я, что вызвало у него ещё больший скептический хмык, он обратился к водителю и продиктовал её адрес.
— Завтра тебя ждать? — хитро поинтересовался он, когда мы доехали до нужного дома, а я увидел, что в её окнах горит свет.
— А что должны быть какие-то исключения в тренировочном процессе Николай Петрович? — хмуро поинтересовался я.
— Нет, нет Ваня, я просто спросил, — поднял он руки в примирительном жесте.
Дождавшись, когда машина уедет, я открыл входную дверь своим ключом и прошёл мимо притихшего консьержа, поднявшись наверх, открыл квартиру и вошёл внутрь.
— Пап? Ты? — раздался голос, — проходи, я пельмени купила, сейчас закончу и поедим.
Сняв верхнюю одежду, я пошёл на голос и увидел в ванне стоящую буквой «Г» Аню, которая занималась стиркой. Подойдя вплотную, я прижался пахом к её попке, облапав её сразу всю.
Раздавшийся женский визг, можно было сравнить с пожарной сиреной, а затем мне пришлось уворачиваться от мокрой юбки, которой мне собирались ударить по лицу.
— Вот и приезжай после этого к девушке, — проворчал я, а Аня, увидев кто к ней пристаёт, стала лепетать от радости, извиняться и вжиматься в меня всем телом.
— Подожди минуту, — наконец она вернулась к стирке, — сейчас буквально пару минут.
Я сел на унитаз рядом и пальцем стал водить по её голой ноге, сначала по голени, потом по коленке и потом ещё выше по бедру.
— А чёрт с ней с юбкой, — она повернулась и бросив не достиранное в тазик, напала на меня мокрыми руками. Теперь уже пришлось бегать мне, чтобы не стать мокрым, она же, счастливо смеясь, преследовала меня до самой спальни.
— Попался! — девушка, не сводя с меня взгляда, достала из шкафа пачку презервативов.
— Тётенька, может не надо, — специально жалобным тоном спросил я её.
— Какая я тебе тётенька, гад ты такой?! — возмутилась она, отрывая один и беря его в руку, — ну-ка быстро иди сюда! Тебя почти две недели не было!
***
— Надо бы бельё достирать, — вздохнула она через час, счастливо потеревшись щекой о мою грудь, — не высохнет же.
— Пошли помогу, — предложил я.
— Ты уже помог, и мы снова оказались в кровати, — напомнила она предыдущую свою попытку оказаться в ванной.
— Сама виновата! — праведно возмутился я, — кто при семнадцатилетнем подростке, стирает нагнувшись голой? Ты вообще о чём думала?
— Думала, что угомонила твоего дружка, — она зло сощурилась, — кто же знал.
— Какие новости? Как работа? — осторожно поинтересовался я.
— Ой, Вань просто ужас, — она жалобно на меня посмотрела, — на прошлой неделе ездила в Душанбе, на этой в конце полечу в Киев, просто кошмар какой-то.
— Это же хорошо, — я сделал вид, что удивился, — ты говорила прошлый раз, что отправляют в командировки только самых лучших.
— Да, это так, — нехотя призналась она, — но мы ведь будем реже с тобой видеться теперь.
— Ну ничего страшного, — «успокоил» я её, — не переживай, я заведу себе любовницу на время твоих командировок.
Её глаза внезапно вспыхнули злостью, а сама она укусила меня за сосок, заставив вскрикнуть от боли.
— Ваня, ты такими вещами, со мной лучше не шути, — злобно проворчала она.
— Одна ездишь? — быстро попытался я сменить опасную тему, — как только тебя так отпускают?
— Не одна, — нехотя призналась она, отворачивая от меня взгляд, — с Вадимом, он мой старый друг, ещё по школе.
— Ну хорошо, что не одна. — успокоился я, а вот она наоборот подозрительно на меня посмотрела.
— И ты даже не спросишь меня про него?
— Зачем? Ты ведь только что сказала, что он твой старый друг.
— А ну да, ну да.
— Ладно давай сделаем тогда третью попытку достирать твоё бельё, — предложил я, — только в этот раз оба оденемся.
— Пошли, — она нехотя поднялась с кровати, и потом, словно вспомнив, повернулась ко мне, — да, кстати, предупрежу сразу, чтобы ты ничего не планировал на этот день. В пятницу, как и сказала я улетаю в Киев, а во вторник на следующей неделе мы идём к родителям, на мой день рождения. Мы всегда его у них празднуем, больше людей вмещается, чем в мою двушку.
— Аня, — я насторожился, — ты уверена? Там будут люди твоего и их круга общения, я в него не вхожу.
Она нахмурилась.
— Мне не нравится Иван, как это сейчас прозвучало.
— Аня, это прозвучало ровно так, как я знаю, что будет. Мужская часть будет в меня тыкать и злиться, что деревенское быдло рядом с такой девушкой, как ты, ну а женская будет изливаться ядом, что ты могла бы найти себе кого получше, чем простого спортсмена.
— Ваня, мы сейчас поссоримся, — на её лбу появились складочки.
— Я этого сам не хочу, если ты хочешь, то пожалуйста.
— Мы поссорились, — заявила она, вставая и уходя в ванную.
— Ну и ладно, тренировки зато будут плодотворнее, — я пожал плечами, и пошёл одеваться, тихо закрыв потом за собой дверь на ключ.
***
— Вань! Тебе девушка звонит! — через полполя заорал солдат, выйдя из караулки, когда я пробегал в зоне её видимости. Половина занимающихся спортсменов заинтересованно повернулись на его голос и я, с каменным лицом, проследовал на КПП.
— Ваня? — голос в трубке был слишком жизнерадостным.
— Аня? — со дня ссоры прошло почти шесть дней, и она видимо вернулась из поездки, поскольку мы ни разу не разговаривали после этого.
— Ты всё ещё сердишься?
— Нет, но на день рождения к твоим родителям не пойду, лучше на выходных просто отдельно вдвоём посидим где-нибудь в ресторане, — предложил я компромисс, — правда денег у меня ещё нет, но займу у тебя, потом отдам.
— Я уже маме и папе сказала, что мы будем вместе, — в трубке настало сопящее молчание.
— Не согласовав со мной, — напомнил я тому, у кого имелась короткая девичья память.
— Ну Вань, неужели ты бросишь меня одну?
Я молчал, хотя взрослая часть уже давно обхохатывалась, поскольку это была чистая женская манипуляция, и Аню надо было по-хорошему просто послать, но вот подросток, каким я тут был, должен был на это повестись.
— Я тебе точно говорю, это будет самая большая твоя ошибка, — словно нехотя ответил я, — где, когда, что одеть?
Она тут же обрадовалась и затараторила. Выслушав, я не слушая её дальше положил трубку и под заинтересованные взгляды караульных пошёл продолжать тренировку.
