Честно говоря, Лин сомневалась, что эта рыжая действительно богиня Жизни. Образ милосердной и благодетельной спасительницы, воспетый не только в храмовых книгах, но и в балладах трубадуров, никак не вязался с зеленоглазой бестией. Или раньше Зелина действительно была просто лапочкой, а сволочным характером и дурными наклонностями обзавелась, пригревшись при Храме? В легендах говорилось, будто богов в храмы позвали. Интересно, как? А вдруг силой? Это многое бы объяснило… В любом случае, на этих благодатных землях не все так благостно, как расписывают. И если здесь такая богиня Жизни, то чего стоит ожидать от бога Смерти? Даже предположить страшно…
Марк, не дождавшись решительных действий ни со стороны «принцессы», ни от Кари, и не желая служить объектом насмешек (вовсе он не пускал слюни, так, засмотрелся слегка, благо было на что!), взял инициативу в свои руки. Точнее, исполнил инструкцию Зелины – схватил за запястья Лин и метаморфа.
Взглянув на последние отблески портала, Зелина вздохнула и решила играть лишь предназначенными ей игрушками: безвольными, покорными, донельзя скучными… Иногда среди них попадались необычные экземпляры… Но никто с той поры, как она стала богиней, не относился к ней по-человечески. Да и раньше не относились, если подумать…
Эх, знали бы сейчас там, в большом мире, как когда-то «приглашали» богов! Мигом в Мир Тварей перебрались бы! А если б почувствовали возвращение Первых магов, толпами ринулись бы туда! Впрочем, Радис наверняка это ощутил, да и Лан тоже, если, конечно, он еще был жив.
* * *
Храм Жизни сотрясался от воплей. Нет, из-за преждевременной кончины принцессы (и ее хранителей, хоть о них мало кто вспоминал) присутствующие не рыдали и не рвали на себе волосы. Подумаешь, одной больше, одной меньше… Когда-то этих принцесс приходилось по дюжине на каждого мало-мальски известного принца.
Все было гораздо проще.
Зрители делились на три категории: те, кто стоял у самых колон и видел все; те, кто находился поодаль или отвлекся, а в результате видел мало; и те, кто ввиду стечения обстоятельств не видел ничего. Теперь же первые взахлеб пересказывали (или придумывали на ходу – у кого как получалось) подробности исторического события вторым и третьим, и вместе они обменивались мнениями по поводу того, что последует дальше. Естественно, у каждого повествователя была своя версия событий:
– Бултых – и все!
– Сама богиня ее позвала!
– А страшная, видать, богиня – как принцессу-то скрючило!
– И мостки обломались…
– Я точно знаю – она замуж не хотела, с любовником бежать решила! На изнанку, вот!
– Не бежать, а с жизнью покончить! Дилвай говорил, все озеро в кровишши, руки-ноги оторванные плавают…
– Врет твой Дилвай!
– Над ней принц гартонский обряд проводил, точно знаю!
– Какой еще обряд?!
– Ой, нет-нет, это я так, заговорился… И не рассказывайте никому…
– Не-людь виноват!
– Не-люди?!! Где?!! Спасайтесь!!!
– Хранитель один не-людем был, так это он ее изничтожил! Чтоб Велли и Гартон не объединились и их Лана не пришибли, вот!
– Не-а, он же с острова, зачем ему Лес?
– А кто эту нечисть знает? Может, ты?!! Признавайся, подсыл!!!
– Н-нет, н-нет, что вы…
– Император сам утопил, дабы гартонцам наше сокровище не отдавать!
– Нет, это гартонцы постарались, чтоб с Клуссом породниться…
– А правда, что принцесса голая была?
– Хочешь, на мече своем поклянусь? Ни одной ниточки!
– Уф-ф-ф…
– Что ж теперь будет-то?..
– Ясно что – траур. Эх…
– А потом?
– Война будет, дурак!
– Не хочу-у-у…
– А кто хочет? Это гартонцы хотят!
– Совсем-совсем без ничего?
– Тещей клянусь, тестем клянусь, женой клянусь, сыном… нет, сыном не буду, ты ж и так мне веришь, да?
– Верю-верю, конечно, верю, только нож убери!
Солдаты сновали туда-сюда, вылавливая особо антиправительственно настроенных вещателей, но порой сами оказывались втянуты в дискуссию, выражая официальную версию событий (в зависимости от национальности):
– Великая богиня забрала светлую госпожу в свои покои. Однажды Зелина обязательно вернет Ее Высочество нести добродетель в наш мир.
– Великая богиня прервала династию Виллаев, погрязшую в грехах.
Советники оттащили императора от Озера, напомнив: в запасе есть еще одна принцесса – настоящая, и ее вскоре можно будет явить народу, подтверждая благоволение Зелины.
Малдраба это не впечатлило. И не утешили заверения Дисона, будто вернуться из мира Жизни вполне реально, надо лишь умаслить богиню.
– Кто ее там будет обихаживать? Двойник, дерзящий на каждом шагу? Неотесанный солдат, у которого в голове одни юбки? Или мальчишка-ученик, впервые выпущенный в свет? Да Зелина их к Реху отправит, и это только если предположить, что изнанка жизни существует!
Эльф поклялся в существовании если не изнанки, то некоего пригодного для жизни мирка. Крезин поделился опасениями насчет желания Лин и компании возвращаться обратно. Дисон уверил, что тогда богиня сама их выставит, поскольку конкуренции она не любит. Малдраб озаботился теми высотами, до которых может подняться самомнение «наглой девки», если ей удастся выпутаться из передряги. Его в два голоса начали убеждать: выше уже некуда, поэтому волноваться не о чем.
Правда, куда больше императора и его приближенных встревожили обломавшиеся мостки. О яде они не знали, поскольку, рухнув в целебную воду, смертельная деревяшка мгновенно утратила свои свойства. Был предупрежден Грайт (с изрядной долей скептицизма – вдруг не обошлось без него?) и командиры гвардейцев. Последние клятвенно заверили, что будут держать глаза и уши открытыми, но на сей счет не следовало обольщаться – заметить нечто подозрительное в разношерстом сборище народа было, мягко говоря, трудновато.
* * *
Появления героев дня толпа даже не заметила. Несмотря на давно опустившийся занавес, зрители не спешили уходить, ожидая, вероятно, повторения кульминационной сцены на бис. Отсутствие ведущей актрисы их не особо волновало. Народ толпился вокруг Озера Очищения, невзирая на запрет пересекать линию колонн (а смысл теперь, когда все свершилось и без их участия?), перешептывался, переговаривался и перекрикивался, не обращая ни малейшего внимания на невесть откуда появившихся чуть в сторонке людей. И не только людей.
Кари, едва осознав, в котором из миров он находится, поспешно извинился, умоляюще глядя на друзей, и смылся в направлении домика принцессы. Марк, оценив вожделеющую чуда толпу, как-то неуверенно пожаловался на головную боль и убежал поправлять здоровье чуть ли не быстрее метаморфа. По поведению хранителей Лин поняла, что либо они не заметили на Озере ничего странного, либо ей опасность привиделась. Но ведь яд-то был настоящий?
Оставшись один на один с желающей зрелищ гурьбой, девушка приуныла. Не то чтобы она опасалось собравшихся здесь людей… Скорее, выступать живым опровержением местных верований («С изнанки не возвращаются!») ей не хотелось. Да и фантазия объявила бойкот, поэтому придумать более-менее правдоподобное объяснение своему существованию было трудно. Не говорить же, что Зелина сама их отпустила, еще и на прощание помахала? Или сказать?
Белоснежная хламида осталось на плитах «другого» храма, а в обычной одежде Лин ничем не выделялась из толпы присутствующих. То есть это она так думала.
Увидеть женщину в штанах для клуссцев было делом обычным (пусть попробует кто указать магичкам, как одеваться!); для веллийцев – позор, да и только; среди гартонцев же подобное видение означало, что вскоре запылает костер, на котором найдет свою смерть посягнувшая на привилегию воина. Между прочим, в Гартоне рабам, юношам, увечным и вообще всем, не имевшим воинского знака, позволялось одевать исключительно юбки разной длины – в зависимости от сословия, положения в обществе и личных заслуг. Злые языки утверждали, будто для гартонца то, что не носило штанов, приравнивалось к женскому полу, но кто знает, кто знает…
По мере продвижения девушки в направлении замеченных ею императора, эльфа и Крезина зрители понемногу смещали центр своего внимания. Перекрикивания сменились удивленными перешептываниями, вскоре перешедшими в несмелые шепотки. И когда Лин обратилась к «отцу», вздрогнул не только он.
Страшно не было. Что может оказаться ужаснее богини? Про себя девушка решила, что свой лимит испуга на сегодня она уже использовала. Так о чем же волноваться? Император хотел чуда – вот вам, пожалуйста, ешьте, не обляпайтесь… И все равно на душе было неспокойно. Кто знает, что выгоднее Веллийской империи – объявить происшедшее благословением небес или происками злых сил? Нет, вроде как надобность в принцессе пока не отпала… Но не стоит забывать: это теплое местечко не всегда будет вакантным.
– Папа, я вернулась.
Малдраб Четвертый смерил ее долгим взглядом (советники в нескромном разглядывании не отставали) и, похоже, решил уладить дело миром:
