— Ты правда так думаешь? — Тиана, в отличие от Дина, говорила на личном канале, чтобы остальные не слышали.
— Я не уверен, что это было осознанное решение, — ответил парень. — Но уверен, что для победы нам сейчас нужны такие командиры, как вы. И не нужны новые бунты.
— Я думаю, ты тоже со временем станешь хорошим командиром, — сказала Тиана. — Уже становишься.
— Да, наверное, — Дин отвечал слегка неуверенно. — Но меня это пугает.
«Это как раз нормально, — подумала девушка. Я сама себя боюсь».
10. Тиана ди Сонрэ, беспечный турист
Объяснения, придуманные Дином, всех устроили, вот что странно. Градус напряжения среди солдат ощутимо понизился, на Германа, да и на саму Тиану перестали смотреть, как на чудовищ. Разведчица от этого только сильнее злилась. Да, Герман по какому-то наитию нашёл способ немного уменьшить потери среди моллюсков. Вот только неужели если бы такой возможности не было, нужно было бы позволить кальмарам себя убить? «Они всё ещё не понимают, — думала девушка, — и, возможно, никогда не поймут. Поэтому у нас так мало шансов на победу. Не у нас конкретно, не сейчас — у всех киннаров».
С «сейчас», напротив, всё было на удивление хорошо. Даже слишком. Толпа почти невооружённых кальмаров, видно, была собрана от отчаяния. Сопротивление почти прекратилось, группа десантников стремительно приближалась к центру плаентоида. Станции пролетали мимо одна за другой, и после короткого обсуждения их решили не зачищать, хотя судя по показаниям скафандра эвакуацию моллюски провести не успели. За дверями, ведущими в пещеры, отчётливо различались жители, и, судя по суете, к появлению врага они готовы не были.
— Войск там, похоже, нет, — констатировал Герман, когда они чуть притормозили перед первой станцией, на которой обнаружилась жизнь. Те, что они проезжали до этого были пусты — разбежавшихся гражданских из заслона обогнали ещё раньше. — Так что обойдёмся и без тотального геноцида. Тем более, всё равно всех не зачистим.
— Согласна, — кивнула Тиана, и добавила на личном канале: — и хватит изображать кровожадное чудовище, они уже и так напуганы.
— Просто бесит. Знаешь, из чистого чувства противоречия — когда в тебе это кровожадное чудовище видят, хочется, знаешь ли, соответствовать, — ответил напарник, — И я здорово подозреваю, что как только мы отсюда выйдем, они все постараются как можно более полно рассказать обо всех моих зверствах. Ещё и приукрасят, небось, отчего у нас только прибавится проблем. Объяснениям необходимости жестких действий твои соотечественники верить явно не собираются. Впрочем, это сейчас не важно — нам бы дело сделать.
— Герман, как ты думаешь, у остальных получится? — осторожно спросила Тиана.
— Определённо, нет. Я, честно говоря, даже боюсь возвращаться — вот мы отсюда выйдем, появится связь, и узнаем, что весь десант на остальные планетоиды погиб. Из-за своего неуместного гуманизма.
Тиана боялась того же самого. И ведь, как и Герман, верила, что всё получится! Отвыкла уже от соотечественников.
Им пришлось делать ещё две пересадки. Радиус планетоида — почти тысяча километров, и тоннели метро, служащие транспортными артериями, далеко не всегда непрерывны. Приходилось пробиваться через массивные заслонки, перекрывающие дорогу, однако это единственное, что задерживало десант. Даже на узловых станциях сопротивления не было. «Кажется, прорыв действительно оказался для них полной неожиданностью, — думала девушка, — иначе нас просто не пустили бы так далеко. По крайней мере, без серьёзных боёв».
— Герман, тебе не кажется, что нам нужен пленный? — спросила Тиана, когда они пересаживались во второй раз. — Мы уже близко к центру, но где искать командный центр так и не знаем.
— Сам об этом думаю, — неуверенно ответил напарник. — Только знаешь, они ведь так просто не расколются. Надо будет выбивать информацию. Как бы наши соратнички совсем с ума не посходили от праведного гнева.
— А мы постараемся обойтись словесным убеждением, — ответила Тиана. — Жаль, надо было чьё-нибудь тело с собой взять. И устраивать публичную демонстрацию для всего отряда тоже не станем, незачем им это видеть.
Тиана давно смирилась с тем, как сильно изменилась. Более того, она даже перестала считать, что эти изменения к худшему. Да, оказалось, что всё, чему её учили, оказалось неверным. Раньше девушка была уверена, что это она сама и мир вокруг неидеален, поэтому система ценностей киннаров порой даёт сбой. Теперь она была уверена, что сама система глубоко порочна. Разделять граждан по уровню их ценности для общества… нет, это, наверное, отчасти правда. Не может быть такого, чтобы любой индивид был одинаково полезен для общности. Все — разные и пользу приносят разную. Поэтому нельзя разделить всех на категории. Кроме того, в разных ситуациях и на разных этапах обществу нужны и наиболее ценны разные люди. Например, во время войны нужны жесткие и даже жестокие люди, готовые поступиться комфортом. Своим, гражданских, врага — не важно. А иногда и не только комфортом. «В идеале, — думала девушка, — люди сами должны меняться в зависимости от обстоятельств. О гуманизме лучше вспоминать тогда, когда нет угрозы существования твоего народа». Она не удержалась — поделилась этой мыслью с Германом — на общем канале. И тем удивительнее был ответ:
— Всё так, только есть граница, которую переходить не стоит. Ну, мне так кажется. А то был у нас один народец, который очень любил целесообразность. Впрочем, народ-то остался, вот только победить ему эта целесообразность не помогла. Сильно много идеалов — плохо, но и берега терять нельзя, я так считаю. В том смысле, что нафиг оно потом надо, даже если победишь? Знаешь, как в песне: обошёлся с собой как дерьмовый колдун. Превратился в говно, а как обратно — не знаю. Вот и тут может получиться также. Себя-то можно в чём угодно убедить. Любую гадость обосновать можно, как потом с этим жить?
— И что же делать? — растерянно спросила девушка.
— По грани ходить, — пожал плечами Герман. — Киннарам придётся забыть об идеалах, но при этом не стать сволочами… а должен заметить, с вашей привычкой даже неплохие идеи доводить до абсурда, это прям сложно будет. Но давай уже завершать эту минутку философии. Вон как раз к станции очередной подъезжаем — сдаётся мне, там мы себе языка найдём.
Пришлось даже головой потрясти, чтобы лишние мысли не отвлекали. В самом деле, нашла время для досужих размышлений! В центре-то вражеского планетоида!
Найти пленного оказалось несложно. Здесь их отряд точно не ждали, даже теоретически. По крайней мере, появление в городе десятка страшных пришельцев оказалось для местных жителей оказалось неприятным сюрпризом. Паника поднялась мгновенно, так что выбрать и поймать кальмара, одетого побогаче прочих оказалось совсем несложно. Очень удобно, когда общество кастовое. По богатству одежды можно легко определить тех, у кого больше прав, а, соответственно, и знаний. Уж разбираться, какая одежда считается более богатой, Тиана научилась ещё в прошлый визит на планетоид.
Допрос проводили там же — таскать с собой пленного было бы глупо. И вот тут неожиданно хорошо показала себя Тиана. Она даже откинула забрало, чтобы кальмар видел, какое у неё кровожадное выражение лица. Девушка была, правда, не уверена, что кальмары умеют различать выражения лиц людей, поэтому скалила зубы изо всех сил — уж демонстрация зубов знак достаточно универсальный. Даже клювастые кальмары должны распознать. Очень помогло так же, что им всё-таки пытались поначалу оказывать сопротивление. Толи случайно оказавшиеся на станции военные, толи силы правопорядка — десантники не разобрались. Да и не задержали их эти силы правопорядка надолго — после того, как Герман пристрелил двоих, остальные просто разбежались. Вот тело одного из этих подстреленных Тиана и начала разделывать прямо перед глазами пленного.
— Ты следующий, — оскалив зубы, обещала девушка. — Видишь, много нас. На всех одного не хватит. А ты жирненький, плотный. Хорошее получится блюдо!
