— Диспозицию! — важно выговорил это слово Бенезит, и мое мнение о нем выросло.
— Диспозиция такова, господа: мы должны сопроводить одно лицо в окрестный лесок, где назначена встреча. Там это самое лицо должно передать некий предмет другим людям. Все, что нам требуется, обеспечить безопасность сделки, то есть проследить, чтобы на месте не оказалось засады, и чтобы передача прошла без эксцессов. Как только обе стороны завершат процесс передачи, отправляемся обратно в Париж. Вопросы?
Что мне нравилось в Левом и Правом — они не любили болтать попусту. Левый еще мог спросить о чем-то постороннем, Правый же говорил только по существу. Вот и сейчас, они дружно помотали головами, как бы сообщая, что вся первоначальная информация получена и усвоена, а дополнительные вопросы последуют позже… если вообще последуют.
Вот только вопросы были у меня самого, поэтому я добавил:
— В случае моего сигнала, будьте готовы стрелять на поражение. Единственное условие, охраняемое лицо не должно пострадать!
И в этот раз вопросов со стороны братье не последовало.
Часы на башне звучно пробили один раз — половина пятого, скоро должен явиться Арман, и можно ехать.
Люка вывел мою лошадь, и я лично проверил пистоли в кобурах. В мешке, притороченном к седлу, я обнаружил кирасу старого образца — прочную и надежную, а так же столь же старомодный шлем.
Братья — молодцы, обо всем позаботились. Думаю, себя они тоже не обделили средствами защиты. Хорошо, что они додумались до этого. И одновременно плохо, что я сам упустил данный момент из виду.
Мы были готовы и ждали только Атоса, но вместо него ко мне, трижды поклонившись по дороге, подошел слегка ошарашенный кучер из людей Перпонше.
— Ваша милость… — начал он смущенно.
— Чего тебе?
— Там вас спрашивает… хм… дама…
Я удивился, только дамы мне еще не хватало. Не герцогиня же де Шеврез пожаловала? И уже точно не Ребекка.
— Где она?
— Ждет в фиакре за воротами, сюда идти отказывается. Велела звать вас!
Все же любопытство, как оказалось, присуще не только женщинам и кошкам. Арман задерживался, и я решил потратить эти минуты, чтобы выяснить, кто же ждет меня за воротами и что именно таинственной мадам от меня потребовалось?..
Оставив поводья лошади Люке, я быстрым шагом пересек двор, нацепив на лицо суровое выражение — женщины такое любят, и подошел в фиакру, сиротливо приткнувшемуся у каменной ограды в десяти шагах дальше по улице.
Верх фиакра был поднят, защищая от дождя, но внутри явно кто-то находился. Я заметил широкое нелепое платье из потускневшей от времени зеленой парчи, шляпку, давно вышедшую из моды, и вуаль, надежно прикрывавшую лицо дамы от чужих любопытных взоров. Для верности дама обмахивалась веером, хотя погода у этому совершенно не располагала. Рядом с ней на кожаной сидушке лежала рапира в ножнах.
Я приблизился и остановился перед экипажем, склонив голову в коротком поклоне.
— Ваша милость, — начал я, — не имею чести быть представленным…
Дама резким жестом сложила веер и указала им на место подле себя. Я пожал плечами и последовал приглашению.
Лошадка мирно отдыхала, никто из прохожих не обращал на нас внимания.
— Итак, — поторопил я даму, устроившись рядом, — чем обязан?
— Шевалье, вы не узнаете меня? — раздался взволнованный хриплый голос, который никак не мог принадлежать существу женского пола. — Это же я, ваш друг, д’Артаньян!
Для верности дама, а, точнее, гасконец, чуть приподнял вуаль, из-под которой торчали густые усы.
— Д’Артаньян? — первый приступ удивления прошел, и теперь я едва сдерживал рвущийся наружу смех.
— Это я!
— Но зачем вы переоделись в женщину?
Гасконец хотел было порывисто вскочить, но в платье это было не так-то просто проделать. Он упал обратно на сиденье и всплеснул руками.
— О! Вы не представляете, что произошло!
— Кое-что представляю, — не согласился я, — вы зачем-то подорвали университет и подожгли город. Чем Париж не угодил вам, любезный шевалье?
Д’Артаньян обессилено откинулся на сиденье.
— Если вы это знаете, то точно знает и весь город… я пропал!
— Для этого вы и устроили сей маскарад, чтобы скрыться от службы прево? — догадался я. Впрочем, догадаться об этом было несложно.
— Именно, — обреченным голосом подтвердил гасконец, — когда все случилось, я потерял голову, и бежал прочь, сам не зная куда. Мне казалось, что весь Париж гонится за мною следом! К счастью, ноги сами вывели меня к дому, где проживает одна знакомая вдовушка… да вы ее тоже прекрасно знаете!.. Так вот, она приютила меня на ночь, я забылся долгим сном и проснулся уже после полудня. А придя в себя, понял, что совершил чудовищную ошибку!
— В чем же она заключалась? — полюбопытствовал я.
— В пропорциях! Все дело в пропорциях, друг мой! Я совершенно не учел некоторые показатели, и теперь у меня даже не у кого спросить совета…
— Вы погубили вашего консультанта-профессора?
— Боюсь, что да… — горестно посмотрел на меня гасконец. — Жаль его! Умный был старик, ему едва исполнилось сорок лет. По счастью, в тот час в корпусе было малолюдно. Разве что прислуга могла пострадать… но я надеюсь, что ему повезло, как и мне, и профессор тоже уцелел, ведь он находился достаточно далеко от эпицентра взрыва!
— А дальше? — поторопил я рассказ. Судьба профессора меня мало волновала.
— Дальше? — мыслями д’Артаньян все еще витал во вчерашнем вечере. — Дальше все просто. Проснувшись, я решил замаскироваться, отыскал это старое платье, в котором меня не узнать, выбежал на улицу, остановил экипаж и велел мчать сюда. Надеюсь, вы мне поможете, шевалье? Укройте меня на время!
Ситуация была и комичная, и трагичная одновременно.
Одно было ясно, из Парижа гасконцу лучше убраться, пока все не уляжется. Мало ли, вдруг, и правда, профессор уцелел и вскоре все прочие, кроме меня и пацанов, узнают имя того, кто стал непосредственной причиной пожара.
Я заметил Атоса, неспешно идущего в мою сторону. Он обходил повозки и экипажи, и двигался прямо ко мне.
Городские часы пробили пять раз. Пунктуален!
Махнув рукой братьям Дюси, чтобы они тоже приблизились, я размышлял, что же лучше предпринять.
Атос подошел вплотную и поклонился сначала д’Артаньяну, сидящему в фиакре, а потом и мне.
— Мадемуазель… шевалье!..
Я едва сдержал смех. Гасконец укоризненно поглядел на меня.
Тут и братья подъехали, ведя в поводу двух лошадей, и тоже вежливо поклонились всем присутствующим.
Объяснять ситуацию не было времени, поэтому я лишь коротко сообщил:
— Люка, займите место кучера, а вашу лошадь привяжите сзади, этот фиакр и хм… дама… едут с нами. Одно из ружей положите на сиденье. Арман, не удивляйтесь ничему, позже я вам все расскажу. Эти господа — братья Дюси, они помогут нам в сегодняшнем предприятии. Не будем же терять драгоценные минуты, в путь!
Атос пожал плечами и поехал первым, показывая дорогу. За ним двигались мы с Бенезитом, и замыкал колону управляемый Люкой фиакр с д’Артаньяном внутри. За все время славный гасконец не произнес ни звука, за что я был ему благодарен.
Позже, все позже.
Сейчас же мне предстояло решить главную дилемму: помочь ли д’Атосу с передачей украденной у миледи вещи или же поступить так, как приказал мне кардинал Ришелье, и любыми средствами вернуть похищенное ему.
Да уж, это была ситуация, рядом с которой даже подожженный гасконцем Париж виделся менее существенной проблемой.
С одной стороны я не был человеком Ришелье и не обязан был выполнять его приказы, но с другой — прекрасно понимал, что и конфликтовать с ним мне ни к чему. Слишком значимая историческая фигура, великий кардинал, слишком многое от него зависит, в том числе, для меня лично.
И будь целью не Атос, а кто-либо иной, я бы не раздумывал вовсе. Сейчас же меня останавливало лишь чувство детского восхищения этим человеком. Точнее, не им, а его образом. И я просто не мог выстрелить ему в спину, отобрать ту самую ценность и торжественно вручить ее Ришелье. Не мог, и все тут!..
