class="p1"/>
Девочка действительно была розововолосой. Носила платье насыщенно-малинового цвета с белым кругом на спине и рукавах и темно-зеленые бриджи. Лицо симпатичное, но было в нем что-то такое, от чего красивой ее назвать язык не поворачивался. Симпатичная, но не более того.
— Привет всем. — поправил самодельную обложку. Мне совсем не хотелось показывать, что я читаю.
— Здравствуйте, Ирука-сенсей. — холодно поприветствовал меня Саске. Учиха, в сравнении с Наруто и девочкой, казался частью интерьера. Такой же «подвижный» и «заметный».
— Наруто! — зазевавшийся парень схлопотал не хилую затрещину от Сакуры. — Ты почему не поздоровался с сенсеем?!
— Виделись уже!
Вмешиваться я не стал, хотя очень хотелось. Но лучше объяснить неугомонному блондину, что не надо позволять себя бить, чем защищать его от девочки. Второе будет просто унизительно.
Наруто постоянно заглядывал в двери и пытался сунуть нос в книжку. Если бы я читал что-то другое, то я бы отдал книжку Наруто, чтобы он не носился по кабинету.
Ерунда Джирайи неожиданно захватила мое внимание. Это была эротика напополам с розовыми соплями бабского романа. Она — нелюбимая жена. Он — ее шиноби-телохранитель. Муж — человек-редиска… И муж мешает их счастью. И самурай мужа… И служанки… Не все, но многие…
Бредя-я-ятина.
Но местный пипл хавает и не морщится, а мне не помешает изучить на примере этих изменщиков местную культуру. Вот откуда бы еще я узнал, что седзи — это дверные панели, а фусума — это легкие перегородки-стены? Иногда я почитывал статьи о Японии, но таких мелочей не знал. Или просто не запомнил. Или в оставшейся в моем мире Японии все не так?
«До нее донеслись шаги служанки, спешившей открыть дверь. Через несколько минут в зал ввалился самурай, отряхивавший с соломенной шляпы снег.
— Идите к огню, Бак-сан, — пригласила Маи. — Что привело вас обратно, да еще в такую ужасную погоду?»
— А что вы читаете, Ирука-сенсей?
Стоя на носочках Узумаки пытался заглянуть в книгу и прочитать иероглифы вверх тормашками.
— Тебе не интересно будет. — улыбнувшись, закрыл книжку.
— Наруто! Отстань от сенсея! — зачем-то вмешалась Сакура.
Девочка нравилась мне все меньше и меньше.
— Хорошо, Сакура-чан! — легко подчинился Узумаки, а затем взял мелок с подоконника и помчался что-то чиркать на доске.
— Сакура-чан! Я тебя нарисовал!
Я скосил глаза на доску. На черной поверхности был корявый пучеглазый человечек с длинными волосами и зубами, похожими на застежку-молнию.
Ни слова не говоря, Сакура влепила горе-портретисту затрещину.
Харуно швырнула ни в чем неповинный мел в окно, чуть не попав в меня, но у тела были неплохие рефлексы и кусочек оказался зажат в руке. Громко хлопнув книгой, пошел к доске.
— Сейчас тебе влетит! — прошипела девочка с улыбкой победительницы.
— Сакура, всех знакомых лупишь, когда тебе что-то не нравится?
Девочка чуть не села там, где стояла, беззвучно открывая рот на пару с блондином.
— Наруто, — вытер рисунок, — если не умеешь что-то делать — научись. Если не получилось — попробуй еще раз.
Впервые в этом мире я что-то рисовал. Приятно признать, что хуже, чем прежде, не получилось, но практики этому телу явно не хватало. Спасала хорошая моторика, ловкость и точность движений, а также хороший глазомер. А еще очень порадовало хорошее и четкое зрение, различающее куда больше оттенков, чем в прошлом теле. Теперь я весь мир видел четко ярко, как в игре на ультравысоком качестве, а не как раньше.
— Вы очень красиво рисуете, — ахнула куноичи, — Ирука-сенсей! А вы можете нарисовать Саске? — тихо попросила девочка.
Кивнув, подумал: «Дам ей еще шанс, а потом посмотрим. Поставить в угол ее я всегда успею».
— А меня! Меня! — прыгал отмерший Наруто. — Меня нарисуй!
— Сейчас.
Оторвавшись от любования на портрет себя любимой, Сакура возмутилась:
— Наруто, что ты творишь?!
— Хи-хи-хи… Ничего.
Застал я как раз тот момент, когда Узумаки закреплял одну из меловых щеток в дверях аудитории. Ту самую, которой суждено приземлиться на голове Хатаке Какаши.
Стоило Сакуре сказать:
— Ирука-сенсей! Сделайте что-нибудь!
Даже не обернулся, притворился близоруким и глуховатым, дорисовывая портрет Наруто. А Узумаки отскочил от двери к окну. Наверное, чтоб убежать, если вдруг что.
— Я сомневаюсь, — ровно проговорил Саске, — что джонин попадется в такую глупую лову…
Конец фразы заглушил звук отодвигаемой двери.
Я покосился в ту сторону: в проеме показалась рука, а за ней серо-стальная шевелюра.
Встретились с хлопком пыльная щетка и голова Хатаке. По классу разлетелись частички мела, покрыв пол и ближайшие парты мелкой белой пылью.
«Привет, попугай! — задержал дыхание, силясь не заржать, — Какаша хочет печеньку? Надеюсь, когда подружимся с Хатаке, он мне это «хи-хи» припоминать не будет?»
Наруто не прокомментировал свою подлянку, но очень красноречиво заржал.
— Ой, простите, сенсей, я ему говорила, но он! — тут же сдала Сакура товарища.
За что получила очень задумчивый взгляд одноглазого:
— Хм… — обвел взглядом нас всех джонин.
Хатаке Какаши выглядел немного не так, как я себе представлял. Нет-нет, маска на месте, жилетка и даже прическа — будто его запихнули в аэродинамическую трубу, а потом туда плеснули лака для волос. Просто видок у него был неопрятный; Бинт на лодыжке чуть размотался, один рукав закатан выше другого, пятно на жилете, из кармана мятая бумажка торчит.
Чудак-человек. Впрочем, чудак прикольный, с ним дружить надо. Хотя бы затем, чтобы его собаки от меня подальше находились.
Сакура причитала: не виноватая я, он сам все сделал… Учиха только вздохнул тяжко. Будто сказав: «Представьте, каково мне с ними учиться было».
— Как бы это сказать. — тем временем продолжил Какаши, — Первое впечатление… — потер подбородок, — вы мне не нравитесь.
— Это высказывание относится и ко мне? — наклонил я голову на бок.
Какаши неопределенно хекнул, посмотрел на доску и вышел из класса. По дороге на крышу Наруто умирал со смеху.
«Если он не успокоится, я тоже заржу».
— Тш!
Замолчать-то Наруто действительно замолчал, а вот улыбаться не перестал. Саске поглядывал неодобрительно, Сакура удивленно.
Крыша академии выглядела, как крохотный парк, даже вполне сформировавшимся деревьям нашлось место. Не дожидаясь приглашения, я уселся на ступени. Рядышком примостился Наруто. Каким-то шестым чувством я чуял, что спокойствие одноглазому дается тяжело.
«Неужели
