— Мы поняли, — ответил начальник экспедиции. — И приложим максимум усилий, чтобы до конца выполнить порученное задание.
Как только радиосеанс закончился, Птахин обвёл взглядом собравшихся товарищей.
— В изменившихся условиях устанавливаем военную дисциплину… Больше никаких демаршей и пафосных речей. Кто не согласен, остаётся здесь и ждёт ледокол… Может, через пару месяцев, может, вообще к лету, но тот придёт… А я не хочу слышать провокационные возгласы и нытьё во время дальнейшего движения экспедиции, поэтому завтра утром каждый из вас пообещает мне полное подчинение моим приказам. Всё ясно? — он пристально посмотрел на облажавшихся «идеалистов».
— Да… Понятно… Конечно… — нестройно ответили те.
Пятью часами позднее. Территория европейской части СССР
Вещание Центрального телевидения охватывало множество территорий союзных республик. Меломаны из глубинки давно взяли за моду записывать песни на свои магнитофоны через телевизоры — как-никак, а часть новинок музыкального творчества проходило по этому пути. И вот, в 16:45 на голубые экраны вышла новая передача молодой, но уже полюбившейся телепрограммы «До 16 и старше…» Помимо освещения новинок музыкального творчества советских групп, были и профессиональные комментарии ведущего. Начало выпуска он посвятил двум уже известным в Советском Союзе группам, а затем плавно перешёл к новому коллективу — «Алое пламя».
— Честно говоря, я об этой группе раньше не слышал. Да и мои коллеги мало что знают о творческом коллективе «Алое пламя», однако их песни не оставили равнодушными никого из нашего творческого коллектива. Нам удалось познакомиться с репертуаром этого ВИА… многогранного и очень динамичного… Их песни отражают решительность и патриотизм… их невозможно слушать равнодушным сознанием, а уж видеоклипы… да-да! Вы не ослышались! ВИА «Алое пламя» решило идти в ногу со временем и взяло на вооружение не только быстрый темп музыки, но и видеоряд, смонтированный из фрагментов художественных фильмов и документалистики, берущих за душу… Сегодня у нас бенефис ВИА «Алое пламя», состоящий из пяти видеороликов.
Начав со «Славян» трансляция не останавливалась на комментарии ведущего, выпуская в эфир один за другим шедевры советского рока. Лишь по завершении «Последнего дня», посвящённого Афганистану, ведущий подвёл итог программы.
— Если честно, я и сам сейчас нахожусь в небывалом душевном подъёме от просмотра этих видеороликов. Я знаю, что многие из вас смотрят в сторону западных групп, но скажите мне по совести… неужели вас оставило равнодушным выступление этой советской рок-группы? Неужели она хуже тех, кто поёт лишь бы набрать в рифму непонятно как связанные между собой слова? Может быть, это выступление поставит жирную точку в противостоянии западной культуры, основанной на религии, наркотиках и ещё чего-то похуже, с нашей — понятной и патриотичной… близкой нам по духу и не оставляющей равнодушными никого от мала до велика.
Через двадцать минут в редакцию музыкальных программ стали поступать звонки. Сначала от москвичей и ленинградцев, а потом подключились и люди из глубинки, прося повторить мгновенно полюбившиеся песни в одной из ближайших передач. К вечеру волна звонков достигла своего апогея — включились те зрители, для кого программа вышла в записи по другой вещательной сетке.
Велтистов ещё во время первого эфира — днём смотрел на телеэкран и понимал, что «попал в струю». Сразу по окончании телепередачи он поочерёдно набрал номера главы «Мелодии» и типографию, высказавшись собеседникам за увеличение тиража с 480 тысяч экземпляров до 600. Естественно, руководитель Всесоюзной студии звукозаписи поинтересовался такой внезапностью, но после продолжительной беседы с Евгением Серафимовичем попросил посодействовать с новыми музыкальными записями ВИА, стремительно ворвавшегося на музыкальный Олимп страны, непосредственно для фирмы «Мелодия». Велтистов согласился, сославшись на наличие в городе, где находится этот ансамбль, своего спецкора, через которого редакция в первую очередь узнает о новинках.
Ближе к вечеру в редакцию молодёжного журнала приехало сразу двое — главреды «Правды» и «Комсомольской правды». Но если первый оказался «бедным родственником», пытавшимся повернуть механизм системы в свою сторону, то второй явился лишь обсудить некоторые аспекты коллективного взаимодействия — по своим каналам он узнал о том, КТО там работает спецкором и кому ещё капает самая последняя информация. В результате товарищи Селезнёв и Велтистов договорились о посильной помощи друг другу в плане передачи свежего материала из Рябиновска, а Афанасьев сидел на стуле мрачнее тучи — его излишняя принципиальность сыграла с ним злую шутку.
Тем временем. г. Рябиновск. Здание горрайисполкома. Кабинет 12
Соломенцева только закончила прибираться в недавно отведённом ей кабинете — в этом вопросе посуетилась Шмелёва, выпросив у тётки один кабинет под нужды корреспондента двух известных советских изданий. Елена Михайловна с пониманием отнеслась к такому политическому вопросу и даже помогла выбить Ксении городской номер телефона с выходом на межгород. Сначала она колебалась между выбором обычного номера и полновесного — неизвестно, что может отчебучить молоденькая спецкор, а потом расхлёбывай за ней, но майор Рокотов заверил, что с десятого числа все междугородные звонки контролируются некой системой, которая при явной утечке какой-либо важной информации сразу блокирует разговор. Это стало возможным после установки нового модуля в общий охранный комплекс под управлением Анфисы.
Накатав первую свою заметку в «Комсомольскую правду», девушка оделась и стрелой рванула в ЦСБ, где находился майор Рокотов — её куратор и симпатичный молодой человек. Памятуя о разговоре с дедом, Ксения решила сразу прояснить для себя вопрос с возможным будущим замужеством. Раз по свободной любви, как она понимала, ей выйти замуж не светит, значит, кандидатуру будущего мужа нужно подбирать уже сейчас. Под предлогом знакомства с руководящим составом города и предприятий она выцыганила у того же Рокотова список всех доступных ей для интервью людей и принялась методично выискивать информацию о личных пристрастиях лиц мужского пола и конкретно — их семейное положение. Тоже, якобы, для исключения неловких моментов — вдруг жена или невеста ревнивая. Юрий усмехнулся, понимая такую подоплёку интересов девушки, но виду не подал. Проштудировав довольно большой список кандидатур, Ксения остановилась как раз на самом майоре. А что? В тридцать лет получить майора, да ещё КГБ… и сам симпатичный… нет, даже красивый… В общем, Ксения решила исподволь начать подбираться к нему.
В Центре управления безопасностью Соломенцевой удалось попасть только на первый этаж — дальше ей преградил дорогу молоденький сержант в алом берете. Узнав, кто она и зачем прибыла, Жора Нархов сразу доложил о гостье наверх. И через несколько минут к ней спустился майор Рокотов.
— Юрий Валентинович, а почему меня не пускают на второй этаж? — недовольно проговорила она.
— Ксения Юрьевна, несмотря на подписку, вам туда путь заказан. Нужно время, чтобы вы смогли профессионально отличать режимную информацию от обычной.
— Вот так всегда… на самом интригующем моменте… затравили и обломали…
— Давайте сменим тему. Вы что-то написали для газеты или журнала?
— Да, небольшую заметку для «Комсомольской Правды»… — она не успела больше ничего сказать, потому что на всём первом этаже заверещала сирена.
* * *
У Дарьи Беловой — курсанта Пятого звена, сегодня был выходной. Девушка прошлась по магазинам, потом проведала бабушку, живущую в другом районе города и сейчас, предвкушая тихий вечер за телевизором, она шла по одной из улиц города. Обычная тихая улочка с двухэтажными кирпичными домами экспериментальной постройки десятилетней давности. По мере продвижения, девушка заметила бегущих людей к одному из домов. Пригляделась и тихо ахнула — из окна второго этажа валил густой тёмный дым. Сходу взяв темп как на тренировках по бегу, она быстро добралась до этого дома.
