Полученные вещи я тут же сдал в камеру хранения для негабаритных грузов. Квитанцию получил и свободен. Гуляй — не хочу.
Вот я и пошел. По закопченному городу, напоминавшему мне мрачного призрака. На улицах чумазые дети, с бледными глазами вампиров, играли с золой. Инфраструктура здесь была разрушена, а улицы напоминали помойные ямы.
Теперь же наступали новые времена, новые нравы. Настал конец этому филиалу глобального капитализма, славящемуся как город легких денег и легкой морали. Прощай неравенство и коррупция. Погасли огни гламурных универмагов, отелей, ночных клубов и игорных казино.
В ресторанах больше не подавали «Каплун Сурдо», приготовленный с мадерой, фуа-гра и трюфелями и «крепы Жоржетт», посыпанные мелко порезанными ананасами. Заглохли кабаре. Польские проститутки на улицах более не учили любого желающего сексуальным техникам, способным соблазнить британского короля.
Первым делом, полный надежд, я направил свои стопы на рынок. Спрашивай и язык доведёт!
Если бы я был поляком, где бы я разместил схрон с оружием? И базу для партизанского отряда на случай войны? Прежде всего в лесу. Горы тут явно не подходят, мороки много. Это же постоянно вверх-вниз подниматься-спускаться. Ноги бить. Это не для поляков.
Во-вторых, в радиусе ста километров от Львова. Едва ли больше. Это же по бездорожью два часа туда от города ехать и два обратно. А польский офицер без городских ресторанов, девок и варьете воевать не может. Натура у него избалованная.
В-третьих, поблизости от леса должны располагаться польские села. Консервы, конечно, хорошо, но и свежие продукты необходимы. Да и поддержка польского населения вещь в таком деле немаловажная. Не говоря уже о том, что самогон в схрон таскать лучше от проверенных людей. А наперед самогона не напасешься.
И наконец, в-четвертых, рядом должна существовать какая-нибудь польская военная часть. Чтобы оружие далеко не возить. Вода течет только вниз, а поляк всегда действует по пути наименьшего сопротивления. Чтобы невзначай не перетрудиться. Где все четыре фактора совпадут — там мне и следует начинать свои поиски.
Оставалось всю необходимую информацию узнать на рынке. И готово.
Львов — русский город, но русские здесь не живут. Чего нема, того нема. Снова сорняки заглушили урожай. Надо их постоянно выпалывать, а без этого в любом нашем городе будут проживать только мигранты. Здесь же живут в основном поляки, чьи вечно пьяные физиономии доказывают, что они явно не являются любителями чая, бандеровские выпердыши, евреи и армяне. Первые две категории мне явно не друзья, а вот с третьей, используя свою своеобразную внешность, можно плодотворно и пообщаться.
Ума у меня не палата, так что я всегда стараюсь использовать старые, проверенные временем наработки. Верно говорят, что возможности буквально лежат под ногами, надо лишь иметь достаточно мозгов, чтоб их заметить, а ещё достаточно решимости, чтоб подобрать. Работает? Так зачем же заново изобретать велосипед? Да и не изобретатель я…
В Советском Союзе был такой писатель — Солодарь. Обладатель махровой семитской внешности. Так что он живо начал посещать все сионистские сборища. В начале у нас в стране, а затем и за рубежом. Как он там заливался соловьем: «Мы евреи то, мы евреи -се…» Кто бы мог подумать, что этот с первого взгляда свой парень обо всем пишет доклады куда следует?
А когда его разоблачили, то Солодарь написал толстую книгу, где всех евреев смешал с дерьмом. Облил фекалиями с макушки до пят. За исключением коммунистов. Но коммунисты не выпячивают свою еврейскую сущность, они — интернационалисты, так что исключение получилось совсем маленькое.
Вот и я эксплуатирую свою своеобразную внешность на все сто процентов. И даже на двести. На рынке нашел пожилого торгаша, явно из нужной мне категории «сынов израилевых». Рожа самодовольная, шнобель ну просто кирпича просит. Просто типичный комический персонаж, достойный бульварного фельетона. Отчего-то сразу вспомнилось классическое, из «Белой гвардии». «Ты нас не бойся. Мы жидов любим. Любим. Держите его, хлопцы!»
Ай, ладно! Приступим.
— Шолом, уважаемый! — начал я.- Надо же как получилось, бедным евреям снова предстоит жить в России. Что ты будешь делать!
Продавец мне снисходительно улыбнулся. Напомню, что я сейчас пребываю в полном расцвете молодости, силы и мужской красоты. Прямо хоть на плакаты с меня рисуй.
Глава 7
После высказанной сентенции, я перебрал предложенный товар и деликатно купил себе две пачки галет. Пригодятся. Контакт наладить. Поторговались. Минут десять.
— Надо скинуть,- мило утверждал я. — Так как подобные твердокаменные галеты в моем желудке не растворятся до конца жизни. К том же, приятель, у тебя рядом с этой полкой дохлая крыса валяется, небось она уже попробовала это твое лакомство.
Тщетно. Местный Мойша меня, конечно, с ценой надул. Рискуя потерять репутацию джентльмена, он накинул процентов десять. Как для своего. Привык наш филантроп безжалостно обирать местную бедноту. Зато достойный сын израилев компенсировал потерянные деньги тем, что стал изображать из себя моего лучшего друга. А мне только того и надо.
— Ничего, — ввернул я, чтобы окончательно втереться в доверие. — И в России люди живут. Тебе, друг, привет от «Гехолуц»!
«Гехолуц» — организация социалистов-сионистов. Ярые союзники коммунистов на первоначальном этапе советской власти. Мечтали о переезде в Палестину и образования государства Израиль. Пока же пытавшиеся отжать для этих целей Крым. Якобы он им был нужен для подготовке в Крыму своих соотечественников к занятиям сельским хозяйством в условиях засушливых земель. Чтобы потренироваться «на кошках». Кибуцы погородить…
«Гехолуц» был безжалостно разгромлен Сталиным в конце 20-х годов как весомый политический конкурент, хотя вождь, для создания за границей своего положительного имиджа, корчил из себя большого друга сионистов. Включил в свою партийную группировку многих евреев, во главе с Лазарем Кагановичем, и продолжал продвигать их программу.
После того, как я втерся в доверие, то якобы болтая языком, рассказал торговцу, что во Львов я приехал по государственной надобности. Хотя ее я пытаюсь всячески совмещать со своими собственными коммерческими интересами. Мне тут предстоит много ездить по округе, а я слышал, что польские утырки имеют большой зуб на евреев. Как бы мне куда не влезть. В рассерженный осиный рой.
И я, в качестве разумной осторожности, перечислил свои опасения. Так-то польские деревни, расположенные близко от лесов, и бывших воинских частей, откуда жители могли вынести оружие. Как бы им не попасться под горячую руку!
Надобно сказать, что поляки действительно винили евреев в том, что Германии союзники по Антанте войну объявили, а вот действующему с другой стороны СССР — «постеснялись».
Этому явлению было простое объяснение. В значительной степени контролирующее западные правительства сионисты выступили категорически против. На немецкой части Польше евреям грозили серьезные неприятности, а на советской — защита. Это был безопасный «резервуар», куда переселилось 300 тысяч евреев, спасающихся от немецкой оккупации. Так что по Польше Антанта получила категорический запрет.
Но махровые «тузы и зубры» от капитализма не унывали, и рассчитывали жестко наказать СССР за своеволие, используя для войны Финляндию. С того края еврейские интересы не должны были пострадать. И будет все хорошо. Ведь если не льется кровь, не гремят пушки, нет потрясений, кровавых бань, доходы капиталистов падают.
Скоро от продавца я получил все сведения, куда ни в коем случае не следует мне лезть. Особенно перспективными были два глухих лесных села, Алексанрув и Бутримичи, где проживали оголтелые поляки. Далеко прославившиеся по округе своей редкостной тупостью и ограниченностью. А про местный лес в околотке упорно ходили дурные слухи. Вот туда я и решил направить свой путь.
Поскольку новым краем распоряжалась военная комендатура, то ее я и посетил после того, как сделал на рынке некоторые закупки. К примеру, салом Мойша не торговал. Так что пришлось мне еще немного полазить по базару.
