хорошие рефлексы позволили ему моментально сгруппироваться, и перекатится назад. Меч вошёл в подбородок подпрыгнувшей к нему амфибии.
«Не сегодня, дружок», — подумал он про себя и, выдернув меч, наскочил на раненную извивающуюся от боли тварь.
Рубанул по лапе, чтобы не смогла убежать затем, словно топором, стал кромсать шею. В этой области кожа была очень толстой. Недаром из саламандр делали доспехи. Тварюга долго извивалась, но, в конце концов, подохла, и Ник почувствовал, как в него еле заметным теплом вошла чужая душа. Не такая сильная как у дракона, но на безрыбье и рак рыба.
— Ужасно, — заключил Саймон, — но работать можно. С храбростью у тебя проблем нет, — всё же похвалил он в конце. — Дай сюда руку, — Ник опять протянул ему ладонь и учитель провёл ту же процедуру, что и вначале, но в этот раз открыл глаза в непонимании.
— Что там? — спросил его Ник.
— Ты впитал душу? — задал вопрос Саймон.
— Да, я почувствовал на секунду тепло, — подтвердил он, смотря в задумчивое лицо тренера.
— А вот я этого не вижу, — огорошил учитель. — Твой сосуд пуст.
— В смысле? — нахмурился Ник. — Я знаю, что впитал эту душу, — ткнув на саламандру, возразил он.
Саймон посмотрел на него изучающим взглядом и ответил.
— Хорошо, идём дальше — потом разберёмся.
Внутри бушевала странная смесь страха, что он какой-то дефектный и чувства собственной бесполезности. Если выйдет так, что Ник не может колдовать, то как составить конкуренцию остальным магам? Ведь на этом зиждился его план. Стать в их круге не то что своим, а сильнейшим, завоевать доверие. Но общество Андервуда так устроено, что стоит им узнать о неспособности Ника накапливать души, как с ним никто не захочет иметь дела. Зачем кому-то такой слабак?
— Соберись, — бросил мимолётом Саймон, ощущая его смятение.
Он снова подобрал груз с припасами, и они пошли дальше. Следующую саламандру убил уже Ганс. Сделал он это более технично, вогнав меч сбоку в область сердца, и был доволен своей работой. Но тренер, как всегда, обругал его неумёхой. Несмотря на это, парень светился довольством. Видимо, для него ворчание было как похвала.
Они вышли из пещеры и отправились по тёмным коридорам искать нужного монстра. Ник заметил, что Саймон будто принюхивается к воздуху и знает, куда идти. Слишком уж уверенно они миновали развилки. Один раз казалось, что отряд зашёл в тупик, но выяснилось, что это просто стенка «заросла» камнем.
Саймон нашёл узкий лаз и они, сняв груз, протиснулись внутрь, и уже потом забрали поклажу. Пройдя несколько проходов, учитель остановился, показывая, чтоб все замолчали. Ник прислушался, но, кроме падающих капель, ничего не разобрал.
Перед тем как войти в близлежащую пещеру, они повесили рюкзаки лямками за сталагмит и обнажили мечи. Хоть убей, но Ник никак не мог привыкнуть к этому оружию и воспринимал его как что-то чуждое ему.
Как и ожидалось, внутри ползала сколопендра. Тварь двигалась зигзагами по полу, перебирая многочисленными ножками. Она была противного белого цвета, характерного для пещерных обитателей, хвост заканчивался двумя длинными усиками. Последний сегмент тела был ярко выраженного синего цвета и пульсировал странным проблеском внутри, то загораясь, то погасая. Сама зверюга ростом по колено, а в длину метров семь точно.
Как любой нормальный человек, Ник почувствовал огромнейшее желание выпалить всё помещение напалмом, но у них были лишь жалкие мечики. Он посмотрел на Саймона, но тот не стал использовать магию. Что-то подсказывало, тренер делал это нарочно. Как старый волк натаскивает волчат для охоты.
Что ж логично, но омерзение никуда не делось. Нику всякое приходилось жрать для выживания, но всё равно передёргивало. Ганс заходил справа, он слева, а Саймон пошёл напролом. Сколопендра рванула к тренеру, раздвинув в стороны жвала. Прыжок и она налетела бы на крысолюда-полукровку всей мощью. Однако напоролась на невидимый барьер воздуха.
Саймона протащило назад, он словно упирался рукой во что-то прозрачное. Ганс, пользуясь замешательством многоножки, вогнал в обесцвеченное тело клинок и вынул его с криком. Чуть не попавшие на ладонь выделения обдали руку холодом, а из раны пахнуло сразу паром, будто на морозе вылили кипяток.
Ник промахнулся и не попал в само тело, но, изловчившись, отрубил бешеными взмахами штук пять конечностей. Рана от прокола затянулась коркой льда, то же самое и с ножками. Башка сколопендры перестала давить в барьер и двинулась на разворот, как в небезызвестной игре в змейку. Только это не смешно, когда разъярённая тварь, источая пастью жидкий азот, мчится на тебя.
Вокруг её головы витали клубы смертоносного пара и всё, что оставалось человеку без магии — это дать дёру. Мамочки. Он рванул в сторону сталагмитов, чтобы замедлить сколопендру и попытаться ткнуть в неё «зубочисткой». Не прогадал. Торчащие из земли каменные «деревья» тормозили массивную тварь, но он попал в окружение.
Многоножка поняла, что не поймает его, и направила свой хвост в обход. Теперь Ник не мог выбраться, а два мелких усика при соприкосновении с ним превратят его конечности в лёд за секунду. В этом он не сомневался. Хитиновые сегментики её тела действовали крайне организованно.
По спине пробежала волна страха, и он вовремя заставил себя пригнуться — тот самый смертоносный усик ударил в сталагмит на уровне головы. Несчастная глыба камня тут же покрылась морозной коркой. Чёрт.
Где-то позади слышались голоса ребят, и он не сомневался, что они сейчас кромсают самонадеянную тварь, однако это не отменяет её маниакального желания перед смертью наказать зарвавшегося человечишку.
От второго удара он не увернулся и по левой руке больно стегануло. Ник с ужасом смотрел, как та покрывается синей наледью и начинает деревенеть. Ему без руки никак нельзя! Обуздав панику, он рванул вперёд, не став дожидаться следующей атаки, и срубил на ходу один усик.
Потом сделал перекат и вовремя — из отрубленной трубки, как из шланга, полился жидкий азот, превращая всё в округе в сосульки. Затем хвост забился по полу, стал закручиваться так, словно сколопендра хотела сама себя выжать. Хитиновые пластины затряслись и наконец, рухнули на землю.
Ник снова обратил внимание на руку. Одежда больно сжимала её, превратившись в холодный пластик. Он ударил навершием меча по предплечью и часть куртки вместе с рубашкой опала, будто яичная скорлупа.
Шустро отодрав всё это безобразие до самого плеча, он оголил покрасневшую руку.
«Как?» — мгновенно пронеслось в мозгу. Он чувствовал покалывание, но конечность была в порядке. Что за дела? Ник повертел кистью, сжал-разжал кулак — всё
