человека. А вот увечья разной степени тяжести… по телу человека… это легко заставит преступника быть более покладистым к задержанию.
— Но этому их тоже нужно учить — нахмурился тот.
— Разберёмся, — усмехнулся Чижов.
— Тогда второе… о чём мы с вами говорили — обучение их через сами знаете что… Чтобы сдали на аттестат зрелости, и больше их не выдёргивали с занятий.
— Хорошо, уговорил, — кивнул глава КГБ. — Тем более, что сейчас милиция благополучно уйдёт из города, и тогда тут такое начнётся… — покачал он головой.
— Есть мысль оставить двух сотрудников УГРО и одну из ДКМ, — высказал предложение Александр Петрович. — Капитана Горлова — того, что сейчас участвовал в операции, и его напарника. А сотрудницу детской комнаты милиции скорее для устрашения малолетних хулиганов.
— Но ты же сказал, что уголовные элементы убыли из города?
— Взрослые — да, но могли остаться проблемные дети… даже из благополучных семей.
— Золотая молодёжь… Хорошо, я позвоню полковнику Сабурову и попробую договориться по ним.
Тем временем. Новая площадка радиозавода
Полчаса назад наконец-то решили вопрос о пропуске для Зинаиды Рокотовой. Сейчас она сидела в кабине машины будущего и заваливала «племянницу» детскими вопросами, типа «А это что? А для чего?» Потом обе плавно перебрались к капоту, открыли его и «тётка» увидела мощный двигатель с турбиной у самого края подкапотного пространства.
— Анжелочка, а если мы чуть позже разберём этот двигатель на запчасти и потом заново воссоздадим его?
— «Чуть позже» — это когда? — прищурилась та.
— Ну… скажем… к лету следующего года? Понимаешь, я хочу сделать машину представительского класса… такую, что заткнёт за пояс всех наших конкурентов.
— Тёть Зин, не хотела говорить, но ещё до моего рождения, в начале XXI века, АЗЛК закроют как бесперспективный.
— ЧТО? — опешила она. — Вот же гады, а… Тогда тем более нужно сделать так, чтобы и мысли об этом не возникало.
— Мне пришла в голову идея — накачать тебя кое-какими отечественными разработками будущего.
— То есть как, накачать? — не поняла та.
— Выйти на полковника Остапова, чтобы взял с тебя подписку о гостайне по максимуму. А дальше перед тобой откроются такие перспективы… — девушка покачала головой. — Пока не берусь предсказать дальнейшее развитие событий, но ни ВАЗ, ни ГАЗ, не говоря уже о ЗАЗ, твоему заводу после этого не соперники. Но такой груз ответственности… тут впору деду и дядьке говорить с ним или даже с Крючковым. Пусть надавят авторитетом семьи Рокотовых. Проверены десятилетиями — сколько лет наша семья служит в Комитете?.. Какой ещё способ проверки нужен?
— Анжел, а ваши с Юрой родители где?
— Папа погиб, когда мне было двенадцать, мама от горя умерла через год… Нас на воспитание взяли дальние родственники… блин, всё разворовали в доме… Выход оперативной группы на нас был выходом из создавшегося положения. Брат успешно дослужился до начальника отдела, пока его не съел заместитель, подло подставив по политическим мотивам. А я сразу не захотела идти в эту клоаку, что образовалась на месте Комитета. Автомобильные железки оказались неплохим подспорьем в жизни. Видишь, как всё повернулось? Судьба забросила нас с Юрой сюда, дав шанс на вторую жизнь… Я ещё и мужа нашла здесь.
— Не плачь, — Зинаида заметила слёзы в уголках глаз девушки и обняла её. — Тот кошмар кончился, а здесь вас любят и уважают. Хорошо, давай поговорим об этой идее с Олегом и Степаном Ильичём.
* * *
Валера Филиппов шёл вместе с друзьями из отдела милиции к штаб-квартире «Алых беретов». Но если его друзья делились впечатлениями от короткого, но довольно насыщенного общения с руководством ОВД, где капитан Горлов их официально представил, как коллег-курсантов по смежному ведомству, сам Валера переживал за отца. Как только они зашли на первый этаж ЦСБ, Князева сразу заметила неладное с парнем и, естественно, поинтересовалась причиной.
— Филиппов, что случилось? На тебе лица нет.
— За отца переживаю, — буркнул тот. — Прошли почти сутки, а новостей нет.
— Минуту… — она достала из кармана гарнитуру и вызвала руководство. — Товарищ полковник, это Князева.
— Слушаю тебя.
— Здесь курсант Филиппов просит узнать о состоянии отца. Тот вчера попал в аварию, и ему сделали операцию.
— Скажи, что я распорядился дать парню машину. Пусть кто-нибудь съездит с ним в амбулаторию на Старую площадку радиозавода, чтобы он мог проведать отца.
— Поняла, выполняю.
Через полчаса чёрная Волга въехала на территорию завода и остановилась у амбулатории. Колыванов и Валера, выйдя из салона, направились внутрь здания. Навстречу вышла Галина Никоненко.
— Вот, наш сотрудник — Валерий Филиппов, хочет проведать отца — Геннадия Николаевича.
— Пойдёмте, — пригласила она обоих, но Сергей отказался, оставшись в приёмной.
Палата была небольшой, а вокруг пациента стояло несколько пикающих приборов, провода от которых облепили руку и торс директора химзавода. Валера аккуратно присел на краешек кровати.
— Как он? — спросил парень у фельдшера.
Пациент заворочался и открыл глаза.
— Привет, пап, ты как? — участливо поинтересовался Валера.
— Уже лучше… правда, всё тело и голова чешется… а уж шея… — Геннадий Николаевич скривился.
— У него сломаны два ребра, рассечена кожа на голове, и есть кое-какие повреждения шеи, — сообщила Галина. — Геннадий Николаевич, скажите спасибо своему главному технологу. Василиса Андреевна вчера изготовила такой чудесный препарат, что у вас заживление идёт прямо на глазах.
— Пап, хоть кто-то по-настоящему о тебе заботится, — усмехнулся парень.
— Как там Кира? — спросил его отец.
— Смылась твоя Кира… пыталась захапать мамины драгоценности, но я не дал. Пригрозил ей арестом, — зло ухмыльнулся Филиппов-младший.
— Каким арестом? — нахмурился отец.
— А! Ты ж ещё не в курсе… Пап, я теперь служу в «Алых беретах». Сегодня нас официально зачислили на службу.
— Не понял… тебе ж только семнадцать? Какая армия?
