— Я думала, что ты там уже уснул, или? Погоди. — Олеся шагнула ко мне, и старательно втянула воздух носом, а я не преминул сделать тоже самое — шагнул еще ближе и, ткнувшись лицом в шею девушке, погрузился в облачно легкого парфюма.
— Дурак! Что-ты делаешь⁈ — Олеся отскочила от меня, густо покраснела и стала судорожно стискивать неглубокий вырез платья на груди.
— А что? Или ты меня обнюхивала, потому, что решила, что я в погребе домашнее вино все выпил? — догадался я, по лицу хозяйки поняв, что угадал.
— Ну, не обижайся, просто. Ты же сам рассказывал…
— Я у друзей и знакомых водку и вино, а также деньги не ворую. Ладно, проехали, пошли, мою машину откроем.
— А она точно — твоя? — Чувство вины передо мной вновь сменилось на подозрительность.
— Точно. Вот на эту кнопку нажми. — Я дождался щелчка центрального замка, после чего открыл багажник и ткнул пальцем в горку одежды, лежащей в углу: — Я думаю, что здесь мои документы найдутся.
Все было на месте — и служебное удостоверение, и водительские «права» и технический паспорт на машину, поэтому, я, по-хозяйски забрал у девушки ключи и, с некоторым содроганием, включил зажигание. «Ниссан» не подвел — двигатель мощно взревел, панель приборов подсветилась зеленым.
— Так ты что, отсюда голым ушел? — Олеся покопалась в одежде и теперь трясла моими, уверен, трусами.
— Ну, не совсем. У меня плавки были, я в них на речку вашу пошел, там с кем-то познакомился, ну и понеслась душа в рай. Короче, на дачу я не вернулся. Олеся, если можно, давай не будем об этом говорить. Мне итак неприятно, что ты обо мне узнала, что я запойный… — я резко отвернулся и отошел в сторону, за машину, не желая продолжать разговор с любопытной девушкой. Олеся ушла готовить обед, через некоторое время на участок заявились да типа в спецовках, назвавшиеся техниками из вневедомственной охраны, поэтому я временно выпал из зоны внимания Олеси, в результате чего нашел нечто любопытное. Примитивная садовая скамейка, состоящая из двух, вкопанных в землю, бревен и переброшенной между ними доской, оказалась не совсем скамейкой. Одно из бревен имело несколько сквозных дырок, откуда несло прохладой и запахом земли. Судя по всему, это было не бревно, а труба вентиляции погреба, который располагался примерно в том месте, где была металлическая дверь.
Через час техники, прозвонившие все шлейфы и каналы сигнализации, смущенно сообщили хозяйке, что они ничего не нашли, только на всякий случай установили на форточке тонкую резинку, чтобы она не дребезжала, так как других возможных причин для нештатной «сработки» сигнализации они не знают. После того, как технари откланялись, я выгнал «Ниссан» из ограды, загрузил в багажник сумки с, замотанными в тряпки и полотенца, кастрюльками, помог сесть Олесе рядом с собой, после чего повез девушку в сторону военного госпиталя.
Локация — военный городок.
— Олеся, я вас здесь подожду. — бойцы на КПП отказались меня пускать на территорию городка, несмотря на мое красивое и красное удостоверение, поэтому последние пятьсот метров пути Олесе пришлось тащить свои кастрюли самостоятельно.
Прождал примерно полчаса, облокотившись на теплый кузов иномарки и думая, что или кто встретит меня сегодня дома, во всяком случае, по адресу, значащемуся в схеме оповещения личного состава, как мой дом. И что я буду делать завтра. И после завтра… Вид необычной процессии, на всех парах, мчащийся от крыльца госпиталя в мою сторону привлекал всеобщее внимание.
В инвалидной коляске, выставив вперед загипсованную ногу, в мою сторону быстро катил Олег, внешне напоминающий какого-то итальянца в фильме про Ленинград. Сзади коляску, с силой навалившись на нее, толкали двое молодых людей, судя по застиранным, коричневым, больничным халатам, двое «срочников» из команды выздоравливающих, а сзади, бежала и что-то кричала, запинаясь на высоких каблуках, держащаяся за щеку, Олеся.
Не доехав до меня несколько шагов, солдатики, по окрику Олега, остановились и, размахивая парой купюр, зажатой в руках, бросились к стоящему на автобусной остановке, коммерческому киоску, а коляска. Влекомая силой своего седока, медленно двинулась ко мне.
— Привет, Олежа! — вежливо поздоровался я: — Хреново выглядишь.
При этом я не имел в виду гипс и прочие последствия ранения — лицо Олега, от дурной, прилившейся крови, было похоже на темно-красный кирпич, так что я боялся, что у моего оппонента случиться кровоизлияние, и он уйдет, не дав мне насладится местью.
— Ты что о себе возомнил, урод! — Олега трясло от ненависти: — Ты как посмел вылезти из той дыры, куда я тебя отправил? Да ты должен быть счастлив, что живой остался, спрятаться в тайгу и сидеть там, обсираясь каждый день, от одной только мысли, что я тебя найду!
— А ты не боишься, что я сейчас поеду в прокуратуру и все им расскажу?
— Не боюсь! Ты никто и звать тебя никак. А я лучший опер района, меня даже скоро орденом наградят!
— А, так это у нас так награждают! — я улыбнулся: — Когда ножка заживет, ты мне только скажи — я тебе еще раз устрою, может второй орден дадут…
— Так это ты⁈ — Олег от ярости попытался порвать воротник пижамы, но сил не хватило — силы оставались лишь на то, чтобы гонять желваки и скрипеть зубами: — Я тебя падаль в следующий раз не просто убью! Я в следующий раз сначала. На твоих глазах убью твоих родителей, Наташу, Кристину!
Судя по его крикам. Речь шла о ком-то, очень мне близком, но мне было все равно. Очень хотелось ударить, плюющегося слюной, отчаянного раненного, ударом ноги сбить коляску и потом, долго, с остервенением, втаптывать Олега в асфальт, но вокруг было слишком много народу, да и солдатики –рикши, уже возвращались от киоска, поэтому я только печально потрепал его по плечу:
— Выздоравливай Олег, скоро увидимся.
Я вывернул в поток, проехал двадцать метров и встал возле остановки автобуса, наблюдая в боковое зеркало, как Олег очень долго орал на жену, после чего попытался ее ударить, но девушка успела отскочить в сторону. В довершении разговора, раненого героя покатили обратно в госпиталь, а Олеся, держась за опухшую щеку и утирая слезы, двинулась мимо меня, к автобусной остановке. Когда девушка поравнялась с машиной, я с силой вдавил кнопку звукового сигнала и помахал рукой, привлекая внимание Олеси.
Та, не чинясь, села рядом со мной, после чего, в упор, посмотрела на меня.
— А ведь ты обманул меня, Паша. Олег…- девушка болезненно поморщилась: — Сказал мне, что вы совсем не друзья.
Глава 9
Глава девятая.
Легализация. Попытка номер раз.
Июль 1993 года.
Локация — квартира Князева.
Когда я подъехал к дому Олеси, она, что всю дорогу отворачивала от меня ту половину лица, где краснел отпечаток ладони мужа, повернулась ко мне, неотрывно смотря в глаза своими серыми, отчаянными глазами, и цепко, до боли, ухватив меня за руку.
— Пошли ко мне. — хриплым голосом скомандовала девушка и мне пришлось подчинится.
В подъезд мы заходили под руку, под внимательным сканированием десятка глаз местных пенсионеров.
— Здрасьте. — весело оскалилась им моя попутчица.
Суровое молчание было ей ответом, зато, стоило входной двери захлопнутся за нами, как при подъездная лавка взорвалась шумом обсуждения морального облика жены милиционера Князева — шалава и проститутка были самыми цензурными словами.
Спрашивать, как девушка собирается жить тут дальше было бесполезно — сквозь тонкую ткань летнего платья я чувствовал, как Олесю разрывает клокочущая ярость.
В голове мелькнула стыдливая мысль, что я понапрасну девушку сгубил, испортил ей жизнь.
— Олеся…- я замер на пороге распахнутой двери квартиры: — может не надо?
— Вот ты лучше заткнись! — прошипела брюнетка, и как морковку из грядки, забросила меня через порог квартиры и захлопнула тяжелую дверь, отрезая путь назад.
