- Так бачьте, Дмитрий Васильевич, товарищ военврач от поезда отстал.
- От поезда говорите?
Я без лишних вопросов протягиваю военному коменданту станции удостоверение. Вот он момент истины! Рука, на всякий случай, напряглась. ТТ лежит в кармане офицерской куртки, кобуры для него я так и не нашел. Капитан быстро охватывает глазами две страницы помятой книжицы и укоризненно замечает.
- Эдуард Викторович, вы бы поаккуратней с документом.
- Извините.
Продолжаю играть неловкого «ботана», снимаю очки и протираю их, чтобы толком разглядеть двоих. Обычно глаза выдают дальнейшие действия людей.
- Так куда, вы говорите, направлялась ваша часть?
- Куда-то в сторону Краматорска, – неуверенно отвечаю я.
Начальник вокзала и комендант переглядываются.
- Понятно. Через пару часов туда пойдет воинский эшелон, мы вас подсадим. В Краматорске обычно долго стоят, вся станция забита составами, так что, дай бог, своих догоните. Прокофьич, есть у нас что к чаю?
С большим удовольствием уминаю уже третий бутерброд. Необычно вкусный пшеничный хлеб и копченое мясо вызвали неуёмный аппетит. Прокофьич только посмеивается, видимо, он из породы тех людей, кто любит угощать и получает от этого настоящее удовольствие.
- Хлеб моя старуха пекла, а мясо кум на днях привез. Порося недавно закололи. Так что кушайте на здоровье.
- Спасибо.
Комендант уже выпил чаю, сидит чуть в сторонке, набивая трубки папиросной бумаги пахучим табаком. У него для этого даже имеется специальная машинка. Он бросает в мою сторону внимательные взгляды, а меня это сильно напрягает. В его глазах я прочитал неудовлетворенность и некоторое недоверие.
- Вы ведь, Эдуард Викторович, уже воевали? Я заметил нашивку о ранении.
- Да, - вот здесь как раз напрягаться не стоит, я был готов к подобному вопросу.
Попав в это страшную эпоху мировой войны, я постарался при первой же возможности пополнить свои знания об истории Бэкапа. В госпитале проштудировал подшивку альманаха-приложения к «Красной Звезде». И если о Третьей Мировой там писали относительно немного, то воспоминаниям ветеранов Отечественной отдавали достаточно места. Вроде и в моем слое как раз в это время пошли книги, написанные писателями-фронтовиками, начали появляться самые лучшие фильмы о войне. Так это и понятно, ветераны выросли, возмужали, но еще были достаточно бодрыми и пробивными. Эх, их бы энергию тогда направить на переформатирование советской власти!
- Год почти воевал на Выборгском фронте.
- Да что вы говорите? - Дмитрий Васильевич аж весь засветился. – Я, представляете, тоже. А где именно?
Я напряг память и четко ответил.
- Семьдесят вторая дивизия. Полевой госпиталь, хирургия.
- Так соседи! Я ж рядом с вами стоял, в отдельной танковой бригаде в Каменногорске. Надо же!
Капитан светился, что новогодняя игрушка. Все сомнения и подозрения из его взгляда разом исчезли. Фронтовое братство в это время было еще вполне живым и востребованным.
- Меня студентом призвали, – развиваю успех, прикидывая возраст военного врача, - со второго курса, работал в операционной медбратом. Потом ранило при бомбежке, а с госпиталя вернули обратно в институт. Врачей не хватало.
- Да, лихое было время, - комендант прикурил, видимо, какие-то воспоминания в нем всколыхнулись, руки мелко дрожали. – А я, представляешь, до Хельсинки дошел на танке, там мой экипаж и сгорел. Финны кроме немцев первые вояки были. Вы, значит, врачом после войны?
- Ушел учиться на педиатра. Хирургом уже не хотел, - делаю скорбное лицо, - столько крови в госпитале навидался…
Капитан бросил в мою сторону пронзительный взгляд, но промолчал. У каждого были свои воспоминания и собственные скелеты в шкафу. Только сейчас стало заметно, что этот по-армейски дисциплинированный человек в первый раз воспринял растяпу медика всерьез. Он-то знал, что война остается в нас навсегда. Каким бы ты с виду не был.
В плацкартном вагоне тепло и уютно, только вот из-за требований маскировки до невозможности темно. Во мраке вагона изредка тлели цигарки недисциплинированных солдат, иногда мелькали «потайные» фонарики проходящего мимо поездного начальства. Мне, как офицеру предложили лечь на третью полку. Хоть и устал смертельно, но заснуть сразу так и не удалось. Какое-то неясное предчувствие тяжким бременем навалилось на душу, мешало дышать полной грудью.
Я уже понял, что сейчас ощущаю, но спокойствия — это моё понимание не принесло. Да и как можно было быть спокойным, осознавая, что в этот мир стремительно врывается Тьма? Оболочка между Бэкапами прорвана окончательно, иначе как бы я смог засечь голос Смотрящего? Того самого, с озера, который преследует меня уже давно. Вот ведь прицепилась тварь, как и сумела найти среди множества миров? Что ей от меня надо? Происшествие в госпитале выбило из хлипкого равновесия душу и погрузило в мрачные думы, постепенно перешедшие в сон без сновидений.
Как ни странно, но я выспался. Голова была ясной, а мысль холодной. У меня появилась цель, и ради неё еще стоило пожить. Спасибо мужикам со станции, душевные оказались люди. Так что на первый раз я был с харчами. Комендант лично посадил меня в лучший вагон, поэтому ни у кого в нем вопросов в мою сторону не возникло. Народ вокруг также просыпался, рассаживался, доставая нехитрый харч и бегая за кипятком. Я, в свою очередь, вытащил буханку белого хлеба, сало и лучок. На маленьком столике как по мановению волшебной палочки появлялись консервы, ножи, сухое печенье. Сосед с нижней полки подсунул мне кружку горячего чая, кивая на упаковку с армейским рафинадом.
- Угощайся, военврач! Когда еще удастся чайку испить?
Мы вечером успели с ним перекинуться парой слов. Артиллерист-наводчик также оказался ветераном и говорил дело. На войне надо пользоваться любым моментом, потому что не знаешь, что будет завтра, и будет ли оно вообще.
Черт! Не стало жутко неловко. Еще совсем недавно я был с этими парнями локтем к локтю, делал свою боевую работу, боролся с врагом, а сейчас…Сейчас не враг, а так… Ох, как же все сложно в этом мире! Вернее, в бесконечных мирах нашей Вселенной. И ведь никому не пожалуешься, не поймут.
Молодой совсем паренек, наверное, с учебки азартно заявил:
- Видели какая сила на фронт прёт? Скоро погоним поганых амеров к самому Дунаю!
- Ого, какой Аника-воин выискался, – мрачно отвечают ему седоусый дядька. – Ты еще сам доползи до него, не раз кровью умоешься.
Остальные молчали. Среди солдат были как те, кто воевал в прошлую войну, так и те, кто получал похоронки на отцов и старших братьев. В этом Бэкапе наши потери вышли раза в два меньше, около десяти миллионов человек, но все равно это было страшно. Даже представить невозможно такую прорву убитых и замученных людей. Это ж целая Москва из моего слоя, стертая с лица планеты начисто! Сколько среди них не успевших сделать открытия Эдисонов и Лобачевских, сколько погибло, не родившись симфоний, книг, не нарисовано картин. Сколько родовых линий перечеркнуто, безжалостно и бесповоротно. Странно, вообще, что Тьма сюда только сейчас пришла.
- Готовится что-то точно, - неясно пробурчал седоусый.
- Так земля подмерзнет, наши танки и попрут. В ту войну так и было. Днепр зимой форсировали.
- Точно! – это уже мой сосед. - Не зря нас, тяжелую артиллерию туда везут и везут. «Боги войны» необходимы для прорыва.
Некоторые из солдат вздохнули. Никому не нужна была эта проклятая война, только от прошедшей отошли и жирка подкопили. Эх, ребята, ваше счастье, что в вашем слое нет ядерного оружия. Счет бы тогда точно пошел на миллионы, а Европа уже полностью сгорела в атомной огне. В вашем же случае вы еще относительно легко отделаетесь.
- Товарищ старший лейтенант, - неожиданно молодой уставился на меня, - сколько по вашему мнению еще будет продолжаться война?
