-Подпоручик? Не поручик? - глуповато спросила я.
-Так точно, разжалован перед самой кампанией.
Тут подошел и второй человек, был он, в отличие от молодого подпоручика в возрасте.
-Штабс-капитан второго пионерского полка Иван Николаевич Арнаутов.
Все ребята, это удар под дых, из кустов раздалось радостное хрюканье старшего сержанта ВДВ, ныне партизана Васи Дрына, которого я про себя поклялась прибить веником.
Глава 19
Чтобы не лопнуть от сдерживаемого смеха, я пригласила военных в наш лагерь и обратилась к Андрею.
-Что в телеге?
-Не все осмотрел еще, но там мука в мешках, сыры, и бутылки, Вася Дрын сказал - коньяк и вино хранцузское. А еще там сапоги мягкой кожи и башмаки кожи грубой.
-Все пересчитать, поставить на учет, особенное спиртное, продукты передать Степаниде, бутылки составить в мою землянку, сапоги и башмаки раздать бойцам отряда, - распорядилась я.
Иван Николаевич осмотрел наш лагерь.
-Хорошо все устроено, даже баньку поставили. Кто планировал?
-Совместными усилиями, - поскромничала я, - простите Иван Николаевич, я не сильна в военном деле, да еще недавно получила сильный удар по голове, пионерский полк - это что такое, каковы его задачи?
Штабс-капитан спокойно отреагировал на мое невежество.
-Пионерные подразделения, воинские части и соединения предназначены для дорожных, мостовых и полевых фортификационных работ во время боевых действий в наступлении и обороне; при наступлении, прорыве укреплений противника должны действовать во главе штурмующих колонн; при передвижении войск выдвигаться вперёд для подготовки путей; при осаде крепостей производить минно-взрывные работы.
-Ух ты, - восхитилась я, почувствовав в штабс-капитане родственную инженерную душу, - Иван Николаевич, вы поможете нам укрепить наш лагерь?
-Почту за честь.
После того, как гости умылись и сели за стол перекусить тем, что оставила Степанида разведчикам, я сурово посмотрела на Василия.
-Что у вас произошло с подпоручиком, надеюсь про дуэль ты несерьезно?
-Да чё я-то, ну заржал, как услышал его фамилию, а он сразу в бутылку полез, говорит - мне нечего вам бросить в лицо, но я требую сати..фикции.
-Сатисфакции, Вася. Дать бы тебе в лоб, старший сержант. Вас не учили эмоции свои сдерживать?
Вася развел руками, а я подсела к подпоручику.
-Сергей Семенович, я приношу вам извинения за своего заместителя, старший сержант прибыл из Америки. Как вы знаете, совершенно дикая страна, никакой культуры, никаких понятий о приличиях. Он готов принести вам свои извинения, - встала и выдала существенный пинок бравому бойцу ореховской бригады.
-Великодушно прошу простить меня, - правильно начал говорить Вася, но сбился, - короче, подпоручик, не со зла я, давай это обмоем и забудем.
И вытащил, гад такой, из-за пазухи бутылку коньяка. Ржевский заметно оживился.
-Учитывая ваше недавнее прибытие в Россию - извиняю, - и потер руки, принимая от Васи кружку с коньяком.
-Значит так, - вмешалась я, - выпить разрешаю только ради примирения, и знакомства. В дальнейшем никаких выпивок!
Удивительно, но возражений ни от Васи, ни от военных, ни от других разведчиков не последовало.
-Сергей Семенович, - обратилась я к Ржевскому, - а за что вас разжаловали? Простите, если это бестактный вопрос...
-Да отчего же? Расскажу, - он с удовольствием откусил огурец, с хрустом его прожевал и выдал, - Я на карнавал вырядился печкой. Сделал фигуру из картона, в трубу просунул голову, а ниже пояса у меня оказались спереди затоп, а сзади отдушник, на которых я честно написал: «Не открывайте печку, там угар». Да куда там, - усмехнулся улан. - Конечно, все хотели поскорее открыть, а открыв, видели мой голый зад и другие мужские достоинства. Смеху было, да вот только военное начальство не оценило и разжаловали меня в подпоручики.
Весь сдерживаемый смех прорвался наружу. Ржевский, мама дорогая, все анекдоты про него - правда! Подпоручик был неуловимо похож на своего киношного героя в исполнении Юрия Яковлева, правда, моложе и не такой высокий, да еще усы побольше и волосы не кучерявые.
Отсмеявшись я задала следующий вопрос.
-Простите, господа офицеры, а как вы попали в плен?
- Наш полк дислоцировался в Вильно, - начал рассказ Ржевский, - когда Буанопарт переправился через Неман город впал в панику. Ужас и растерянность были повсеместными. Вся светская толпа в сопровождении более тысячи обозов эвакуировалась атаманом Платовым из города по дороге на Минск через Новогрудок. Армия тоже выходила походным маршем. Ха, выходила, - сам себя поправил подпоручик, - бежали как зайцы. Впустили наполеонову гидру в Россию-матушку. Ночью встали на бивак. Зажгли костры да повалились спать. И я завернулся в плащ и заснул. Проснулся будто от звука детской хлопушки. Трап-та-та-тап! – раздавалось вокруг; а я как был заспанный, так и сел. Красное солнце вставало над полем рядом с дорогой. Я видел, как, прислушиваясь к наступившей тишине, приподымаются на локтях солдаты. Трап-та-та-тап! – раздалось опять, и тут уже вокруг стали вскакивать, мгновенно очнувшись от утренней дремы, ветераны австрийской и турецких кампаний – они узнали этот звук!
Подпоручик Ржевский так ярко описывал события - я как будто видела все наяву.
- Тут я заметил, как охваченные медвежьей болезнью побежали справлять нужду к опушке леса солдаты. Приходилось слышать об этой унизительной реакции тела на страх перед боем, но в себе я ощутил лишь постыдную тошноту. "Французы! В колонну, к атаке стройсь!" - услышал команду и понял - настиг нас авангард наполеоновской армии. В поднимавшемся от Свенты тумане, впрочем, не было видно ни зги. Нашему полку дано было приказание идти на рысях по дороге. Эскадрон объехал пехоту и батарею, также торопившуюся идти скорее, спустился под гору ближе к реке. Лошади взмылились, люди раскраснелись...Ядро, с шипением взрывая землю, прыгнуло совсем рядом с моей лошадью. Меня сбросило, и еще одно ядро легло рядом, последнее, что помню кровь из ушей пошла. Очнулся уже в плену. Нас много там было, взятых в том бою. Познакомились вот с штабс-капитаном, еще со многими. Решили бежать. Сарай, где нас держали не сильно и охраняли, выдавили заднюю стенку и ушли. А потом разбежались в разные стороны. Мы с Иван Николаевичем и еще несколькими офицерами решили пробираться в Москву. Долго скрывались по лесам, еду в деревнях просили, а то и воровали. Неделю назад мы отправились за провиантом со штабс-капитаном и нас опять взяли в плен.
-В задачу моего подразделения, - начал свой рассказ Арнаутов, - входил подрыв складов продовольствия и уничтожение мостов через Вилию. Но мосты сжечь не успели, а дальше мой рассказ в точности повторит сказанное Сергеем Семеновичем, а тем лишь отличием, что нас окружили и мы сдались. И вот благодаря вам мы снова на свободе.
-И готовы сражаться вместе с вами! - браво закончил Ржевский.
-Сражаться - это хорошо. Только у нас из оружия пока только домашний сельскохозяйственный инвентарь, - выдала я и поймала изумленные взгляды мужчин. На помощь пришел Вася.
-Это командир по-научному выражается, а по-простому - топоры, да вилы.
-Надо еще одну вылазку организовать, - с ходу предложил Ржевский, - и желательно захватить французскую форму, тогда можно по их тылам рейд учинить и обозы их почистить.
Сидели мы долго, говорили и обсуждали дальнейшие планы и как дальше будет развиваться военная кампания. Ох, как хотелось им все рассказать, но я сдерживала себя. Все должно идти так, как должно. «Делай, что можешь, с тем, что имеешь, там, где ты есть.», кажется так говорил Теодор Рузвельт. Попробую последовать мудрому совету. А захмелевший подпоручик Ржевский тихонько запел.
Один еще денек, И здесь меня не будет, Навеки расстаюсь Я с милой стороной, Навеки, может быть, Мой друг меня забудет, И мне осталось жить Надеждою одной Один еще денек!
Глава 20
-А барышня вашу походную знает, - вдруг выдал Андрей обращаясь к штабс-капитану, - пионерную! Я помню, она её барским гостям пела.
