отправят команду зачистки, ваше благородие, — пояснил дворецкий, склонив голову.
— Зачистки, мать её так, — скривился Архаров. — Попомни моё слово, как только я накоплю достаточно сил, я отрежу голову этому барану.
— Константин Игоревич, вы же знаете, что подобные мысли лучше оставить при себе. Повсюду могут быть уши.
— Да наплевать! В империи каждый первый с радостью бы прикончил этого придурка, — отмахнулся Архаров и наконец взял себя в руки. — Ладно. Это всё пустое. Отправь Юрия в Сыктывкар, но прежде пусть свяжется с графом Троицким и потребует с него оплату наших услуг. Не бесплатно же нам спасать его шкуру, верно говорю? — ухмыльнулся глава рода.
— Вы совершенно правы. Любой труд должен быть оплачен.
— Вот и я так думаю. Всё. Иди. А нет, стой, — передумал Архаров. — Скажи Юрке, чтобы взял с собой и этих. — Константин Игоревич кивнул в сторону двух избитых двойняшек, — Готовьтесь, щенки! Это будет ваш первый боевой выход.
Дворецкий кивнул и ушел, не став задавать вопросов. Если господин хочет подвергнуть сыновей смертельной опасности, то пусть подвергает. В конце концов, это далеко не первый раз, когда он отправляет собственных отпрысков на верную гибель. Из любви, конечно же, пусть и слегка извращённой.
* * *
Югорск.
Поместье графа Черчесова.
В банкетном зале сидели два графа. Малышев Сергей Алексеевич и Черчесов Даниил Евгеньевич. Первому было сорок три года. Уставшие глаза, под которыми залегли мешки, поседевшие волосы. А ещё на левой руке у него не хватало двух пальцев — прощальный подарочек от Архарова.
Малышев приехал проверить, как идёт наступление на Ирбит, вот только проверить ничего не успел. Снаряд влетел в его машину, отправив графа прямиком на больничную койку. Если бы автомобиль не был укомплектован артефактными щитами, то Малышев уже был бы покойником. Немного оклемавшись, он принял решение заморозить конфликт и уже пять лет жил мирной жизнью.
А вот Черчесов Даниил Евгеньевич — наоборот. Жил в мире, но стремился к войне. Воевать он хотел не с кем попало, а с Архаровым. Именно поэтому и позвал в гости Малышева. Черчесову на прошлой неделе исполнилось тридцать девять, и он чертовски жаждал отпраздновать сороковник на могиле Архарова.
— Сергей Алексеевич, нет, ну ты представляешь? Звонит мне этот дурак, советник императора, и говорит: «Вы обязаны оказать содействие в закрытии разлома графу Троицкому!». Придурок, — с отвращением сказал Черчесов, пригладил усы и отпил французского коньячку из бокала. — Как я окажу ему содействие, если дороги до Сыктывкара пролегают через земли Архарова?
— Воистину какой-то вздор, — поддержал его Малышев. — Каждая собака знает, что вы с ним враждуете.
— Вот и я о чём! Каким чёртом я должен попасть в Сыктывкар? Через Уральские горы карабкаться? Ха. Идиот.
— И что в итоге?
— В итоге я два часа лаялся с этим тугодумом, пока он не понял, в чём проблема. И так удачно вышло, что имперский вестник оставил меня в покое и переключился на Архарова. Теперь Костику придётся вести войска в Сыктывкар, а для нас, мой друг, открывается целый ряд замечательных возможностей. Понимаете, к чему я клоню? — Черчесов нагнулся вперёд и, улыбаясь, заглянул в глаза Малышеву.
— Признаюсь честно, пока не совсем понимаю, о чём вы, — нахмурил седые брови Малышев, скрестив руки на груди.
— Всё просто. Я предлагаю вам объединить наши силы и нанести удар в момент, когда Архаров отправит войска в Сыктывкар. Стремительный рывок до Екатеринбурга, где мы снесём голову этому выскочке, — воодушевлённо выпалил Черчесов. — Что скажете?
— Скажу, что это стремительный рывок в могилу. А я туда не тороплюсь. Да и вам, Даниил Евгеньевич, уже давно пора забыть Елизавету Максимовну. Ну, выбрала она Архарова, а не вас, чего печалиться? Разве вокруг мало красавиц?
— Сергей Алексеевич, вы говорите, как трус, — попытался спровоцировать товарища Черчесов, но это у него не вышло.
— А вы говорите, как глупый юнец. Пора повзрослеть и понять что за любое действие рано или поздно придётся заплатить, — парировал Малышев.
Черчесов скрежетнул зубами, но грубить в ответ не стал.
— Насчёт Лизоньки не переживайте. Когда Архаров сдохнет, она снова будет моей.
— Эх, Даниил Евгеньевич. Зря вы так. Я, как человек, у которого есть опыт сражений с Архаровым, дам вам один совет. Не тратьте своё время. Архаров вам не по зубам. Лучше найдите новую даму сердца и живите спокойно.
— Сергей Алексеевич, в случае нашей победы, я передам под ваш контроль все земли Арха…
— Покойнику новые земли не нужны, — оборвал Черчесова Малышев и поднялся из кресла. — Что-то я засиделся. Прошу меня простить. Дела рода не терпят отлагательств, — вежливо сказал Малышев, но было ясно, что он просто желает избавить себя от этого бессмысленного разговора.
— Жаль. Я думал, что мы с вами найдём общий язык, — печально проговорил Черчесов. — Что ж, дворецкий вас проводит. — Черчесов пожал руку Малышеву и проводил его взглядом.
Когда дверь закрылась, Даниил Евгеньевич достал сотовый и набрал номер главы внешней разведки.
— Докладывай.
— Ваше сиятельство. Наш шпион сообщил о том, что Елизавету Максимовну вместе с сыном перевезли из Екатеринбурга в Ирбит.
— В Ирбит значит… — задумчиво произнёс Черчесов, погладив бороду. — Жаль, что Малышев отказался помочь. Ирбит как раз прилегает к его землям. Ну, да ладно. Лазейку мы найдём. Поднимай безликих, для них есть работа. — Даниил Евгеньевич положил трубку и улыбнулся. — Подожди немного, Лизонька, скоро я тебя спасу.
— Мишутка, а это тут откуда? — удивлённо спросила мама, обнаружив меня спящим на книге по истории.
— Меня подставили. Я всё могу объяснить, — сонно буркнул я, выдав привычное «Уа».
— Марфуш, не видела кто положил книгу в нашу кроватку? — спросила мама у хабалки с соседней койки.
— Елизавета Максимовна, ну вы чего? Я же спала, — вполне вежливо, для своей обычной манеры, отозвалась тётка.
Удивительно. Когда это они успели подружиться? А ещё поразительнее то, что хабалка умеет разговаривать уважительно. К тому же, ранее она не называла мою мать по имени отчеству. В её голосе слышалось какое-то подобострастие. Даже интересно, из какого рода моя мать.
— Странно… Мишутка, может это ты её взял? — пошутила мама, не понимая,
