— А. Я, кажется, догадываюсь, какого плана будет испытание.
— М-м-м…?
— Сейчас увидишь.
Через минуту к нам спустилась Алевтина Игоревна и подтвердила мои подозрения.
— Суть состоит в следующем. — Говорила она. — Вам нужно будет встать на метку в центре арены, и… защищаться от дальних атак этих роботов.
— Только защищаться? Атаковать в ответ нельзя? — Спросил я.
— Нет. — Ехидно улыбнулась замдиректора. — Не беспокойтесь. Эти устройства настроены таким образом, что воздействуют только на магию. То есть, даже если атака и пройдёт по вашему телу, это не причинит никакого урона. Максимум, будет немного больно.
— Немного…?
— А пока вы будете сдерживать атаки, вам нужно будет отвечать на вопросы, что станут появляться на экране. И чем хуже вы на них отвечаете, тем сильнее и быстрее вас будут бить. Всего нужно выдержать три минуты. Проигрыш считается тогда, когда по вашему телу попадут во второй раз.
— Алевтина Игоревна, вы случайно не думали стать писателем? С такой-то фантазией… — Поинтересовался я.
Замдиректора задумалась.
— А знаете, я и правда в детстве баловалась рассказами. В основном в жанре ужасов. Мой любимый сюжет — это когда парень, привязанный к батарее в ночном клубе, встречается с лавкрафтовским лысым котом…
«А я давно знал, что у неё не всё в порядке с головой…»
Как обычно, первым на испытание вызвался я. Чтобы, так сказать, разведать обстановку и дать лучше подготовиться Аксёновой.
Я устроился ровно по центру арены. Екатерина села на трибуны недалеко от меня. Алевтина Игоревна вернулась в центр управления.
— Эй, Воронцов! Смотри не облажайся! — Радостно махала мне Аксёнова.
— О себе бы лучше беспокоилась…
— Так! Отставить разговоры! Аксёнова — если произнесёшь хоть слово — засчитаю это как за подсказку. Тогда — испытание автоматически завершается. Так что, если не хочешь испортить всю малину своему дружку — молчи. Я слежу за каждым вашим писком. — Голос Алевтины Игоревны из динамиков был ещё хуже, чем в жизни. Такой громкий, скрипучий, он резал по ушам.
— Три… два… один…
Я нарисовал Букву, зарядился энергией, и приготовился.
На экране высвечивается первый вопрос, но я пока что не отвечаю на него. Наблюдаю за тем, как ведут себя роботы. Вижу, что сзади меня один из них выставляет перед собой руки. Оборачиваюсь. В пространстве возле его ладоней начинает образовываться огненный шар. Секунды за три он достигает размеров волейбольного мяча, а после летит в мою сторону. Я шагаю влево, и сфера пролетает мимо. Она врезается в другого робота.
Только хотел обрадоваться, но понял, что никакого урона это не нанесло. Естественно, было бы всё так просто…
Замечаю, что сразу три робота, стоящих не так далеко друг от друга, тоже начинают готовиться к атакам. От такого уже — не увернёшься. Ведь сходить с метки нельзя, а уклониться не получится. Придётся защищаться.
Огненные сферы слетают с рук роботов одновременно. Я сгибаю правую руку в локте, и распрямляю её, когда шары почти долетают до меня. Появившийся солнечный всполох растворяет атаки.
Теперь около семи роботов начинают кастовать свои сферы. Причём не синхронно. Я сгибаю обе руки в локтях, и выставляю их перед собой в таком положении, будто подтягиваюсь на турнике обратным хватом, развожу их в стороны. Как только фаерболы входят в мою контактную зону, силовое поле активируется, загорается, и останавливает атаки.
Я читаю вопрос на экране — «В каком году родился Николай Васильевич Гоголь?»
— В тысяча восемьсот девятом! — Кричу я, чтобы Алевтина Игоревна услышала мой ответ.
— Правильно!
Те роботы, что уже готовили свои атаки — остановились, а другие продолжили бездействовать. Так длилось около пяти секунд, но потом всё возобновилось. Фаерболы полетели с новой силой.
Выходит, ответ на вопрос даёт мне всего лишь пять лишних секунд. Нормально. Не так уж и мало, но и не особо много. Учитывая, что всё испытание длится три минуты.
Следующие минуты полторы я только и делал, что ставил энергетические блоки от атак роботов. Это не составляло для меня особо труда, поэтому, дабы не скучать лишние пять секунд, я пока что временил с ответом на вопросы.
Видимо, поняв, что я с лёгкостью выдерживаю нынешний напор, Алевтина Игоревна выкрутила скорость и мощность атак на максимум. По крайней мере, я надеюсь, что это максимум. И вот теперь, когда каждую секунду в моё поле врезалось сразу по десять мощных огненных атак, я стал отвечать на вопросы. Ибо вряд ли бы я смог протянуть так ещё больше минуты.
–アンドリュー! — Выкрикиваю я ответ на простенький вопрос по-японски, и атаки прекращаются.
За пять секунд стараюсь по максимуму передохнуть, и собраться с силами. Вот чёрт. А непривычно быть настолько слабым. Будучи Верховным Библиотекарем, я вообще не переживал на этот счёт. Магия любого уровня давалась мне с такой лёгкостью, с какой профессиональный баскетболист обыгрывает пятиклассника под кольцом на спортивной площадке.
А теперь…
Да, конечно, если сравнивать с остальными, то сейчас я должно быть не так уж и плох. Но…
Несмотря на то, что моё сознание перенесло в этот мир немалую силу из прошлого, тем не менее, из-за слабого тела реципиента, из-за его неразвитого на достаточном уровне мозга, из-за того, что буква «Ё» для него не родная, и потому, что больше нет «Ъ», я был далеко не таким, каким должен быть Верховный Библиотекарь.
Если теперь меня и можно было бы назвать Библиотекарем, то максимум одним из самых низших рангов.
Да, немного вспотев, но я, всё же, выстоял все три минуты этого испытания. Когда поднялся на трибуну и сел рядом с Аксёновой, она играючи потрепала меня по голове, улыбнулась, и пошла на арену.
Я специально устроился на сидении так, чтобы в случае переселения конструкция могла подпереть меня, и я никуда не свалился. Закинув ноги на перила, я положил голову на спинку.
Испытание для Аксёновой прошло без особых проблем. Она просто отвечала на все высвечивающиеся вопросы, и треть всего времени простояла, не тратя энергию на защиту. Когда попадались вопросы посложнее — я ей помогал. По итогу она справилась даже лучше, чем я.
После всего мы вместе с Алевтиной Игоревной пошли в кабинет администрации. Директор Наталья Петровна была очень за нас рада. Она сказала, что я сразу ей понравился, и что она не сомневалась, что с испытаниями не возникнет сложностей.
Слукавила. Вряд ли какой-либо вменяемый человек восемнадцати лет, кроме нас, смог бы пройти задания от замдиректора…
Мы разобрались с документами, расписались там, где нужно, сообщили данные из паспорта, и тд., и тд.
Теперь мы с Аксёновой официально стали студентами академии. Миссия выполнена.
— Вы большие молодцы… — Сквозь зубы, подначиваемая директором, Алевтина Игоревна поздравляла нас с зачислением. — Теперь вы стали частью нашей большой и дружной семьи… добро пожаловать в «Петербуржскую Буквенную»…
К слову, благодаря нашим отличным результатам что меня, что Аксёнову, приставили к самой высокой стипендии. Мелочь, а приятно.
Мы попрощались с директором, с Алевтиной Игоревной, и покинули академию. Время подходило к обеду. Я предложил Аксёновой прогуляться по ближайшему парку. Отдохнуть после потных испытаний.
По пути мы заглянули в магазин и взяли по мороженке. Сейчас стояли последние жаркие дни лета, поэтому оно пришлось как нельзя кстати.
— Ты же знал, что эта прогулка считается как свидание? — Облизывая пломбир и вышагивая по асфальтированной дорожке вдоль деревьев, говорила Екатерина.
— Ты охренела? — Резонно возмутился я.
— Извини. Зря быканула…
— Свидание у нас будет в… пятницу. Когда я разберусь с ближайшими делами.
— Как хочешь. Я до конца лета всё равно свободна. Так что, буду ждать приглашения.
— Номерок только не забудь оставить.
— Восемь, девятьсот в… — Начала диктовать Аксёнова.
— Да стой ты! Помедленнее… — Я переложил мороженое в левую руку, достал из заднего кармана телефон, и открыл на нём набор номера. Стал записывать.
