Я на секунду замер, проводил боксеров взглядом, их змейка быстро завернула за корпус и исчезла.
Бегать по пересеченной местности куда сложнее, чем по беговой дорожке стадиона. Но зато подобная нагрузка больше соответствовала той, с которой сталкивался боксер, выходя на ринг. И я, если планировал перейти в бокс, должен быть к этому готов. Хотя, как говорится, пионер всегда готов…
Продолжил осмотр стенда. На листе ватмана (находившегося под стеклом) через трафарет, вручную, чья-то заботливая рука нанесла распорядок дня поминутно. Причем к вопросу подошли творчески — тут не было банальных пунктов «подъем» и «завтрак», у кого-то отлично сработало воображение. Верхняя строчка распорядка выглядела так:
Час пришел, вставать пора, с добрым утром, детвора!
Впрочем, подъем меня мало интересовал. Я заскользил взглядом вниз, через «убери постель, умойся, на линейку быстро стройся» и «и тотчас же, по порядку, все ребята — на зарядку», дошёл до следующей активности сразу после тренировки. Понятно, впереди целый час тренировки, а за ним — условно личное время: «кто куда, кто в поход, кто в цветник на огород». Еще несколько часов.
Решено: пойду спать. Как следует выспаться сейчас категорически важно. А если та же Тома начнет приставать, сошлюсь на медицинское освобождение. Покимарю, иначе завтра не то что в тренировке не поучаствую, а ноги не смогу разогнуть. Буду ходить как бракованный Буратино, на прямых ногах.
Я поплелся к корпусу, мелькнула мысль не обходить здание, а залезть в окно, как в детстве. Все окна были раскрыты для проветривания. Тогда мне не придется петлять и обходить корпус, а можно сразу оказаться в палате своего отряда.
Мысль понравилась, и я решил ее реализовать — зашел со стороны окон и тотчас замер, как вкопанный.
Ну здрасьте…
Лева со Шпалой стояли аккурат за поворотом, в теньке, прячась от лучей забирающегося все выше и выше солнца. Лева оперся плечом о стену и наблюдал за своим товарищем. Шпала уселся на подоконнике и с чем-то возился на коленях.
Нет, засадой тут не пахло. Скорее всего, они-то даже не заметили меня у умывальника. Да и сомневаюсь, что у них хватило бы мозгов даже на такую засаду. Однако сразу кидаться на меня никто не стал, больше того, Лев и Шпала, меня не замечая, были заняты тем, что, увильнув с тренировки, курили.
Вернее, только планировали к этому делу приступить. Сигарет у них не нашлось, а если и были, то Тома их наверняка бы нашла. Но пацаны не были бы пацанами, не будь у них запасного плана. Вместо сигареты на куске газеты, покоящейся на коленях Шпалы, лежала щепотка рассыпного чая. Я даже мельком предположил, откуда ноги у этого чая. Мать Сени работала в столовой, и пацаненок вполне мог по указанию шпаны этот самый чай принести.
Шпала сосредоточенно крутил самокрутку, аккуратно оторвав полосу от газеты. Лев сушил намокшие спички — понятия не имею, где он умудрился намочить коробок, но тот немного раскис. Лева выложил спички на подоконнике, прямо под пригревающее солнце. Ну и лузгал семечки, терпеливо наблюдая за процессом.
— Вообще промокла, зараза! — прошипел Лев, сплевывая шелуху.
— А я тебе, Лева, говорил! — забурчал Шпала, которому явно не терпелось скорее покурить.
Я поймал себя на мысли, что вообще-то не испытываю совершенно никакого негатива к парням. Да, мы повздорили, да ребята что-то себе навыдумывали на ровном месте, но с кем не бывает. Я хоть и ребенок, но только внешне, а эта парочка — обыкновенные дети, ровесники моих воспитанников. Потому их увиливание от тренировки и курение на самом-то деле смущало меня куда больше, чем наша ссора. И я одернул себя от желания тотчас оттаскать их за уши.
Можно было попытаться скрыться, чтобы не попадать впросак, но тут у Шпалы упала самокрутка и, гонимая ветерком, прокатилась по асфальту в мою сторону. Шпала и Лева, проводившие самокрутку взглядами, тотчас увидели меня и вылупили глаза от удивления. Все потому, что я самокрутку остановил — наступил на нее кедом и растер об асфальт.
— Курить — здоровью вредить, — отрезал я. — Тренер за такие дела за уши оттаскает. — Я не смог остановиться и добавил с характерной интонацией бывалого педагога: — Вы же себя как спортсменов хороните!
Лица пацанов тотчас вытянулись, а в глазах полыхнула ярость. Единственная самокрутка, которую Шпала с такой тщательностью свернул, оказалась растерта по асфальту. А я нацепил на себя улыбку — мол, простите-извините, случайно вышло.
— Ты че, охренел, козел⁈ — Шпала спрыгнул с подоконника и сжал кулаки. — Да я тебя прямо здесь перемелю.
— А вы почему не на тренировке? — спросил я, будто был их тренером. — Видел, ваши корешки по лагерю бегают., а вы здесь шкеритесь.
— Тебе какое дело? — Лева сунул семечки в карман, отряхнул руки и направился ко мне! — Ну, щегол! Теперь тебя не никто не спасет! Молись!
Преимущество не на моей стороне сейчас явно. Устал, как собака. Быстренько придумал план интересный план.
— Я бы вам не советовал этого делать, — спокойно сказал я.
— А то че? — зашипел Шпала.
— Ха! Он нам что? Угрожает мелкий? — вторил Лева.
— Ниче, — я попятился едва заметным шажками.
Подальше от асфальта, ну или от греха. Потому что если я ненароком уложу одного из них мордой в пол, то ведь он может ударится головой об асфальт.
— Двое на одного? — хмыкнул я.
— Да я тебя один порву! — шипел Лева.
— Слышь! Я первый! — поддержал его друг.
— Один на один по чесноку слабо? — с вызовом произнес я.
— А давай! — Первым отозвался Лева.
— Вечером, как тренера разойдутся, устроим спарринг. Вы же боксеры, перчатки есть?
— Какие, на фиг, перчатки⁈ — возмутился Лева.
— Боксерские. Те самые, в которых вы друг дружке по башке стучите. Наденете и вдоволь настучите мне. Жаловаться не стану, и вы не трепите лишнего. Идёт?
Лев и Шпала нависали надо мной коршунами, но в драку не бросались. Хотя от потасовки нас отделяло совсем чуть-чуть.
— Шпала, держи его! — сухо распорядился Лев.
Я не успел даже посмеяться над тем, что угадал с его прозвищем. Шпала двинулся на меня. Я в ответ посмотрел на него очень серьёзно.
— Хотел по спортивному, но, похоже, придется с последствиями. Не обессудьте, если покалечу, — холодно проговорил я.
Я резко нагнулся и подобрал камень. Небольшой, чуть больше куриного яйца.
— Давайте начинать? — невозмутимо произнес демонстративно сжимая камешек. — Кто первый? У кого башка лишняя.
Лева растерянно захлопал глазами.
— Ты камень-то убери! Э! Ты чего⁈
— Короче, пацаны… Еще шаг — и я тебе голову проломлю, потом скажу, что нечаянно… И вообще у меня справка из медпункта (приукрасил я), что головой ударился и немного не в себе. Так что придется вам до вечера потерпеть. В перчатках будем драться. После отбоя на этом месте. Возражение?
Бинты мои, конечно, выглядели сейчас достаточным аргументом — и уж Лева прекрасно знал, откуда они вообще взялись. Окинув меня ещё одним взглядом, Лев и Шпала переглянулись. Замялись, Шпала остановился. Лев лихорадочно соображал. В этот момент вдалеке показались их соотрядники-боксеры, видимо, возвращающиеся с пробежки. Лев и Шпала их заметили.
— Порву, как Тузик грелку! — Шпала рванул на меня, но Лева его остановил.
— Слышь, если мы его сейчас побьем, то никто не увидит, и Маратик останется не при делах. Давай вечером, как и хотели.
Шпала скинул руку Левы с плеча и нехотя кинул на меня ещё один взгляд.
— Ты точно не зассышь?
— До вечера, — хмыкнул я, отшвырнул камень, развернулся и пошел в корпус. План поспать не отменялся.
Лева сгреб сушащиеся на подоконнике спички, сунул в заначку под подоконник. Вместе с другом побежал догонять других боксеров.
Глава 9
Мне снился огромный плюшевый медведь с пятью кольцами на поясе, взмывающий в небеса над Лужниками — самым крупным стадионом страны. Стоя на олимпийском пьедестале, я подпевал Лещенко.
