Дверь приоткрылась.
Я увидел знакомое лицо Алининой бабушки — серьёзное, строгое. Горделиво приосанившаяся женщина выглядела лет на десять моложе, чем тогда: в ритуальном зале. Она взглянула на меня, на Лену, на прижавшего к голове уши котёнка.
Я выдохнул.
Улыбнулся, громко поздоровался. Поинтересовался: можем ли мы увидеть Алину. Сообщил, что «мы из школы».
— Алиночка у себя, — ответила женщина.
Она взглядом указала вверх.
— На пятом этаже, — пояснила Нина Владимировна, — в сорок восьмой квартире.
— Спасибо! — сказал я.
Мысленно повторил: «Сорок восьмая — это уже похоже на правду». Втянул ноздрями воздух — почувствовал витавшие в прихожей за спиной Нины Владимировны ароматы. Узнал запах запеченной с чесноком курицы, и пирога с корицей. Бросил взгляд поверх плеча женщины. Заметил на вешалке в прихожей Алинину болоньевую куртку. Посмотрел ниже — не обнаружил на полу обуви многочисленных гостей. Подумал: «Все наверху? Там празднуют?» Подтолкнул притихшую Кукушкину к ступеням. Направился следом за семиклассницей. Под присмотром Нины Владимировны мы преодолели два лестничных пролёта. Скрылись от глаз женщины — лишь после этого я услышал щелчок замка. Барсик громко мяукнул — будто почувствовал неприятности. Лена прижала котёнка к груди, обернулась — я жестом велел ей подниматься дальше.
— Нам на пятый этаж, — напомнил я.
Около двери с цифрой сорок восемь я замер, прислушался. Построенные финскими строителями квартиры не славились хорошей шумоизоляцией. Однако я не различил ни громких разговоров, ни топота ног, ни смеха — лишь уловил звуки тихой музыки, узнал голос Аллы Борисовны Пугачёвой. Будущая королева эстрады исполняла «Московский романс». «Я отключаю свой телефон и к двери не подхожу…» — пела Алла Борисовна. Моя память непрошено выдала гитарные аккорды для исполнения этой песни. Я невольно прошептал: «Прочь, прочь, всё то, что постыло…» Пошевелил пальцами, словно нащупывал струны. Барсик возмущённо мяукнул — вернул меня в реальность. Я отогнал мысли о музыке, прикоснулся к кнопке звонка. Однако звонок проигнорировал мои усилия: постеснялся мешать пению Пугачёвой. Я снова вдавил кнопку — с тем же «нулевым» результатом.
— Как скажете, — произнёс я.
Решительно отстучал по поверхности двери ритм кричалки «Спартак чемпион». Стук получился громким, он эхом разлетелся по подъезду — Барсик пугливо спрятался под Ленину куртку. Девочка погладила его пальцем по лбу, прошептала, что «всё хорошо». Музыка в квартире стихла — я понял, что меня услышали. А потом и увидел, как исчезло пятнышко света внутри дверного глазка. Я помахал рукой — поприветствовал смотревшего на меня сквозь глазок наблюдателя. Пальцем поправил очки и будто невзначай заслонил собой Барсика. Вспомнил, что среди советов, как правильно дарить котят, был и такой: спрятать зверька под одежду и тайком пронести его в квартиру будущего хозяина. Мысленно произнёс: «И как только советские люди выживают без мудрых подсказок из интернета? Неужто им хватает обычных библиотек? Они вместо форумов книжки читают?»
Звонко щёлкнул замок, дверь резко распахнулась.
Я вдохнул хлынувший из квартиры запах табачного дыма.
Увидел Алину Волкову, поздоровался.
— Крылов? — сказала моя одноклассница. — Что тебе здесь нужно?
Волкова скрестила на груди руки — будто отделилась от меня и от Лены невидимой стеной. Она посмотрела мне за спину — на Кукушкину. И тут же перевела взгляд на моё лицо. Я отметил несомненное сходство взгляда Алины Волковой с взглядом её бабушки. Вот только глаза девчонки походили не на черные дыры — они напоминали куски льда… или голубые бриллианты. Я пробежался взглядом по наряду именинницы: по старому, местами протёртому едва ли не до дыр короткому халату. Взглянул на её пока не исцарапанные кошачьими когтями бёдра. Хмыкнул. Посмотрел на босые ноги девчонки — маленькие и узкие, будто у Золушки. Отметил, что даже без обуви Волкова не казалась низкой — Алина сейчас выглядела лишь на три-четыре сантиметра пониже меня. Наши глаза находились примерно на одном уровне.
— С днём рождения, Алина! — провозгласил я.
Положил свои руки однокласснице на плечи, поочерёдно поцеловал Волкову в обе щёки.
Почувствовал свежий душок винных паров — шёл он не иначе, как изо рта десятиклассницы.
— Пьянствуешь? — спросил я.
Склонил на бок голову — заглянул Алине в глаза.
На посыпанных веснушками скулах Волковой проявился румянец. Девица повела плечами — высвободилась из моего захвата. На два шага попятилась вглубь квартиры. Не опустила глаза — смотрела на меня с вызовом.
Усмехнулась.
— У меня сегодня день рождения, — сказала она. — Имею право!
Я вскинул руки.
— Конечно, имеешь. Кто же спорит.
Разорвал нить взглядов. Шагнул к застывшей на лестничной площадке с приоткрытым ртом Кукушкиной. Вынул из-под куртки семиклассницы пугливо сжавшегося в комок котёнка.
Вернулся в прихожую, стремительно сблизился с Волковой.
— Держи! — скомандовал я.
Алина послушно протянула ко мне руки — я уложил на её ладони белого пушистого зверька.
Котёнок посмотрел в лицо своей новой хозяйке, призывно мяукнул.
Волкова отвела взгляд от кошачьих глаз — посмотрела на мои.
— Что это? — сказала она.
— Ни что, а кто, — поправил я. — Это Барсик — кот неизвестной, но очень красивой породы. Мы с Леной подарили его тебе на день рождения. Правда, Лена?
Кукушкина не пошевелилась — она зачаровано смотрела на лицо Алины.
Я похлопал Волкову по плечу.
Десятиклассница вновь взглянула на ерзавшего на её ладонях зверька.
— Совсем скоро Барсик вырастет и будет защищать тебя от врагов, — сказал я. — А ещё он переловит в твоей квартире всех мышей.
Алина вскинула брови.
— Каких ещё мышей, Крылов? — спросила она.
— Любых, — ответил я. — Каких найдёт.
Улыбнулся.
Волкова протянула котёнка мне — аккуратно, словно великую ценность.
Барсик возмущённо пискнул, махнул лапой — будто помахал мне на прощанье.
Я спрятал руки за спину, попятился к порогу.
— С днём рождения, Алина! — повторил я. — Рад был тебя повидать.
Выскочил на лестничную площадку и захлопнул дверь.
— Ходу! — скомандовал я.
Схватил Кукушкину за руку и потащил её к лестничному пролёту. Хмыкнул. Чувствовал себя нашкодившим ребёнком — вовсе не умудренным опытом шести десятков лет мужчиной. Отметил, что в больничной палате уже и не представлял, что однажды на собственных ногах убегу от разгневанной комсомолки. «Видели бы меня сейчас мои дети и внуки», — думал я. Грохотал ботинками по ступеням — хватался рукой за поручни. Увлекал следом за собой безмолвную и будто впавшую в ступор семиклассницу. Пионерка не сопротивлялась. Но и не проявляла активность — вела себя будто заторможенная. Оглядывалась. Будто вверху, между рядами перил, высматривала мордочку теперь уже не своего белого котёнка. Мы спустились на междуэтажную площадку, когда дверь в сорок восьмую квартиру распахнулась.
— Крылов, остановись! — прокричала Алина.
Я махнул ей рукой, но не сбавил шаг.
Вместе с Кукушкиной скрылся от взгляда именинницы на лестничной площадке четвёртого этажа.
— Прости, Алина, но мы спешим! — прокричал я. — Опаздываем в музыкальную школу!
Продолжил спуск.
«Улыбаемся и машем, — мысленно проговаривал я. — Улыбаемся и машем…».
И едва слышно проговорил:
— Босая она далеко не убежит.
* * *
Мы торопливо вышли на улицу — лишь тогда я выпустил руку Кукушкиной.
Лена тут же остановилась. Тряхнула косичками — обернулась. Указала на дверь подъезда.
— Ванечка, неужели это была Алина Солнечная? — сказала она. — Не могу поверить… Вы с ней одноклассники? Она учится в нашей школе? Живёт в нашем городе?
Я поправил соскользнувшие к кончику носа очки.
— Это была моя соседка по парте — Алина Волкова, — сказал я. — У неё сегодня день рождения. Помнишь, я утром пел для неё в школе, перед уроками?
