не тот перелом, при котором можно восстановиться за столь короткий срок.
В теории, если бы стоял вопрос жизни и смерти, например, если бы речь шла об играх плей-офф, то я бы мог выйти на лёд.
Но сейчас, в разгар нормально складывающегося регулярного сезона, тренерский штаб решил не форсировать моё восстановление и дать мне время.
Правда, второй раз в Советский Союз меня не отпустили, да я и не просил, на самом деле. И финальная часть моего восстановления, которая растянулась еще на 4 недели, я провел в Миннесоте, на базе команды, дома и в медицинском центре, где я проходил физиопроцедуры.
Эти четыре недели для команды прошли точно так же как и предыдущие. Мы снова выиграли половину матчей, и хоть и не занимали первое место во всей лиге, в турнирной таблице царствовал Бостон, но лидировали в своём дивизионе и на равных шли с Калгари и Эдмонтоном, если говорить про всю конференцию.
Можно сказать, что наибольшие шансы на финал запада имели как раз мы и две команды из Альберты. Хорошо выступивший в прошлом году Ванкувер также шел в зоне плей-офф, а вот «Кингз», неожиданно для всех, тонули в своём дивизионе. Шансов на то, чтобы команда Гретцки спасла сезон, не было.
Ну, а если вернуться к нашему дивизиону Норриса, то тут всё было без сюрпризов. Детройт Айзермана и Проберта барахтался внизу турнирной таблицы, мы её возглавляли, вторым шёл Сент-Луис разыгравшегося Бретта Халла, а Чикаго с Торонто бились за третью строчку.
Это, за исключением игры Сент-Луиса, было предсказуемо.
Как-то незаметно к нам подкрался новый год, который я встретил в большой компании, и врачи, наконец, вынесли положительный вердикт.
Я пропустил 29 матчей, больше трети сезона, и смог вернуться в состав к матчу с «Нью-Йорк Айлендерс». Который был назначен на 11 января 1990 года.
Перед матчем с «Айлендерс» Ирбе выдал серию из 11 игр подряд, и Боумэн решил дать ему передышку. Положение дел в турнирной таблице и форма нашего второго вратаря это легко позволяли. Третьяк в этом сезоне вообще показывал очень редкое для большинства хоккейных вратарей умение. Он без игр умудрялся поддерживать фантастическую форму и быть в тонусе. Такое удаётся единицам.
Свою форму перед этим матчем я тоже оценивал как хорошую, или даже отличную. Никакими излишествами я за время вынужденного простоя не занимался и вовсю тренировался. Дома, на базе команды, в большом фитнес-центре неподалёку. Везде.
В результате я был готов к своему возвращению.
Перед игрой, уже после того как подтвердилось моё возвращение на лёд, меня вызвал к себе Кларк.
— Алекс, — начал он, — надеюсь, что вся эта история с травмой и твоим штрафом пошла тебе на пользу. 29 пропущенных игр, треть сезона. Это практически 750 тысяч долларов. Ты потерял кучу денег.
— Я понимаю, мистер Кларк, и да. Можно сказать, что я получил очень хороший урок. Больше я этой рукой по шлему бить соперника бить не буду.
— Наглец ты, Алекс, — услышав мой ответ, Кларк усмехнулся, — и это хорошо. Я в твоем возрасте был таким же. Только в хоккей играл куда хуже. Потом, правда, у меня кое-что получилось, но сейчас речь не об этом. Я, как генеральный менеджер, должен тебя предупредить, что в случае повторения того фокуса, мы будем вынуждены принять жесткие меры. Ты наш лучший игрок, и мы на тебя рассчитываем как никого другого. Поэтому команда не может себе позволить терять тебя из-за подобных инцидентов.
— Я понял, мистер Кларк. Больше подобного не повторится.
— Я на это очень надеюсь. На этом всё. И спасибо за понимание.
Как по мне этот разговор с Бобби смысла особо не имел. Я и без него понимал, что тот пижонский трюк обошелся мне слишком дорого. Хорошо хоть глубина состава позволила команде пройти этот отрезок сезона без особых потерь.
Тот же «Автомобилист», когда я вылетел на треть сезона, не сказать, что посыпался, но провёл этот отрезок очень неудачно. Потом мы, конечно, всё вернули, но баланс побед и поражений в моё отсутствие был плачевным. Да и здесь, на самом деле, тоже контраст разительный. Со мной в составе в этом сезоне Миннесота выиграла больше 90 процентов матчей, а без меня всего 50.
Но сейчас это уже досужие вычисления. Я в составе, это главное.
11 января 1990 года. Блумингтон, штат Миннесота, Соединенные Штаты Америки. Арена Метрополитан Центр. Матч регулярного чемпионата Национальной Хоккейной Лиги. «Миннесота Норт Старз» — «Нью-Йорк Айлендерс». 15000 зрителей. Все билеты проданы.
Я выхожу на лёд на раскатку, и наши фанаты встречают это с восторгом. Свист, аплодисменты, кричалки и прочее. Болельщики хорошо подготовились к этому дню, и я вижу на трибунах очень много плакатов посвященных лично мне. От банальных «С возвращением, Алекс» до «Семенов, я хочу от тебя ребенка», интересно, Бекка его тоже видела?
Я в отличном настроении и самочувствии и жду, что игра будет соответствующая.
Майк и Брайн тоже улыбаются на раскатке. Боб Брук отличный парень и в роли тринадцатого нападающего отлично смотрится, но без меня результативность звена очень сильно просела. А это вылилось в недополученные моими крайними нападающими деньги. Что у Беллоуза, что у Гартнера, в контракте прописаны отличные премиальные за голы и передачи. В прошлом году, например, Брайан получил плюсом к контракту 250 тысяч долларов. По нынешним временам это очень и очень много. Многие хоккеисты в НХЛ таких цифр в контракте и не видели никогда.
В соперниках у нас сегодня «Нью-Йорк Айлендерс» под руководством настоящей легенды — Эла Арбора.
Мистер Арбор в бытность свою игроком взял три кубка Стэнли, один раз с Чикаго и дважды с Торонто. Это уже круто, но как тренер он добился куда большего. Именно с Арбором на тренерском мостике «Нью-Йорк Айлендерс» четыре раза подряд выиграли кубок Стэнли.
В начале восьмидесятых островитяне были главной доминирующей силой в НХЛ, потом настала пора династии Эдмонтона, за которых блистал Уэйн Гретцки. Сейчас же, как все считали, пришло Миннесоты.
Ну, а если говорить про «Айлендерс», то сейчас они бледная тень самих себя. В прошлом году они, например, не вышли в плей-офф, заняв последнее место в своем дивизионе.
В этом сезоне у них дела идут получше, но это скорее связано с тем, что Филадельфия и Питтсбург внезапно проваливают сезон.
А вот и стартовое вбрасывание. Встаю на точку, смотрю
