да сё. Но в конце его ждет показательный расстрел за все злодеяния, которые он совершил в своей грешной жизни – и поэтому он выпадал из этого уравнения. К тому же Чикатиле просто неоткуда было узнать о существовании Ирки.
Сложнее было с бандой приятелей Боба, которые про Ирку как раз знали и могли наказать её за какие-то выдуманные прегрешения – или, например, сорвать на ней злость за то, что я с ними сотворил. Но из этих ребят, кажется, на убийцу тянул пока только Родион, у которого в какой-то момент окончательно сорвало тормоза. Но и Родион сейчас тоже сидел за решеткой без шанса оттуда выбраться раньше какого-то срока – я надеялся, что ему впаяют по максимуму, лет семь. К тому же по этому делу имелся шанс привлечь и его отца – в советском Уголовном кодексе имелась статья, посвященная небрежному хранению огнестрела, пусть и всего с годичным сроком наказания. [1]
Лёха и Михаил пока оставались на свободе, но даже они своими куриными мозгами должны были понимать, что в случае такого громкого преступления именно к ним придут в первую очередь – и тогда им не помогут никакие отмазки, которые они смогут придумать или организовать. Да и время сейчас такое, что под веником КГБ любой советский человек должен затаиться и не отсвечивать. К тому же я считал, что эта парочка убийцами не была, да и до психованного Родиона им далековато. Избить Стаса – пожалуй, максимум, на что они были способны.
Я терялся в догадках, но собирался поделиться ими с Валентином, как только доберусь до телефона.
– А вот этот... – капитан заглянул в тетрадь. – ...Вадик. Как его полное имя?
– Вадим, – ответила Алла.
Я насторожился. Одного Вадика-Вадима я знал – хотя не мог представить его с ножом, который он вонзает в беззащитное женское тело. Впрочем, мало ли в Москве Вадиков? Наверняка вагон и маленькая тележка.
– И больше ты ничего про него не знаешь?
– Нет... Ирка только ругала его, он к ней очень плохо относился, словно она для него была развлечением, – сказала Алла, а я подумал, что так оно и было. – Она не рассказывала, кто он и откуда, а я не спрашивала... Точно – москвич, она с приезжими и не знакомилась.
– Интересная особа, – пробормотал капитан, видимо, уже составивший мнение об Ирке.
– Она в другой институт собиралась переводиться, – вставил я пять копеек, про которые забыла упомянуть Алла. – В текстильный.
– И она тоже? Зачем? – недоуменно спросил следователь.
– Так совпало, – парировал я. – Она же в Москве хотела остаться, а туда её брали с потерей курса. Армия ей не грозила, так что лишний год в столице... Правда, я думаю, что у неё ничего бы не вышло.
– Это почему? – заинтересовался капитан.
– Она слишком напролом шла к своей цели, это пугало претендентов на её руку, – усмехнулся я. – Думаю, вряд ли в вашем списке будут те, кто мог её убить. Рисковать тюремным сроком или даже расстрелом вместо того, чтобы просто сказать «нет»? Вряд ли найдутся такие идиоты...
– Я разных встречал... – туманно отозвался он.
Я не стал говорить, что тоже встречал разных – и самого себя могу смело отнести к их числу. Вместо этого я лихорадочно прикидывал, что грозит нам в случае, если я расскажу про ещё одну, тайную жизнь Ирки – в которой этот следователь с большей вероятностью найдет то, что ищет.
Но потом отбросил сомнения. Убийцу всё-таки надо было поймать.
– У меня есть дополнение к рассказу моей невесты, – веско сказал я. – У Ирины были ещё одни знакомые... Алла их тоже знает, да и я про них узнал, пожалуй, слишком хорошо... даже лучше, чем хотел. Один из них хотел нас убить, а ещё двое недавно избили тут, у нашей общаги, одного студента. Я точно знаю, что это они, вот только вряд ли доказать получится, там и КГБ ничего не смогло сделать...
– КГБ? – капитан недоверчиво посмотрел на меня. – Комитетские-то тут каким боком...
– У того, кто в нас стрелял, отец проходит по их ведомству,
